До встречи с тобой (ЛП) - Скотт С. Л.. Страница 46

— Мне нужна поговорить с клиентом.

Судья Мэтьюз сказал:

— Даю вам две минуты и надеюсь, вы найдете хорошее оправдание.

Калеб и Тейлор отошли в дальний угол комнаты, и Тейлор прошептал:

— Я бы никогда не ударил ее. Никогда не причинил ей вреда.

— Что это за синяки?

Тейлор ненавидел выставлять их близость напоказ, но у него не было выбора.

— Подарок от меня, когда мы занимались любовью. Это засосы.

Калеб посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

— Уверен?

Начиная выходить из себя, Тейлор парировал:

— Конечно, уверен. Я знал, что делаю, и… — Сделав глубокий вдох, он добавил: — ей это понравилось.

Покачав головой, он вздохнул.

— Я не могу вернуться туда и спорить о том, что ей это понравилось. Мы должны придерживаться нашей версии истории и фактов.

— Я бы никогда намеренно не причинил ей боль.

— Послушай. Не говори больше ни слова. Я серьезно. Ни единого чертова слова, что бы он ни говорил. Он пытается добиться от тебя еще одного всплеска эмоций, чтобы доказать твою жестокость. Так что сиди там и не вешай ему лапшу на уши. Понял?

— Понял.

Тейлор чувствовал, что начинает тонуть под обвинениями в сочетании с оправданиями. То, что он не мог поговорить с Джуд, добавило ему еще один повод для стресса к их и без того хреновой ситуации. Он снова сел, сгорбившись, чувствуя свое поражение.

Калеб прочистил горло и заявил:

— Это знаки любви, полученные во время занятий любовью. Мой клиент не причинил бы вреда женщине, которую любит и пытается защитить. — Он передал фотографии обратно другому адвокату. — Если его обвиняют в домашнем насилии, это то, чего мы не потерпим и будем бороться до последнего.

Судья Мэтьюз терял терпение.

— Это дело выходит из-под контроля. Поскольку здесь нет заявителей, которые могли бы подтвердить это, то, так или иначе, мы не можем доказать, были ли эти ушибы нанесены в результате жестокого обращения или иными способами. С учетом вышесказанного, ради экономии нашего времени и защиты заявителя, я сокращаю срок судебного запрета и оставляю в общей сложности на три дня. За это время мы вновь встретимся с двумя сторонами и свидетелями и посмотрим, что случится после этих трех дней. — Он встал и сказал:

— Хорошего дня, джентльмены.

Тейлор лишился дара речи. Калеб кипел от злости, но сохранял невозмутимое выражение лица. Адвокат Болер тихонько усмехнулся, собирая фотографии и досье.

— В следующий раз повезет, — злорадно сказал он.

Тейлор так много хотел сказать, но, слушая Калеба, он держал рот на замке. Его руки, обе одновременно, начали дрожать, и он посмотрел на них, лежащие на его коленях, как будто они были отделены от его собственного тела. Из-за стресса его болезнь прогрессировала, и Тейлор ощущал все ее последствия.

Калеб велел ему уйти и ничего не говорить, пока они не выйдут из здания суда. Тейлор последовал за ним, и двое мужчин молча пошли бок о бок по тротуару.

— Все пошло не по плану, — объявил Калеб, смотря вниз на улицу, как только они остановились. — Но это еще не конец. Нам дали три дня, чтобы собрать доказательства и сопоставить с нашим делом. Это хорошо.

— Что же здесь хорошего? В том, что я не увижу ее еще три дня, или то, что меня только что обвинили в избиении своей жены? Или в том, что я, очевидно, вынудил Джуд выйти за меня замуж против ее воли? Я сбит с толку, так что, будь любезен, объясни.

— Помимо принуждения, других обвинений в судебном запрете нет. Они избавили тебя от этого, поэтому сейчас можем с этим разобраться. Мы знаем, с чем имеем дело. Теперь, когда встретимся снова, будем более подготовлены.

Глядя Тейлору в глаза, он сказал:

— Не делай глупостей. Не ходи туда и не звони им. Не связывайся с ними никакими способами. Все, что ты сделаешь или скажешь будет использовано против тебя. Чтобы мы выиграли, нам нужно, чтобы ты оставался невиновен. Если у нас все получится, в чем я не сомневаюсь, она выйдет отсюда с тобой уже в пятницу.

— Она будет здесь?

— Да, судья хочет ее личного присутствия. Она будет вынуждена, глядя прямо тебе в глаза, обвинить в принуждении, чтобы этот запрет остался в силе. Думаешь, есть шанс, что она это сделает? — Он посмотрел в глаза Тейлора в поиске любой лжи с его стороны.

Пристально глядя ему в глаза, он ответил.

— Нет. Ни единого.

Калеб удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Будем на это надеется.

Двое мужчин повернули за угол. Калеб протянул руку и поймал такси. Когда он садился, сказал:

— Терпение, мой друг. В пятницу мы уничтожим их. А пока я все проверю. Будь на связи и держись подальше от неприятностей. — Дверь захлопнулась, и такси уехало.

Тейлор простоял на этом углу ещё пару минут… по крайней мере, пять дезориентирующих минут, прежде чем мог чувствовать свои ноги. Он не знал, куда идет, но знал, что в его квартире нет ничего, ради чего стоило бы возвращаться.

Когда он поднял взгляд в серое небо, перед глазами, как на проекторе, проявилась его жизнь; на долю секунды он был напуган тем, что, возможно, он умирает. Когда он шел по улице, вспоминал так много раз, когда Тейлора называли «Золотым мальчиком». С таким соответствующем прозвищем, в каком-то смысле, он всегда был обречен на неудачу.

Паркинсон.

Кэтрин.

Его родители.

Руфус.

А теперь и семья Джуд.

Мир, казалось, был полон решимости исправить то, что он натворил; мальчик родился слишком умным, слишком красивым, слишком добрым, слишком талантливым — слишком много всего. Карма хотела наказания, поэтому безжалостно отыгралась на Тейлоре в трехкратном размере.

Но на что никто из них не рассчитывал, и чего Карма не могла предсказать, так это на то, что «Золотой мальчик» был полон решимости позволить судьбе разрушить его счастье. Джуд ничего не могла сделать. Она была во власти судов, больницы и своей семьи. Возможно, она и не была в состоянии бороться, но он мог, и будет. Он будет сражаться не только за нее, но и за себя. Все его сердце и душа были поглощены женщиной, которую он был вынужден оставить.

Все то удручающее дерьмо, которое с ним случилось, прекрасно. Что угодно. Но он сам отказался принимать это; отказался позволить кому-либо еще диктовать его будущее.

Тейлор вернет Джуд. Должен был быть способ доказать, что они совершают ошибку, и он был полон решимости найти этот способ.

Глава 27

НИКТО в своей жизни не был готов к тому, чтобы его жизнь показывали словно под микроскопом; препарировали и придирались к каждой детали, вырванные из контекста при проверке. Но Тейлор старался изо всех сил. В то утро он явился в суд в свадебном костюме, надеясь, что нити, связывающие его с Джуд, не разорвутся и сегодня. Прошло три дня с тех пор, как он видел Джуд. Он был готов защитить свою любовь и вернуть жену. Двенадцатое июня. Калеб ждал его у здания суда в кофейне на углу и не терял времени даром со своим клиентом.

— Не говори, пока не дашь показания. Понял?

— Да.

— Не смотри никому в глаза, кроме судьи. Понял?

— Даже Джуд?

— Она — другое дело. Мы должны расположить ее сочувствие на нашу сторону.

— Сочувствие? Мы женаты.

Калеб на это ничего не ответил. Он только недоуменно приподнял бровь.

— Не смотри в глаза, Тейлор, ни на кого. Ни ее родителей, ни на кого-либо из членов ее семьи, даже на ее команду юристов. Они сочтут это враждебным и используют против тебя. Помни, что они попытаются вывести тебя, чтобы оставить свой судебный запрет в силе. Не позволяй им этого. Понял?

— Понял.

Он остановился и посмотрел на Тейлора. Тон голоса Калеба Монро был очень серьезен для восьми утра, но Тейлору это нравилось. Калеб предупредил:

— Не говори ни с кем, кроме судьи. Ни с кем. Уяснил?

— Да.

Они вошли в здание суда и прошли через металлодетекторы. Как только они снова остались одни, Калеб продолжил говорить: