Отлученный (сборник) - Джованни Жозе. Страница 74
Девушка накинула на себя пижамную куртку Спартака, карманы которой висели почти у ее коленей.
- Возьмешь меня с собой? - спросила она.
- Лучше не стоит. Я рискую карьерой, и нечего тебе тонуть вместе со мной.
- О, знаешь… насчет меня…
Девушка только стажировалась и накануне вместе со Спартаком провалила первое свое более или менее серьезное задание: найти Ингрид Бергман, приехавшую в Париж инкогнито.
- Ты могла бы сходить к «КровинаПервойПолосе», нашему дорогому шефу, и втолковать ему, что мы сделали все возможное, но милашка здорово замаскировалась, а когда я уже было собрался сорвать с нее маску, у меня начался приступ малярии и тебе пришлось вызывать пожарников, дабы отвезти меня домой. Иногда женщинам удается сделать из него полного кретина.
- Что ж, попытаюсь…
Спартак накинул на плечи спортивную куртку, в которой его плечи казались еще шире. Глаза у него были серозеленые.
- Еще ты ему скажешь, что в уголовной полиции у меня есть друг и что он срочно вызвал меня на суперсенсационное дело, настоящий «эксклюзив», и я с удовольствием оставил в покое Ингрид. Добавь, что для меня это слишком мелкая дичь…
Спартак причесал пятерней каштановую шевелюру и выключил газ под кастрюлькой с водой.
- Кофе варить умеешь? - спросил он.
- Растворимый?
- У меня есть и тот и другой, - торопливо отозвался репортер.
- Ну, я умею делать только растворимый…
Спартак вздохнул, достал банку растворимого, чашку и, заварив кофе, мгновенно выхлебал раскаленный напиток.
Девушка проводила его до дверей.
- Сунешь потом ключ под коврик…
Он вскинул сумку на плечо. В светлых волосах девушки играли солнечные блики. Спартаку помнилось, что ее вроде бы зовут Фабиен, но руку на отсечение он бы за это не дал…
- Научись варить кофе, - почти с нежностью посоветовал он, нагнулся, поцеловал ее в щеку, и девушка прижалась головой к его плечу.
- Если увидишь, что «КровьнаПервой» непреклонен, свали все на меня и не мечи икру, - шепнул Габриэль.
- Спасибо…
Журналист ушел, и девушка медленно закрыла за ним дверь. Однако, пробежав несколько ступенек, он одним прыжком вернулся обратно и постучал. Дверь мгновенно распахнулась.
- Главное - не отвечай на звонки, - предупредил Спартак с самым серьезным видом.
Девушка кивнула, и он снова исчез. Габриэль Бриан всегда опасался женских разборок, и ему стоило огромных трудов поддерживать в своем гареме порядок.
* * *
Полицейские, локоть к локтю, оцепили банк, отгородив его от всего остального мира. Отогнать вкладчиков было делом нелегким, и многих все еще приходилось урезонивать.
По приказу шефа Криминальной бригады комиссара Бло Финберг время от времени появлялся на пороге руководимого им заведения и произносил умиротворяющие речи. Головное отделение фирмы, объяснял он, скоро пришлет деньги.
- Только бы и их не посеяли по дороге, - заметил какойто бойкий язычок.
Спартак очутился в толпе, в которой многим уже мерещилось банкротство, и потому готовой идти на штурм. Каждый хотел урвать свой кусок, и «хвост» все удлинялся.
Репортер осторожно показал полицейскому удостоверение, но тот и глазом не моргнул.
Спартак отошел в сторону и несколько раз щелкнул толпу, пытаясь в то же время среди множества инспекторов в штатском отыскать Поля. Люди болтали, и каждый полагал, будто знает больше других: бандитов было двадцать пять; бандит был один; пять трупов, восемь, один; в мешке лежало сто миллионов, четыреста, миллиард; директор - сообщник (достаточно только взглянуть на его физиономию!), да и вообще вся полиция заодно с гангстерами! Нет, раз участок так близко, ни о каком пособничестве и толковать не стоит! В деле замешана женщина… Нет, две! Вовсе нет - ни одной! Бандиты приехали на «мерседесе», на грузовике, на велосипедах, на метро… Это сделали негры, алжирцы, оасовцы [29] … Налет продолжался пять минут, тридцать секунд, час…
Совсем как в бистро, во время войны… Спартак знал, что, стоит тебе принять на веру хотя бы одно из этих блестящих предположений, - и ты мигом вылетишь из газеты… если это уже не произошло.
Расспросив о «почерке» налетчиков, комиссар Бло отправил инспектора за фотографиями, которые любовно хранил в правом ящике стола. Потом, разложив их на столе, приказал свидетелям подходить по одному. Темноволосого опознали сразу и единогласно.
- Это Франсуа Кантэ, известный также как Франсуа Чокнутый, а один особенно остроумный журналист дал ему прозвище Франциск Первый, [30] - объявил Бло.
«И все же означенному журналисту это не принесло особой известности», - подумал про себя Поль. Он уже почти перестал надеяться, что Спартак добьется толку в какой бы то ни было области. Бло отделил две фотографии Кантэ, и опознание пошло по второму кругу. Поль стоял рядом с шефом. Свидетели пребывали в некоторой растерянности, не решаясь сказать чтолибо определенное. Даже крошка Люсьен, готовая на что угодно, лишь бы привлечь к себе внимание, не рискнула открыть рот.
Поль уже заметил волнующий изгиб ее спины и подумал, что неплохо было бы занять ею свободный вечерок, если, конечно, такой свободный вечерок случайно выпадет. Его собачья работа не позволяла мечтать о выходных или, во всяком случае, планировать чтолибо на несколько дней вперед.
Девушка склонилась над столом, внимательно изучая изображения двух мужчин с густыми черными шевелюрами.
Бло вытащил из большого пакета два клише, вырезанные в форме подковы. Они изображали волосы. Вместо лиц на них были дыры, которые следовало накладывать на предъявляемые для опознания фотографии. Цвет волос на клише был светлым - этакая парочка белокурых скальпов.
Комиссар прикрыл черные шевелюры на обеих полицейских фотографиях светловолосыми клише, и Люсьен тотчас узнала карауливших по обе стороны двери блондинов.
- Вот этот захохотал, когда я попробовала нажать кнопку сигнализации, - проговорила она, указывая на фотографию справа и пытаясь встретиться глазами с Полем.
Другие свидетели высказались столь же категорично, и Бло собрал фотографии.
- Это братья Шварц, - ни на кого не глядя, сухо подвел он итог.
Бло выглядел скромно, но элегантно. Лицо его могло бы показаться обыкновенным, не будь у комиссара таких острых, сверкающих глаз. Большая часть седины на висках появилась у Бло как раз благодаря этому самому Франсуа Кантэ и братьям Шварц. Полиция уже выяснила, что они приехали брать банк на торговом фургончике404, поскольку к аптекарю в тот день ничего не привозили. Однако этим все полученные сведения и ограничивались.
- Ну, раз вы их всех знаете, то скоро посадите под замок, - сказал Финберг, очень нуждавшийся в оптимистических прогнозах.
Бло вздохнул. Неужели этот Финберг не читает газет, не слушает радио и даже не включает телевизор? Он направился к двери служебного входа, директор банка пошел следом.
- А этот Франсуа Чокнутый действительно не в своем уме? - спросил он.
Бло, казалось бы, уже полностью утративший способность удивляться, пристально посмотрел Финбергу в глаза.
- А что? - поинтересовался он.
- Я хочу знать, насколько стоит придавать значение тому, что он мне наговорил…
- Вы имеете в виду угрозы?
- Нет, не совсем…
- То есть вас интересует, в какой мере можно доверять его словам? Я вас правильно понял?
- Да.
- А не могли бы вы повторить мне, что именно вам сказал Кантэ?
- Один вопрос… мне было бы… чрезвычайно трудно… обсуждать… Но только один! - запинаясь, пробормотал он.
- Тогда лучше всего исходить из того, что этот тип не только псих, и, причем, опасный, но и из того, что он способен наболтать чего угодно, мешая правду и ложь, лишь бы это ему приносило выгоду. А в своем ремесле он отлично соображает, и очень хорошо знает с какой стороны хлеб намазан маслом.
- «Чего угодно»… - медленно повторил Финберг, стараясь покрепче запомнить эти слова.