Отлученный (сборник) - Джованни Жозе. Страница 71

Бло сел на корточки возле стены, держа голову Гю на коленях. Тот указал на свою грудь. Комиссар вынул из кармана блокнот. Гю попытался подняться, цепляясь за плечи Бло.

- Он был пала…

Вместо слов у него с губ срывались кровавые пузырьки. Бло кивнул, показывая, что понял, и Гю поблагодарил его взглядом, уже начинавшим тускнеть.

- Цы… ган… - пробормотал он и провалился в ничто.

Бло пролистал блокнот. Ему доложили имена остальных убитых, и он с отсутствующим видом спустился по лестнице.

Полицейский кордон на улице не подпускал толпу к дому.

Был вызван фургон для перевозки трупов. Внизу шумели собравшиеся журналисты, среди которых Бло узнал одного репортера, которого ценил за ум, и подошел к нему.

- Здравствуйте.

- Хелло, комиссар. Серьезное дело?

- Да. Гюстав Минда застрелил трех человек и погиб сам.

Он уронил блокнот на землю. Репортер отошел сделать несколько снимков. Выносили трупы.

- Эй! - окликнул его Бло. (Тот вернулся.) - Вы потеряли, - сказал он, показывая на тротуар.

Молодой человек нагнулся, подобрал блокнот.

- Вы так считаете?

- Уверен, - ответил Бло и пошел к подъезду дома.

Какаято женщина боролась с полицейскими, сдерживавшими толпу.

- Пропустите меня, я вам сказала! Пропустите!

Бло узнал Цыганку и подошел.

- Пропустите ее, - велел он.

- Комиссар… - заговорила она, взяв его за руку.

- Не надо вам здесь оставаться, - сказал он.

Они отошли от толпы.

- Все кончено, - произнес Бло.

- Ужасно, - прошептала она. - Он чтонибудь сказал?

Полицейский на секунду заколебался.

- Нет, ничего. Возвращайтесь домой, в Париж.

И пошел прочь, размышляя, согласится ли ктонибудь жить в квартире, превращенной в поле боя. Он подумал о Цыганке, о ее обреченной любви и решил, что люди очень осложняют себе жизнь. Подошел Пупон.

- Вас повсюду ищут, - сказал он. - Вы всетаки взяли этого старика.

Бло ничего не ответил, и они поднялись по лестнице.

* * *

Цыганка с помощью сестры Тео привела в чувство Орлова и, как сумасшедшая, бросилась на улицу Бретей.

Она встретила Бло. Гю умер. Никто и никогда больше его не встретит. Трое остальных тоже были мертвы. Вокруг нее одна смерть.

- Это слишком, - прошептала она.

Цыганка шла, как робот. На улице Репюблик она встретила Орлова.

- Они все умерли, - сказала она, и силы ее покинули. Он довел ее до машины и отвез к Иветт. Старая дама испугалась, увидев их. У Стани была забинтована голова.

- Доверяю ее тебе, - сказал он. - Это самое дорогое, что у меня есть на свете.

Он пошел предупредить Тео. Также надо было поставить в известность Жюстена Кассини.

Спустившись до первого этажа, Орлов заколебался и побежал обратно вверх по лестнице.

Он еще ни разу не поцеловал Цыганку, хотя умирал от желания сделать это с той самой минуты, когда впервые ее увидел.

Жозе Джованни

О!

Глава 1

Господин директор Финберг перешел площадь ЖюльЖоффрен и направился к своему банку. Был понедельник, середина сентября. Директорские часы, как и часы на мэрии, показывали восемь сорок.

Он шел к служебному входу на улице Эрмель мимо остановки автобуса, что напротив аптеки.

Финберг остановился, давая пассажирам время разойтись - он не любил смешиваться с толпой. По его мнению, от толпы дурно пахло.

Внимание господина директора привлекла яркая расцветка торгового фургончика (модель 404), который стоял у аптеки. Реклама восхваляла снадобье, якобы придававшее младенцам геркулесову силу. На задней панели красовались две картинки: ребенок «до лечения», этакая полупрозрачная жертва концлагеря, и ребенок «после лечения».

Финберг улыбнулся столь утешительному зрелищу и свернул к служебному входу, вытаскивая из кармана связку ключей.

Три замка, один за другим, быстро и мелодично щелкнули, и в тот же момент в ребра Финбергу больно уткнулось чтото твердое.

- Не вздумай валять дурака, - посоветовал низкий голос над самым ухом.

У Финберга возникло ощущение, что вся его кожа мгновенно присохла к костям, и он подумал, что валять дурака и в самом деле не стоит. Он вошел в банк. Налетчик последовал за ним, прикрыл за собой дверь, не запирая ее, и Указал Финбергу на стул.

В левой руке он держал кожаную папку, в правой - длинноствольный «маузер» калибра 7,65. Лицо его не выражало ни злобы, ни ненависти. В одежде - ничего кричащего. Он внимательно осмотрелся вокруг, не теряя при этом Финберга из виду. Обычный мужчина лет сорока с очень черными, зачесанными назад волосами. Он положил папку на стол и сел спиной к перегородке, так, чтобы снаружи его не было видно.

Перегородка тянулась широким полукругом из конца в конец просторного зала, стены которого снаружи образовывали угол на пересечении двух улиц.

Двое мужчин бесшумно открыли боковую дверь и вошли, захлопнув ее за собой. На Финберга они почти не обращали внимания.

Оба были светловолосыми, одного роста и, судя по физиономиям, явно не привыкли шутить. Порывшись в кожаной папке, они вытащили три металлических колпачка размером с половинку грейпфрута, и две отвертки. На обеих сторонах колпачков имелись ушки со вставленными в них винтами.

Двое налетчиков без малейших колебаний подошли к кнопкам сигнализации и в мгновение ока укрепили над каждой из них колпачок.

Финберг, разинув рот, следил за каждым их движением. Парни спокойно, как ему казалось, прислонились к стене, став по разные стороны главного входа, с револьверами в опущенных руках. Тот, что стоял слева, даже закурил.

Финберг нервно сглотнул. Он сидел выпрямившись, положив ухоженные руки на небольшой стол какогото служащего, в который, изза тесноты, упирались его острые колени. Благодаря худобе Финберг казался значительно выше своих метра восьмидесяти пяти. Он не решался сказать, что его собственный рабочий стол располагается не здесь, а, как и положено, стоит отдельно и повыше остальных.

По мнению директора, грабители получили неверные сведения, и он со спокойной доброжелательностью, свойственной уроженцам его страны, попытался это объяснить:

- В сейфах нет денег… ни единой банкноты… ни одного сантима… Уверяю вас, денег нет совершенно… можете прове…

- Знаем, - перебил наблюдавший за ним брюнет и, слегка наклонившись, добавил: - Не суетись, старина, мы в курсе.

Финберг сцепил пальцы, и его тонкие губы сложились в вежливую улыбку, впрочем - ненадолго.

- Тебя зовут Финберг, - продолжал гангстер, - тебе сорок восемь лет, ты голландец, свой бежевый «опель» оставляешь на улице МонСени рядом с полицейским участком… И каждое утро, проходя мимо легавых, снимаешь шляпу… Тебя здорово греет, что они расположились всего в пяти сотнях метров от твоего банка, а? Ох, как ты любишь этих ангеловхранителей, верно?

Финберг примирительно развел руками.

- Ты живешь на улице Перголез, в доме двенадцать, на четвертом этаже, а выходные проводишь в ШатенэсюрСэн. - Брюнет взглянул на часы. - Сейчас восемь сорок пять, через три минуты тебе позвонят из агентства «ЭльТэ» и скажут, что фургон уже выехал… Через пять минут начнут собираться твои служащие, фургон появится без пяти девять… Ты выйдешь вместе со мной, и мы поболтаем, как добрые друзья. Остальное предоставь нам.

Налетчик встал и, взяв телефонный аппарат, пододвинул его к Финбергу, потом швырнул связку ключей одному из сообщников. Тот поймал ее на лету.

Финберг и брюнет теперь смотрели только на телефон, но странное спокойствие и упорная решимость банкира встревожили его «друга».

- Да, забыл рассказать о твоей собаке и жене, - равнодушно заметил он. - Псина - бультерьер. Мадам Финберг, рыжая дылда, всегда берет ее с собой, когда выходит из дому, за исключением двух раз в неделю во второй половине дня. Это время твоя женушка проводит в зачуханной гостинице левобережья с джазовым музыкантом - кстати, если хочешь знать мое мнение, он полное ничтожество…