Беспредельная Римская Империя. Пик расцвета и захват мира - Анджела Альберто. Страница 28

Легионеры сражались, чтобы отмести группу варваров, которые не представляли, честно говоря, настоящей опасности для империи. Они — нет, но их действия — да. Если бы их не наказали и не стерли с лица земли, многие народы в других местах стали бы им подражать, а это могло бы создать большие проблемы.

В этом заключается стратегия римлян и легионов: устрашать. Легионы — это «атомное оружие» античной эпохи.

Однако это не все, ведь в прошлом многие другие армии вызывали страх. Но системы, страны и империи, которые их создали (от Аттилы до Чингисхана, от Наполеона до Гитлера), сошли с исторической сцены очень быстро, в сравнении с тысячелетним присутствием римлян на Западе и последующей тысячей лет на Востоке (если считать Византию).

Римлянам удавалось невероятно действенным образом находить равновесие между стратегией власти и силы, что позволило их миру существовать так долго. А легионы были основой этой стратегии.

Они сумели создать великолепную армию, чей секрет заключался в постоянной подготовке. Устрашающая военная машина. И все это для того, чтобы… не воевать! Ведь подобная армия служила настоящим сдерживающим средством.

Таким образом, стратегия, которую всегда стремился воплощать императорский Рим, заключалась в максимальном использовании власти и минимальном — силы.

Если коротко, послание врагу заключалось в следующем: я готов, всегда готов и очень силен. Если ты бросишь мне вызов, я тебя уничтожу. «Si vis pacem para bellum», то есть «если хочешь мира, готовься к войне».

Яркий пример использования власти — то, что произошло в Масаде в 73 году н. э.

Иудейское восстание, вспыхнувшее в Палестине (Иудея до 135 года н. э., затем Сирия Палестинская), было потоплено в крови: небольшим группкам повстанцев удалось бежать и укрыться в удаленных районах провинции, таких как Масада, где в 66 году н. э. тысяча зелотов (мужчин, женщин и детей) заперлись в неприступной крепости на вершине 400-метровой отвесной скалы. До сих пор вид Масады поражает: подобно айсбергу, она высится над адской долиной Мертвого моря, с его устрашающими температурами. И все же Веспасиан направил целый легион (Х легион Пролива) плюс семь тысяч человек в помощь легионерам. Легион окружил крепость длинной стеной с восемью лагерями. Можете себе представить, как сложно с организационной точки зрения было поддерживать в течение многих месяцев (возможно, двух лет, точно не известно) 13 тысяч человек в самой засушливой пустыне планеты, снабжая их всем необходимым: водой, пищей, дровами… Но и это еще не все. Простой осады было недостаточно — послание должно было быть ясным: мы захватим вас, где бы вы ни были. Римляне возвели длинную насыпь из обломков породы, песка и стволов деревьев (привезенных невесть откуда), по которой проложили дорогу — циклопический труд — до самых стен крепости. И затолкали наверх деревянную башню с тараном, высотой в восемь-десять этажей. А когда, пробив брешь в стене, на следующее утро римляне вошли в Масаду, все зелоты уже были мертвы, покончив с собой.

Весть об этом разнеслась повсюду, в том числе благодаря трудам Иосифа Флавия, и стала предупреждением для всех. Кто бы ни попытался восстать в провинциях, до него доберутся и уничтожат…

Много месяцев держать целый легион в пустыне требует огромных расходов, особенно если учесть, что цель этого — захватить в плен всего лишь тысячу человек. Но это предприятие сулит и огромные выгоды: во-первых, поможет предотвратить восстания в будущем, а следовательно, избежать еще более обременительных расходов. Во-вторых, возросшая власть Рима заставит непокорных признать римские законы и Рим станет еще более могущественным.

В связи с этим Эдвард Люттвак, [43] крупный специалист в области римской военной стратегии, отметил, что каждый раз, когда Рим использовал власть и имел успех, он получал усиление своей власти.

В то же время, когда приходится использовать армию, то есть силу, получается иначе: в бою погибает много солдат, длительное время тренировавшихся, — это расход. Иными словами, сила растрачивается во времени и делает тебя более слабым, власть же, при правильном ее применении, постоянно растет и сокращает расходы. В этом и состоит основное отличие.

Следовательно, хоть у римлян и была самая мощная армия античного времени, они использовали ее с оглядкой, мы бы сказали, «в хирургических целях». Зато каждый день они занимались другого рода битвами, не перебрасывая легионы: битвами сдерживания…

Секреты силы легионов

Никто, как утверждает Люттвак, и не думал, завербовав солдата в январе, отправить его в Ирак в ноябре. Проходила минимум пара лет, прежде чем новобранцы могли увидеть врага в лицо. Они долго готовились, чтобы стать «профессионалами» военного дела. Каждый легионер, следовательно, представлял собой немалую инвестицию; отсюда понятно, почему они никогда не стояли на первой линии.

В Риме императорской эпохи к тому же не поощрялся «героизм». Персональные подвиги являлись частью греческого, германского или кельтского мира. Стал знаменитым ответ Сципиона Африканского [44] одному своему врагу, который вызвал его на личный бой: «Мать родила меня повелителем, а не рубакой». [45]

Но когда римляне сражались, то были безжалостны. Ведь они понимали, что применение силы имеет лишь одну цель, следовательно надо быть беспощадным, чтобы в кратчайшие сроки добиться мира (для империи).

Они могли так поступать, потому что их не снимали телерепортеры и общественное мнение не впадало в ужас при виде жертв среди гражданского населения. Поэтому они были способны совершать неслыханные по масштабу «преступления против человечности», как их бы определили в наши дни. В этом тогдашний мир сильно отличался от нашего…

Есть одна вещь, о которой мы никогда не думаем и которая объясняет жестокий характер схваток. В Европе и в Средиземноморье того времени было много лесов, обширные малонаселенные пространства, небольшие деревни. В целом в империи жило, возможно, около 100 миллионов человек — так мало! Всего лишь две Италии, на пространстве от Средиземного моря до Северной Европы и до Азии. Поэтому с помощью небольшого числа сражений завоевывали целые регионы, отбрасывали врага на длительное время. Битвы были подобны не чемпионатам, а финальным встречам, которые надо было выиграть всухую. А римляне нашли наилучший способ достижения цели — с помощью своей армии профессионалов.

Что же по сути защищали легионы? Не императора и не города, а римский жизненный уклад: от торговой сети до финансовой системы, культуры, образа жизни. Империя гарантировала спокойную жизнь. Все блага первой необходимости (пища, вино, секс, гигиена) стоили дешево. Все умели читать, писать и считать. Каждый день были зрелища, бесплатные или почти бесплатные (состязания колесниц, театральные постановки). По сравнению с жизнью племен в лесах римляне были впереди на несколько световых лет…

Действительно, варварам все это должно было казаться настоящим раем. Вот ради чего они наседали на границы — не для разрушения Римской империи, а чтобы влиться в нее. В точности как сегодня тот, кто живет в странах третьего мира, хочет не стереть с лица земли Нью-Йорк или западную цивилизацию, а надеть джинсы, кроссовки и жить в «системе» со всеми ее привилегиями.

Этого хотели варвары, скапливавшиеся на границах империи. Ошибкой было бы думать, что они намеревались ее уничтожить. Варвары стучались, чтоб и их пустили поучаствовать в празднике жизни…

Этого хотели готы — земель, на которых они могли бы обосноваться, и со временем им это удалось. Италия стала остготским королевством. Знаменитое разграбление Рима было продиктовано не желанием стереть с лица земли римскую цивилизацию, а жаждой мщения со стороны вестготов, поскольку император Гонорий отказывал им в просьбах о земле. В итоге они осели на юге Франции и в Испании. Как и вандалы, бургунды, франки, англы, саксы, лангобарды, которые расположились в различных частях Европы после падения Римской империи. Падение прежде всего «административное», поскольку повседневная жизнь продолжала сохранять свой «римский» характер, с ее улицами, фресками, термами, конскими бегами, пусть и склоняясь к упадку. Все варвары, расселившиеся по Европе, в конце концов обрели желаемое: цивилизацию. Вместо кочевой жизни, повозок и шатров — комфорт городов и дворцов. Изменилась их манера одеваться, есть… То самое привлекательное «западное общество», которое ныне толкает тысячи эмигрантов пересекать Средиземное море или мексиканско-американскую границу, оно существовало и тогда, но имя его было иным: Римская империя.