Жиголо, или 100 мужчин для безупречной блондинки - Королева Маша. Страница 27

– А что в этом проекте вас впечатлило больше всего?

– Наверное, «Последняя песнь Мифуне» Серена Якобсена. Очень лиричный фильм.

Поговорили о последнем арт-манеже. Арсений неплохо ориентировался в современном искусстве. Потом режиссер заговорил о выставке Хельмута Ньютона, и выяснилось, что Арсений знает его лично.

– Некоторое время назад я работал в модельном бизнесе. Одна моя знакомая ему позировала. Это был ее триумф.

А потом режиссер с извинениями покинул столик – он тоже был хозяином вечера, и ему хотелось побеседовать со всеми гостями. Точно немая тень, понуро поплелась за ним его супруга. Карина и Арсений остались одни.

– Заметили, как он пытался меня уесть? – сказал вдруг Арсений, подливая ей белого вина.

– Что вы! – запротестовала она, хотя была с ним согласна. – Скорее, он пытался уесть меня.

– Большинство людей такие странные. Обычные вещи кажутся им из ряда вон выходящими. Как будто в средние века живем.

– Ну, если вы имеете в виду нас с вами… Это и правда немного необычно. Я ведь вас старше, и потом, все привыкли видеть меня с мужем… И вообще.

– Ненамного вы и старше.

– Всего лишь лет на двадцать пять. Пустяки, – улыбнулась она.

– Ребенком я был в вас влюблен. Поэтому могу догадаться, сколько вам лет на самом деле. Уже тогда вы были красавицей. Но если бы я просто увидел вас на улице, если бы вы не были знаменитой, то больше тридцати я бы вам ни за что не дал.

– Ну, скажете тоже. – Карине все равно, конечно, было приятно. Даже щедро оплаченный комплимент, как выяснилось, может взбодрить. Хотя кто сказал, что этот милый, любезный мальчик врет? Разве она его об этом просила? В его обязанности входит лишь быть ее спутником. И потом, она ведь сразу сказала в агентстве, что это первый и последний заказ. Ему не на что рассчитывать, ему совсем не обязательно стараться ей понравиться. Сегодня вечером они разойдутся, чтобы больше никогда не встретиться. Стало быть, он правду говорит.

– А я знаю, о чем вы думаете.

– О чем же?

– Вы смущены, Карина. Потому что не можете решить, насколько я естествен. Вы сомневаетесь, что я правду говорю.

Карина смутилась – неужели все ее мысли у нее на лице написаны? А еще называется актриса! Или это просто настолько предсказуемые мысли?

– Самое смешное, что я ничего не смогу вам доказать, – усмехнулся он, – а вообще-то по правилам я не должен с вами об этом говорить. Извините… Давайте обойдем эту тему стороной. Представим, что у нас обыкновенное свидание. Мне так хорошо в вашем обществе.

– Свидание так свидание. – Она изобразила шутливую гримаску. Карине и в пятьдесят шло детское выражение лица.

– Вы совсем другая в жизни, – непосредственно воскликнул он. – Почему-то мне всегда казалось, что вы – этакая примерная матрона, благообразная мать семейства.

«Такой я всегда и была, – подумала Карина. – Такой я всегда хотела быть!»

– У вас ведь есть дети? Я, кажется, читал… Ей было приятно, что он ею интересуется.

– Двое. Но они взрослые, живут отдельно.

– Вы не очень-то любите светскую жизнь, да?

– В проницательности вам не откажешь. Действительно, я больше домашний человек.

– Даже странно, что вы стали актрисой.

– Мне нравится быть актрисой не из-за тусовок. С детства любила примерять на себя разные образы, поэтому и пошла во ВГИК. Ничего другого я делать не умею, да и не интересно было бы мне что-то другое.

– А сейчас в какой вы маске, Карина? – Он накрыл своей рукою ее вдруг вспотевшую ладонь.

Карина беспомощно поискала глазами по сторонам. Самые важные гости уже покинули зал. Режиссер набросил летний плащ на полные плечи своей квелой супруги и подталкивал ее по направлению к выходу. Зойка, разумеется, как всегда, не рассчитала потребляемый алкоголь. Обратиться к ней за поддержкой было бы так же глупо, как искать сочувствия у восковой фигуры. Зоя была на высоте – кокетливо сложив ручки со свежим маникюром, она своим все еще нежным, несмотря на курение, голосом рассказывала матерные анекдоты – почему-то в ее исполнении они звучали совсем не пошло. Наверное, срабатывал контраст – блондиночка Зоя с огромными синими глазами шутила, как пьяный матрос. Вокруг нее уже собралась компания благодарных слушателей – среди них молодой актер Павленко, которого создатели сериала прочили в новые секс-символы.

«Неужели она уйдет вместе с Павленко? – тревожно подумала Карина. – Куда только смотрит ее муж?»

– О чем задумались, Карина?.. Та женщина – ваша подруга?

– Лучшая, с юности. Вы считаете, что она ведет себя неприлично? – с некоторым вызовом поинтересовалась Карина. Сама она могла сколько угодно критиковать бездумное поведение Зои, но ни за что не позволила бы чужому человеку отозваться о ней плохо.

– Почему вы так решили? По-моему, она мила. Знаете, я сам, если вдруг выпиваю, иногда такое вытворяю.

– Поете песни и пристаете к девушкам на улице?

– Если бы! Однажды мы с моим другом выпивали в гостиничном номере. Это было в Польше. Понимаете, мужской разговор, виски.

– Понимаю, – усмехнулась Карина. Сколько раз Толя возвращался домой, шатаясь, после таких вот мужских разговоров. Карине приходилось поддерживать его, пока он брел в душ, раздевать, как маленького, и, преодолевая сопротивление, загонять под жалящие ледяные струи.

– А в соседнем номере жил какой-то зануда. Он считал, что мы слишком громко разговариваем. Стучал в стену и грозился пожаловаться портье.

– И что вы сделали с несчастным?

– Стыдно вспоминать. У нас был самолет рано утром, мы покинули гостиницу в половине шестого. Зануда, понятное дело, крепко спал. А в холле, перед его номером, стоял бильярдный стол. Вот мы и придвинули его поближе к двери. Чуть на самолет не опоздали, такой тяжеленный стол был!

– Какой кошмар! – рассмеялась Карина. – И вы еще этим гордитесь!

– Вовсе не горжусь. Просто рассказываю как есть. А вы, Карина? Неужели в вашей жизни не было историй такого рода?

– Не было.

– Ни за что не поверю.

– Вы правы. Однажды мы с Зоей подшутили над нашим общим другом. Мы разогрели вишневый сок с корицей и черносливом и сказали ему, что это глинтвейн.

– И что?

– Он опьянел! Песни пел, раскраснелся, танцевал. А утром пил алкозельцер.

– Карина, вы прелесть, – неожиданно воскликнул он, схватив ее за руку. – Извините меня, но вы просто прелесть.

Если она и потеряла самообладание, то только на одну секунду. В конце концов, она привыкла выслушивать комплименты… Только вот то были комплименты от людей, уверенных в том, что главная из ее ролей – роль примерной жены и несветской красавицы. А этот мальчик… Он смотрел на нее так, будто на что-то надеялся. Хотя не смешно ли это? Все, на что он может надеяться, – это дополнительный заработок! Но все же… Неужели она обманулась, она же не сопливая старшеклассница, которую легко можно купить влажным взглядом. Она все эти мужские штучки назубок знает.

Пусть ее отношения с мужчинами нельзя назвать типичными – муж, поклонники… Но чего только не происходило у нее на глазах! Взять хотя бы ту же Зою. Зоя с юности была влюбчивой. Она без оглядки кидалась в жерло вулканических страстей, она гипнотизировала телефон в ожидании звонка очередного романтического героя и рыдала в голос, если звонок этот задерживался на несколько десятков минут, при всем этом Зоя не собиралась разводиться со своим мужем-стоматологом, которого давно не любила. Она привыкла к устроенной, благополучной жизни. Муж постепенно стал для нее чем-то вроде родственника, которых не выбирают. Может быть, она даже по-своему любила его (хотя сама Зоя пылко это отрицала), но то было спокойное чувство, и кроме него Зое требовался дополнительный допинг, адреналин.

Так вот, какие только хмыри болотные не попадались жаждущей страсти подруге – донжуаны, лгуны, женатики, жадины, эгоисты! Целая галерея олицетворенных мужских пороков. Зоя, будучи натурой увлекающейся, до поры до времени ничего такого за ними не замечала. А Карина со стороны все прекрасно видела. И стоило Зое представить ей свою очередную пассию, как Карина могла с точностью до взаимных упреков предсказать развязку. Так что Карина считала себя знатоком мужской психологии.