Черный театр лилипутов - Коротких Евгений Васильевич. Страница 11

— Дорогой Эдуард Иванович! — захлебнулся он от радости. — Рад с вами познакомиться! Вот и до вас добрались!

Директор немного опешил от такого резкого вступления. Поверх черных очков он испуганно посмотрел на Витюшку и после некоторого сомнения пожал протянутую руку.

— Администратор «черного театра лилипутов», — представился Левшин. — А это, — небрежно кивнул он в мою сторону, — мой кассир.

— Какого театра? — переспросил Стаканников, по-прежнему глядя на Витюшку поверх черных очков запойными бегающими глазами.

— Черного, — таинственно произнес Левшин. — С участием артистов-лилипутов.

— Это интересно, — мрачно отозвался директор, внимательно разглядывая нас. — Ну и что же вы хотите?

— Эдуард Иванович, — развязно, словно они не один десяток лет знакомы, опустился в кресло Витюшка. — Мы работаем сейчас по приглашению вашей филармонии, ну, а чтобы работать, нужна сцена. Вот хотелось бы у вас арендовать помещение на несколько дней. Мы заключим договор, заплатим за аренду, заплатим электрику, осветителю, уборщице…

— Так, так, — оборвал его Стаканников. — Но я в первый раз слышу про вас. У меня есть расписанный план мероприятий, но в нем нет вашего «черного театра».

— Давайте сделаем, чтобы был, к тому же мы не с неба свалились, а работаем в Чертоозерске по приглашению вашей же филармонии. А вот договор, по которому нам нужно отработать сто концертов в городе и по области.

Левшин показал договор. Директор стал еще мрачнее.

— А почему «черный»? — спросил он после паузы, надавливая на слово «черный».

Левшин задергался в ожидании этого вопроса. Это был козырной туз, это была суперреклама.

Витюшка изобразил на лице недоумение, граничащее со святой наивностью, медленно развел руки и выпучил на Стаканникова свои нахальные глаза.

— Эдуард Иванович, — на очень низкой ноте въезжал Витюшка. — Это единственный в Советском Союзе «Черный театр лилипутов»!

— Да почему он «черный», черт вас побери! — не выдержал директор. — Что вы своих лилипутов ваксой мажете перед тем, как выпустить на сцену?

— Дорогой Эдуард Иванович! — ужаснулся Витюшка. — Мы же работаем по принципу «черный кабинет» Станиславского! — надавил он на последнее слово.

— ,А-а! — тут же изменился в лице Стаканников. — Станиславский! Понимаю… понимаю… так бы сразу и сказали…

То, что он ничего не понимал, было совершенно ясно; но при упоминании имени великого реформатора директор подтянулся, поправил очки и со значением добавил: — Все понятно, но помочь ничем не могу! «Да ты что, старый пень! — наверно, хотел заорать Витюшка. — Станиславский же — это тебе не Вася Форточкин, а из „черного кабинета“ не выводят на допрос!»

— Эдуард Иванович, — начал вкрадчиво заезжать Витюшка. — Вы, наверно, меня неправильно поняли…

— Нет, ничем помочь не могу! Никаких «черных кабинетов».

— Ну дайте же минуту, я вам сейчас все расскажу!

— Не могу!

— Ну полминуты?

— Хорошо, — сдался Стаканников. — Полминуты — и вы больше никогда сюда не придете! Договорились?

— О чем речь! — засиял Витюшка. — Я вам сейчас расскажу про наше сказочное представление. Мы привезли для ваших ребятишек детский спектакль «Мойдодыр». Это необычный спектакль. Вся сцена, — взмахнул он руками, — из черного бархата, а бархат, как вы знаете, имеет свойство поглощать ультрафиолетовые лучи… — сделал он паузу.

Директор согласно кивнул, давая понять, что такую ерунду знает каждый дурак.

— И вот на фоне черного бархата у нас происходит иллюзионное представление «Мойдодыр» с участием артистов-лилипутов. Ну, иллюзия, вы знаете, что это такое…

Стаканников опять солидно кивнул.

— Это фокусы, исчезновения, появления, превращения… весь реквизит, который находится на сцене: печки, ложки, вилки, свечки — как в сказке, будет кружиться, исчезать и появляться! Помните, наверно, Корнея Чуковского: «Одеяло убежало, улетела простыня… — замахал Левшин руками, изображая, как это все происходит, — и подушка, как лягушка, — сделал он паузу, играя пальцами в воздухе, — ускакала от меня!»

— Ха-ха! — рассмеялся Стаканников, который уже, видимо, забыл про зловещий «черный кабинет».

— Как в сказке! — орал Левшин, вскакивая и кружась. — Так будет и на сцене! Одеяло будет летать, подушка скакать, печкиложкивилкисвечки, — выстрелил он, — будут кружиться, вертеться, и даже сам маленький лилипутик, — сделал он паузу, показывая рукой, какого он роста (Пухарчук оказался на уровне колена), — и даже сам наш маленький лилипутик (вновь глубокая пауза) будет… (пауза и бесконечно удивленная рожа Левшина)…

— Ну и что же ваш лилипутик будет? — не выдерживает Эдуард Иванович, сняв очки.

— И даже сам маленький… вот такой маленький лилипутик… — вновь показал рукой до колена Левшин, — будет перед вами…

— Плясать, что ли? — нервно надел очки директор. — Что же он, черт вас побери, будет делать?! — топнул Стаканников ногой. — На голове стоять? Йог он, что ли, у вас?

— Наш… маленький лилипутик… (глубокая пауза) будет… на сцене… ЛЕТАТЬ! — наконец, подскакивая, выдал Витюшка, изображая полет воробья.

— Летать! Ха-ха-ха! — грохнул по столу кулаком директор. — Ну это ты врешь! Ха-ха-ха! Летать!!!

— И к тому же, без всяких веревочек, ниточек, лесочек. Это иллюзия, эстрада, цирк! Все представлено у нас по последним законам физики. Использован принцип холодного свечения. В абсолютной темноте все предметы будут светиться на сцене всевозможными красками… — захлебывался от восторга Витюшка.

— И лилипутик будет светиться? — рыдал от смеха Стаканников.

— Он в первую очередь!

— Вы его, наверно, фосфором? — еле выговорил Эдуард Иванович. — Говоришь, без веревочек, ниточек… если честно, я так ничего и не понял, что у вас там за балаган такой, но рассказываешь ты интересно.

— Эдуард Иванович, — сделал обиженное лицо Левшин. — Ну какой же это балаган! Это единственный в Советском Союзе «Черный театр лилипутов», больше такого нет ни в одной филармонии.

— Так уж и нет?

— За кого вы меня принимаете?

— Ладно-ладно, верю, но помочь ничем не могу.

— Вот те раз, — опешил Левшин. — Вы представляете, что будет, если чертоозерские ребятишки не посмотрят такое удивительное представление?

— А что будет?

— Что будет? Мне лично кажется, что Министерство культуры вас может не понять.

— Подумаешь, министерство! — хмыкнул Стаканников. — А что же товарищ Сусиков нас не проинформировал?

— Какой еще Сусиков? — небрежно спросил Левшин.

— Что?! — сжался в кресле Эдуард Иванович. — Вы не были у самого товарища Сусикова?

Директор пулей выскочил из кабинета. Тут же появилась пожилая секретарша и гневным взглядом показала нам на дверь.

— Мы с вами не прощаемся, — сделал приятное лицо Левшин.

— Нахалы! — донеслось вдогонку. Мы вышли из Дворца культуры.

— Урод, — процедил Витюшка.

— Противная личность, — подхватил я.

— Нажрал пупок, а самому товарищу Сусикову в лапу не дал. Вот и работай у такого жлоба!

— Не понял, ты про кого?

— Ты чего прикидываешься? Или тебя в Чертоозерске с распростертыми объятьями ждали с таким расчудесным фантастическим представлением? С такой лажей дальше области ни один дурак не выпустит! А Закулисный хотел мимо самого товарища Сусикова проскочить! — ухмыльнулся Витюшка, многозначительно поднимая палец кверху. — Как же, разлетелся!

— Ты что, его знаешь?

— Так же, как себя. Работает разводящим у корыта и подкармливает своих дружбанов. Без его указания ни один концерт не проходит. Нам-то с тобой чего голову ломать, это теперь Закулисный пусть договаривается, отстежкой занимается, нам же легче.

Было время обеда. На душе скверно. Первый мой рабочий день — и ничего не могу понять. Ни одного билета не распространил, «точку» не снял, зато Витюшка был в отличном настроении.

— Левшин, мы сегодня получим по голове? — поинтересовался я.

— Лучше не думай об этом, думай, как нам с тобой умудриться пообедать копеек за пятнадцать, — весело ответил он.