Обжигающий лёд (СИ) - Леонова Светлана. Страница 2

— Да, конечно, — улыбнулась она, прикидывая мысленно, что же такое нужно придумать для этой разминки, так как фигурное катание и хоккей все же далеки друг от друга как небо и земля.

— Что ж, к сожалению, так вышло, что к нашей тренировке я оказалась не готова, — заняв место в центре поля, Маша постаралась обратить на себя внимание и перекричать мужской гул, — поэтому предлагаю отработать раскатку, контроль скорости и повороты.

— А прыжки отрабатывать тоже будем? — послышался где-то позади собравшихся хоккеистов хохот.

— А как же! — тут же схохмила Маша, — Если есть желающие, обязательно. С четверного тулупа сразу и начнем. А пока вспомним основное движение, которое пытаются сделать все новички, только что вставшие на лед — просто прошагаем по льду, как мы обычно шагаем по земле. Руки разводим в стороны, спину прямо и шагаем, не глядя под ноги. Вот так, просто шаг, не скольжение. Пробуем? Давайте для удобства встанем в линейки по пять человек, все должны уместиться. Начали.

Маша встала во главе этой импровизированной колонны, задавая темп, а затем развернулась лицом к мужчинам и, шагая спиной назад, наблюдала за каждым.

— Не скользим! Шагаем! — громко подбадривала она. — Как новички на льду, не умеющие ничего!

Она откатилась в сторону, чтобы эта толпа огромных мужиков не снесла ее, и наблюдала со стороны.

— Отлично! Теперь упражнение "Фонарик". Держим корпус тела ровно, для координации разводим руки в стороны, ноги на ширине плеч, чуть пригибаем в коленях, вот так, — каждое свое движение девушка наглядно показывала, делая акцент на нем, — и чуть разводим ноги, выпрямляя колени, а затем прямые ноги сводим вместе. Рисуем на льду лезвием китайские фонарики. И ррррааааз! И ррррааааз! Поехали!

Повернувшись сперва спиной ко всем, вновь показывая, как правильно выполняется упражнение, Маша с середины поля вновь обернулась всем корпусом и продолжила наблюдать, откатываясь спиной назад.

— Чудно! Теперь усложним наш фонарик приседанием. Делаем два узора "фонарика", затем приседаем, корпус при этом держим ровно, не проваливаемся в глубокое приседание и на дальнейшем скольжении прокатываемся вперед. Кому упражнение покажется легким, тот может смело переходит к приседаниям при выходе из "фонарика".

Маша вновь все наглядно продемонстрировала. Кое-кто сразу же начал повторять следом за ней, не дожидаясь команды, остальные с пренебрежительной улыбкой наблюдали, чтобы потом проделать то же самое. Невысокой худенькой девчушке удавалось все с изящной легкостью, мужчины же казались такими нерасторопными и неуклюжими, будто на лед вместо них выпустили группу слонов или медведей. На это было забавно смотреть со стороны, и Маша не смогла скрыть улыбки. Здоровенные детины послушно, хоть и с большой неохотой, выполняли нелепые задания.

— Что ж, давайте перейдем к чему-нибудь посложнее. "Цапля"

— Теперь мы элегантные цапли, — откровенно заржали мужчины.

— Тишина на площадке, — вмешался тренер, осаживая ненужный смех.

— Отталкиваемся, и в скольжении сгибаем одну ногу. Для равновесия все так же удерживаем руки. Делаем это, поочередно меняя ноги. Сначала правая, потом левая. Опускаем ногу, отталкиваемся, выпрямляем, поднимаем другую. И раз, и два, и раз, и два. Отлично! Ногу опорную держим прямо, не сгибаем. Ровнее. Отлично! Теперь усложняем, добавляем мах ногой…

Маша понимала, что требовать чего-то запредельного от команды хоккеистов было равносильно экзаменованию новичков, поэтому следовало немного сбавить темп и дать передышку. Она развернулась, чтобы посмотреть на успехи ее временных подопечных, и ее на полной скорости тут же сбил один из этих амбалов, при этом еще и завалившись сверху, придавив ко льду. От столь бесцеремонного несоблюдения дистанции и прямо-таки силового приема девушка весьма ощутимо приложилась затылком ко льду, хотя и успела в последний момент сгруппироваться и переместить всю тяжесть падения на пятую точку. Только вот если б не этот увалень, что навалился сверху, падение было бы куда как приятнее и менее ощутимее. А ему хоть бы что! Улыбался ей во все свои тридцать два зуба… Тридцать два ли своих? Или уже успел, как и многие его коллеги, подрастерять малость и заменить на современное чудо медицинских технологий?

— Прошу прощения, — просиял он, хотя во взгляде никаких извинений и в помине не было. Но для галантности он все же подал девушке руку, от которой Маша отмахнулась, как от змеи. — Что же вы так неосторожно? Так и травму заработать недолго… Хоккей — это вам не балет на льду.

И криво ухмыльнувшись, тихо съязвил:

— Лабэндка чертова!

Маша невольно потерла ушибленный затылок. Больно, причем ощутимо так больно. И перед глазами немного плыло. Не хватало только еще сотрясение получить из-за этого… Даже слов не подобрать культурных, чтобы назвать этого хама.

— Смеляков! — тут же раздался голос тренера команды, и от громогласного его голоса в голове зазвенело. — Твою ж дивизию, ты смотришь, куда прешь? Даже на тренировках штрафные зарабатываешь.

В довершении ко всему он призвал своих бойцов к тишине громких сигналом свистка, и Маша уже не могла сдержаться, чтобы не поморщиться от жуткого громкого звука.

— Все в порядке? — заботливо спросил он, едва оказавшись рядом.

— Да, вполне. Рабочий момент.

— Думаю, нам стоит закончить вас мучить…

— Ну что вы, Анатолий Михайлович, — улыбнулась фигуристка, представляя, что сейчас ей представится очень хороший шанс отыграть очки в свою пользу. Сейчас она покажет этому самоуверенному типу балет на льду. — Мы еще не закончили, только разминку прошли. Мне бы хотелось показать несколько разворотов, думаю, они пригодятся и вам в работе на льду. Попробуем?

Она показывала легкие приемы, но для спортсменов, приходивших даже на тренировку в обмундировании, это было не так-то просто повторить. А Маша подбрасывала им все новые и новые элементы. Смеляков, так, кажется назвал того зарвавшегося хоккеиста тренер, особенно часто выступал у Маши в роли манекена для изучения допущенных ошибок. Ему это очень не нравилось, да и постоянные подтрунивания команды настроения не улучшали, но парень тепел, так как рядом стоял тренер и зорко следил за каждым. Должно быть, дисциплина здесь, и вправду, была не просто звуком, а основой всего.

— На этом я бы хотела закончить, — ослепительно улыбаясь, сделала показательный поклон Маши и обернулась к тренеру.

Ее тренировка закончилась.

Глава 2. Смелый

После тяжелой изматывающей тренировки теплый душ был самым настоящим блаженством для ноющих мышц. Да и шкварчащие эмоции понемногу остывали. Минут пять-десять под теплой водой, а затем резко сменить на ледяной душ, пара секунд — и он снова готов воспринимать мир за пределами льда. Странный ритуал, немного даже неправильный, но так у него было заведено с детства. С тех самых пор, как отец оставил их с матерью и маленькой сестрой ради какой-то молоденькой вертихвостки, что постоянно крутилась возле него на работе, а затем и за пределами. Ярослав до сих пор так и не смог найти в себе сил, чтобы простить его, хоть отец сделал все возможное, чтобы помочь сыну и дать состояться его карьере. Еще бы, ведь Александр Смеляков был едва ли не лучшим тренером среди всех столичных школ хоккея, и бросить на произвол судьбы парня, подававшего надежды на прекрасное спортивное будущее, было бы по большей части недальновидно и безрассудно. Яр всегда с отвращением вспоминал все те годы обучения в школе хоккея — именно потому, что от него всегда чего-то ждали. «У тебя же отец! Ты должен!» Должен! Только ОН должен! Почему, черт возьми, он должен? Он, а не отец, который их бросил на произвол судьбы? Почему он должен был подстраиваться под его новую семью, принимать новую жену и их детей, называть братьями? Разве можно было считать отцовским долгом высокие амбиции тренера по отношению к своему воспитаннику? Яр мог бы по пальцам сосчитать те скупые похвалы, что слышал он от отца. Алинке, сестре, повезло и того меньше — ее отец видел и того реже, все их встречи ограничивались лишь воскресными посиделками в каком-нибудь кафе при театре или парке, да финансированием престижной школы, после которой у нее открывались блестящие перспективы. Вроде бы отец не оставил их на произвол судьбы, даже помогал, но Яр не прощал обид. Он не мог забыть слез своей матери, ее сломанной жизни и одиночества, в то время как родитель довольствовался юной любовницей. Ведь это мать столько лет вместе с ним выстраивала его карьеру, взяла на себя все хлопоты, позволяя несостоявшемуся хоккеисту стать успешным тренером, попасть к которому теперь было большим счастьем. Яр сумел пробиться в молодежку одного из престижных клубов КХЛ не благодаря протекции отца, а вопреки. Выкладывался на всех занятиях на двести, триста процентов, всегда до остервенения отрабатывал броски и передачи. Он не хотел, чтобы его имя ассоциировалось с отцом. Хотел даже сменить фамилию на материну девичью, но та ему не дала согласия на то. Каждый его день был посвящен тому, чтобы в любом деле доказывать всем и вся, что он сам лучший, а не просто продвиженец отца.