До встречи с тобой (ЛП) - Скотт С. Л.. Страница 47

— Нам повезло, что это слушание прошло так быстро. Чертовски повезло, что судья Мэтьюз принял нас и выслушал после вчерашнего. Давай не будем все портить. Независимо от того, что они говорят, мы должны сохранять хладнокровие. Понимаешь?

— Понимаю, но мы не можем проиграть.

Калеб был сосредоточен на происходящем.

— Я буду сражаться до последнего. — Тейлору понравилась уверенность в его голосе, поэтому он кивнул, потому что хотел того же.

Он тоже хотел выиграть.

Они вошли в зал суда и заняли свои места. Тейлор не рассказал об этом своим родителям по многим причинам, но, прежде всего, он не мог смириться с их разочарованием из-за того, что это случилось c их Барреттом. Он даже не сказал им о том, что женат, так что возбуждать судебный запрет было не тем, что он действительно хотел делать. Поэтому он собирался сделать это в одиночку. Позади него сидели несколько незнакомых лиц, остальные с другой стороны, а Джуд и ее юридической свиты еще не было.

Большие дубовые двери, нуждавшиеся в смазке, открылись, и скрип петель заставил Тейлора обернутся. Вот тогда-то он и увидел их: адвокатов, отчима, тетю, Айлу и Джуд, в самом конце. Сегодня она была смесью той женщины, которую он знал. Она была наполовину Джудит, с туго зачесанными назад волосами, и наполовину Джуд в платье, которое было на ней, когда он влюбился в нее. То самое платье, в котором он женился на ней. Зеленое с маленькими розовыми цветочками, вышитыми по низу. Розовый свитер в тон покрывал ее плечи. Даже с явной грустью на ее лице, на котором совсем недавно была улыбка, она была ошеломляющей, и у Тейлора перехватило дыхание.

Айла увидела Тейлора, и на ее лице появилась легкая улыбка, своего рода молчаливое извинение, но ему было наплевать на нее. Он только хотел, чтобы Джуд посмотрела на него, но она продолжала смотреть в пол, опустив голову. Плохой знак.

— Дай угадаю, — прошептал Калеб. — Она та, что в зеленом и розовом?

— Ага.

— Черт, — пробормотал он себе под нос. — Они сломали ее.

Лишь взглянув на ее платье он понял — это был знак. Но она не смотрела на него, и этот знак был громче, чем само платье. Мысль о том, что они сломали ее, заставила его кровь вскипеть.

— Я говорил тебе, что они причинят ей боль.

— Успокойся, Тейлор. У нас есть улики.

— Улики не имеют значения, если она их оспаривает, и они заставляют ее встать на их сторону.

Калеб повернулся к Тейлору.

— Повтори еще раз. Есть ли какой-нибудь шанс, чтобы она ополчилась на тебя?

— Она не скажет ни слова. Я уверен в этом, — ответил он, не колеблясь. — Сначала ее бы пытали, но, видимо, это уже произошло. Она не пойдет против меня, если сможет с этим справиться.

— Остается вопрос, получится ли это у нее?

Тейлор встал, когда Джуд проходила мимо, но она по-прежнему не смотрела на него. Между ними встал ее адвокат и повел девушку к концу стола. Тейлор никогда не был жестоким человеком. Он был слишком благоразумен для этого. Но как только он встретил Джуд, как только он почувствовал настоящую любовь, внезапно понял желание отдать свою жизнь за кого-то другого, принять удар на себя, чтобы защитить того, кого любишь. Он отвернулся от спины адвоката, желая поколотить его за то, что он был стеной, которая отделяла его от нее. Он сел, пытаясь найти причину его головокружения, прийти в себя и снова отдышаться.

Через тридцать минут после начала процесса Тейлор посмотрел на соперника и заметил, как ее большие сине-зеленые глаза украдкой взглянули на него. Она отвела взгляд, но казалось, что ее глаза были прикованы к нему, потому что она снова оглянулась.

Джуд увидела Хейзел. Он был в «свадебном костюме», как он однажды игриво назвал. Ее сердце было на другой стороне зала суда, надежно спрятанное в его переднем кармане, но когда она посмотрела на него, и их взгляды встретились, она снова почувствовала слабый отголосок сердцебиения в груди. Чем дольше она там сидела, тем сильнее становился ритм.

Терпение Джуд пришел конец, когда ее адвокат стукнул кулаком по столу перед ней, и выкрикнул:

— То, что ты испытываешь — не любовь. Это одержимость. Действие таблеток, от которых твой разум мутнеет. Ты влюбилась в его лесть и деньги. Мистер Барретт продемонстрировал красивую свадьбу, хотя все это время у него были дурные намерения по отношению твоего наследства и счастья.

Она хотела сбежать; убежать от ненависти, которая душила ее. Слова адвоката, подобно яду, впитывались в уши Джуд. Она не могла смотреть на Хейзел, который все-таки променял ее жизнь на свою. Они сказали, что будут с ним помягче. Они сказали, что снимут обвинения, если она просто согласится еще на один год. Один год ее жизни в обмен на его… что означало отпустить его. Зал суда мог быть покрыт гламурными деревянными стенами и мягкими сиденьями, но это место было не лучше, чем «изолятор» в Бликман. Просто пытки менее очевидны.

Фотографии были представлены судье снова, и она хотела бы, чтобы ей не показывали этот фильм ужасов, которые они на придумали, снова. Пока судья рассматривал их, она украдкой взглянула на бесконечную очередь людей, туда, где находилось ее сердце. Голова Хейзел была опущена, а глаза закрыты, когда он потирал виски. Однако молодой человек поднял поднял глаза, когда женщина села позади него. Ее мать?

Когда полицейские привезли ее домой, отчим и тетя Джуд находились в гостиной. Джуд упала на твердые мраморные плитки фойе, желая, чтобы она разбилась вдребезги до состояния небытия.

— Ты добилась, чего хотела.

Ее тетя улыбнулась и сказала:

— Еще нет, дорогая. Но скоро.

На что еще они способны? У Джуд ничего не осталось, ничего, что имело бы для нее значение.

Она узнала об этом достаточно скоро. Сделка была заключена. На один год. Один год — и все, что осталось от наследства. Один год в обмен на ее жизнь. Достаточно времени, чтобы перевести деньги на оффшорные счета без каких-либо подозрительных действий. И за это ей пообещали, что на это время она не вернется в Бликман. Они вернули бы ей все, что она хотела, — ее свободу, счастье, ее мужа, — если бы она просто согласилась на этот год и деньги.

После того, как Джуд продала свою душу самому дьяволу, она поднялась наверх, а затем поняла, что ее мать пропала без вести во время охоты на ведьм. Она оглянулась в поиске хоть какого-нибудь признака ее присутствия, но так ничего не нашла.

Айла встала и подсела к матери Джуд на стороне Хейзел в зале суда. Джуд понятия не имела, что та задумала и стоит ли ей вообще доверять, но когда она увидела сочувствие, отразившееся на лице Айлы, она подумала, может быть, у нее появился союзник. Ничто в ее жизни больше не имело смысла, и ее это крайне утомляло. Вид двух из тех, кого она считала бывшими врагами, поддерживающих сторону справедливости, заставил ее улыбнуться. И Айла мягко улыбнулась в ответ.

Пока ее адвокат не затронул болезнь Паркинсона и то, как она этим еще больше укорачивает себе жизнь. Хейзел был прав. Все, что касалось их, было продано в обмен на деньги. Неужели дело и правда только в деньгах? Она больше не могла этого выносить.

— Замолчите!

От ее внезапной вспышки эмоций весь зал суда оглянулся в ее сторону. Судья спросил:

— Что, простите?

Джуд быстро заморгала, когда вымышленная лампа для допроса осветила ее. Она опустилась на стул и самым мягким голосом повторила:

— Пожалуйста, перестаньте нападать на него.

Она не осмеливалась взглянуть на Хейзел. Она сломается; вместо этого она старалась оставаться сильной. Судья взглянул на нее.

— Мисс Болер, пожалуйста, сохраняйте тишину во время разбирательства. Вы наняли адвоката, который представляет Вас. Позволь ему делать свою работу.

— Не смейте так говорить с ней.

Молоток с грохотом опустился, когда всеобщее внимание переключилось на Тейлора, который только что заговорил. Судья потребовал:

— Мистер Барретт. Сядьте, или я прикажу вывести Вас отсюда.