Штабс-ротмистр (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич. Страница 49

— Матка Боска! Я пропал…

Словно ожил ужас детства. Убежав из мира, где КГБ СССР распущен, а спецслужбы России не достигли прежнего могущества, он попал в новый мир, в котором агент К. Г. Б. развязал на пана Бже персональную охоту.

— Не надо паниковать. Санта-Крус — настоящая крепость. Да и нет у русских формального повода нападать. Вынуждены будут кружить как коршуны. Или их Государь отдаст дело на откуп кому-то из Великих Князей.

— Они всегда найдут повод… — прошептал поляк.

— Хотите, вывезем вас отсюда. Например, отец как боярин с чувством долга отправляет часть нашей гвардии к Веракрусу. Если не воевать с тварями, то хотя бы узнать — кто к нам пожаловал. Присоединяйтесь к ним.

В этот момент самец за решёткой добился-таки желаемого, оседлав самку. Из глотки раздался торжествующий рёв.

Представив таких же очаровашек, но только на вольном воздухе и не отделённых решётками, Бженчишчикевич ощутимо вздрогнул, будто зашёл в морозильную камеру.

— Здесь мне будет безопаснее, мистер Пьер.

Тот удовлетворённо кивнул, не ожидая иного ответа.

Глава 17

Человек-насос.

Именно так ощущал себя Виктор Тышкевич на третий день под Веракрусом. Никаких филигранных приёмов магического боя, хитрой тактики и дальновидной стратегии. Только зачерпнуть Энергии из Сосудов, безостановочно подносимых денщиком, и перекачать её в сторону тварей, наступающих со стороны города.

Бой на одних только плетениях огня уравнивает Одарённого шестого и четвёртого уровня, разница лишь в количестве Энергии, которую тот способен превратить за час в море сплошного пламени.

Твари движутся быстро. Их можно, конечно, рассечь воздушными стрелами, но тогда придётся долго выцеливать каждую с риском, что остальные окружат Одарённого и оцепивший его пехотный взвод, тогда всем крышка.

Граф не видел свой кристалл. Но готов был поклясться, рано или поздно, скорее — рано, он просто треснет от перегрузки, превратив небрежного владельца в ординара.

Пробой превзошёл все, ранее случавшиеся. Часть города просто сгинула в никуда, провал, постепенно расширяющийся, достиг залива, и там вода буквально кипела, а из неё всё выпрыгивали существа, отличающиеся от ранее известных и изученных.

Пересказанные Искровым слухи о задержке русских войск оказались полной чушью. Совет Великих Князей мобилизовал более сотни воздушных кораблей со всей планеты для перевозки в Центральную Америку казаков и княжьих гвардейцев. Но даже самый ходкий дирижабль, сжигающий прорву Энергии в полёте, тратит на дорогу от Торжка трое суток. Гелиевые да на бензине — до шести-семи.

В Веракрусе наверняка не осталось ничего живого — земного происхождения. Сожрав всё съестное вокруг пробоя, твари принялись расползаться. И остановить их не хватало сил. Батальон гвардии Львова занял самое горячее направление — на запад от зоны катастрофы. Словно чувствуя, что ближе всего Мехико, город с восхитительным количеством человеческого мяса, твари пёрли напролом и в самом большом количестве. Гибель первых никак не отпугивала вторых. Более того, каждая последующая волна начинала с пожирания обгоревших и напичканных пулями останков прежней, чтоб броситься вперёд с новыми силами.

Винтовочные пули, возможно, ослабляли монстров, пуская им кровь. Но не останавливали. И, скорее всего, распаляли в них новую ярость. Поэтому Одарённые из задуманной силы поддержки стрелков превратились в главных истребителей пришельцев, ординаров рептилии смели бы и съели.

Трое суток в режиме: два часа боя — два часа отдыха.

Одарённых не хватало, на и не все они способны воевать. Тот же Искров владеет защитой, но не атакующими плетениями, оттого на передовой был практически бесполезен. Поэтому в первой линии цепью лежали на земле и стояли на колене казаки, выпуская обойму за обойму из винтовок. Прорвётся чудовище ближе — ухватит кого-то из них, отвлечётся на трапезу, дав Одарённому время метнуть очередной фаербол или воздушное копьё.

Тышкевич не потерял ещё никого. А справа и слева казаки гибли. Сменялись через час. Перед каждым Одарённым занимало позицию двадцать человек, уходило пятнадцать-семнадцать. Никто из уцелевших не воспротивился снова идти в бой, хоть не дураки, понимали — с каждым разом шанс попасться на корм всё выше и выше.

Стреляли. И гибли. Выжившие снова падали на колено и стреляли, стреляли…

К исходу четвёртых суток Тышкевич потерял сознание, в тыл отнесли на руках. Когда сумел-таки раскрыть глаза, увидел лица склонившихся над ним Митина и Искрова.

— Кристалл едва виден, ваше высокоблагородие, — доложил корнет. — Слабей, чем у иного ординара.

Полковник выругался, потеряв одного из самых сильных истребителей нечисти, а пополнение прибывало в недостаточном количестве.

— К целителю и в тыл! Чтоб через сутки вернулся на передовую.

Граф снова провалился в забытьё.

Сколько пролежал в крайнем истощении, он не знал. Очнулся под пологом из серо-белой ткани, в походной палатке.

Пахло дезинфекцией. От входа, закрытого сеткой от насекомых, тянуло ароматом тропических растений и теплом. Здесь в ноябре куда жарче, нежели в средней полосе России летом.

Вглядевшись в тонкий мир, обнаружил затейливую вязь тонких целительских плетений, обвивших тело как кокон. Они смотрелись зелёными и оранжевыми нитями, сплетёнными затейливым образом. Судя по всему — ничего страшного, заставляющего, например, восстановиться утраченному органу. Когда получил в грудь ледяное копьё на Ярославском полигоне, нити были в полпальца толщиной и пульсировали.

Кристалл не треснул, конечно, хоть Энергии в нём не шибко много. Силы восстанавливаются?

По матерчатому потолку поползла муха, крупная, как большинство виденных им тропических инсектов. Посидела, потёрла лапки, а потом спикировала прямо на лицо.

Виктор Сергеевич отмахнулся. Назойливое насекомое не улетело, а снова устроилось на ткани, выбирая момент для новой экскурсии ко лбу.

Чем бы её прихлопнуть… Физических сил ещё меньше, чем магических. Пустить фаербол? Но даже самый мелкий прожжёт дырищу в палатке.

Рассматривая крылатого неприятеля, граф вдруг вспомнил фокус с согреванием воды в самоваре и в чашке. Зря, конечно, не отшлифовал потом. Это первый раз сложно — правильно запустить каждую нить, соединить их в нужных местах и под правильным углом, чтоб пущенная по ним энергия дала желаемое действие. Но когда пускаешь в ход отработанное плетение либо уже заключённое в амулете создавшим его Одарённым, хватит доли секунды. Сначала не выйдет, чтоб по щелчку пальцев — и готово.

Так как дядюшка делал, пуская тысячи нитей от ладоней к самовару, и как сам Виктор Сергеевич вскипятил мозги сообщникам Хвостицина, не выйдет, если в кармане не лежит Сосуд. Нужно тоньше, экономнее.

Граф протянул внутрь насекомого серую нитку каркаса. Муха, словно почуяв неладное, поползла в бок. Нить чуть натянулась, но не выпала, упорно следуя за жертвой. Добавил красную нить, по ней потечёт Энергия, та вошла под крыло. Для верности ещё одну, под другое крыло. Наконец, синяя нить — управления и контроля, через неё чувствовал остальные, пронзившие фюзеляж вредного существа.

Приготовиться…

Огненные плетения — самые простые. Энергия Святого Источника превращается в тепловую. Просто, но затратно и не особо точно. К тому же огненный шар плывёт к цели недостаточно быстро. Даже ординар, если внимателен, имеет шанс уклониться.

Виктор Сергеевич зарядил плетение очень малой долей Энергии, задав зону кипячения примерно в четыре спичечных головки.

Пли!

Брызги из остатков мухи попали на лицо и испачкали ткань палатки. Едва заметные пятнышки, вряд ли сестра милосердия будет пенять.

Она не заставила себя ждать и защебетала из-за стены палатки, предупреждённая, видно, целительским плетением:

— Ваш пациент пришёл в себя, госпожа связист!