Молот империи 4 (СИ) - Киров Никита. Страница 17

— Это кто там такой разговорчивый? — я вгляделся в их лица, хотя в сумерках их плохо видно.

Все трое вытянулись. У них не было много времени следить за собой. Одежда неуставная, у некоторых гражданская. На лицах щетина, ноги и обувь обмотаны тряпками, но оружие в полном порядке.

— Господин генерал? — сержант приставил руку к глазам. — Генерал Загорский? Вы живы?

— Может, он его увидит и успокоится? — спросил кто-то очень тихо у товарища, но ответ я не услышал.

— Я жив, — сказал я. — И мы продолжаем сопротивляться. И вы не забыты. Благодарю за то, что продолжаете службу. Но за речью нужно следить.

— Виноваты, господин генерал. Мы исправимся.

— Уведите меня к Соколову, — я поднял воротник шубы и напялил фуражку плотнее.

— Генерал Соколов был убит вчера в бою, — сержант опустил голову. — Его заместитель, полковник Исаев, умер от ран сегодня утром.

— Отведите меня к вашему старшему.

Все трое переглянулись. Один остался помогать Ермолину, двое повели меня в деревню поблизости.

Уже приближаясь к домам, я заметил любопытную картину.

На перекладине ворот висели трое повешенных со связанными за спинами руками. У каждого на груди таблички. Предатель, дезертир, насильник. Тела уже замёрзли.

Чуть дальше висели ещё двое, один в офицерской форме армии Огрании. У обоих надпись «предатель». Эти ещё не окоченели.

— Наводите справедливость? — спросил я.

— Выполняем приказ, — мрачно ответил сержант. — Вам сюда, господин генерал.

Деревня была заброшена, мирного населения нет, даже собаки не лаяли. В некоторых домах горел свет, из печных труб шёл дым. Мы направились к самому большому дому, где тоже была затоплена печка. Но свет не горел.

Сержант остановился у большого крыльца.

— Мы рады, что вы живы, господин генерал, — сержант вытянулся. — Может, это поможет ему прийти в себя.

— О чём вы? — спросил я.

Он посмотрел на дверь. Стало холоднее, мне уже не хотелось стоять на морозе. Я дёрнул дверь на себя, выпуская клубы пара.

Внутри несколько офицеров, сидевших за столом в темноте. При виде меня они пооткрывали рты. Пахло свежими дровами, чаем и кашей.

Рядом с горящей печкой, у которой была открыта дверца, спиной ко мне стоял высокий человек в шинели и смотрел в открытый огонь.

Я закрыл дверь как можно плотнее. Офицеры поднялись.

— Господин генерал?

— Рады вашему прибытию!

— Вы живы! А мы думали, что вы погибли.

— С возвращением!

Я смотрел на человека, стоящего у печки и пялившегося в огонь.

И замер, когда узнал его.

Он повернулся ко мне.

— Надо же, кто вернулся из мёртвых, — произнёс он со злой усмешкой.

Глава 8

— Тебе сильно досталось. — с горечью произнёс я. — Но я рад, что ты выжил… Янек.

Сильно досталось — не то слово. Ян с трудом повернулся ко мне, у него что-то с ногой. В левой руке он держал свою старую записную книжку. А в правой… а правой не было. Пустой рукав ободранной шинели был связан узлом.

На голове у парня серая повязка из грубой ткани, закрывающая лоб и левый глаз, но видно, что под ней ожоги. Правый глаз смотрел на меня, он немного замутнённый. Под ним заметные тени, почти как синяк. Очков не было, но он их давно потерял.

Ян будто стал заметно старше. Правильные черты лица стали грубее и жёстче, в уголках рты появились морщины, которых я не видел раньше, губы обкусаны. Волосы торчали в беспорядке.

Он с трудом шагнул ко мне. К плечам шинели был пришит кусок белой грязной шубы, что не мёрзнуть. От неё несло мокрой псиной.

— Выжил? — Ян усмехнулся. — Разве? А ты? — он пристально посмотрел на меня. — Ты жив? Или это очередной кошмар, где вы все, кого я не смог спасти, приходите меня мучать?

Голос хрипел.

— Это не сон, Янек, — сказал я как можно спокойнее и подошёл ближе. — Я жив. Многие другие тоже. Весь наш старый класс жив. Жив Валентин, и ему нужна помощь. Жив Марк, и ему тоже нужно помочь. Жива Мария, жива Катерина Громова. Даже Анита жива, она дома.

Он опустил голову, услышав последнее имя. Стало тихо, офицеры за столом молчали. Напряжённая тишина, только слышно, как потрескивали дрова в печке, и как кто-то ходил по снегу снаружи.

— Знаешь, Рома, — произнёс Ян с неприятным хрипом. — А какая теперь разница? Эти сучьи крысы нас предали. Клялись в верности, чтобы можно было подобраться поближе и ударить в спину. Они ждали этого долго…

Огонь в печке стал гореть сильнее, чайник, стоящей сверху, закипел. Ян смотрел куда-то перед собой единственным глазом.

— Ничего, — продолжил он. — Я соберу войска. Я перебью всех этих предателей, которые погубили моих людей. Перебью всех до единого. Я жив только ради этого. А потом я пойду на юг, в Кхарас, отрежу башку Келвину Рэгварду и прибью её над…

— Янек, — остановил его я и дотронулся ему до плеча. — Я здесь, ты не один. Но спокойнее, парень, спокойнее. Не надо так рвать с места.

— Собирай всех! — он посмотрел на меня. — Выходим на юг прямо сейчас! Нечего тянуть!

— А откуда мы можем быть уверены, что генерал Загорский сам не предатель? — раздался голос у меня со спины. — Иначе как объяснить, что он выжил, лорд Ян? Вам нужно быть внимательнее.

— Точно, Рома, — Ян вскинул голову и сощурил глаз. — А как ты выжил? Это случайность? Или заговор?

Из-за стола, где сидели офицеры, поднялся низкорослый и темноволосый усач со смуглой кожей. На лице приветливая улыбка, но взгляд такой, что много кому станет не по себе. Но сейчас это не кажется таким опасным, у Янека взгляд намного тяжелее.

Узнал его, это полковник Марьин, новый глава службы безопасности Дома Варга.

— Что ты, мать твою, несёшь, Марьин? — спросил я.

— Я отвечаю за безопасность лорда Варга, — с гордостью сказал Марьин, подходя ко мне ближе. — Его предали те, кому он верил. Все! Бросили умирать на морозе после жутких ран! Его обманули все те, кто называл себя его другом. И вот я думаю, что ваше внезапное появление… ах! Больно же!

Он упал на пол, зажимая лицо, и опрокинул табуретку. Из носа побежала кровь. Я встряхнул отбитую руку.

— Отвечай за безопасность! — произнёс я и пнул его в бедро. — А не делай его параноиком! Или пойдёшь под расстрел за подрывную работу.

— Но лорд Ян, — промычал Марьин с пола, глядя на Янека. — Я же всегда за вас. А этот человек… он никто! Он вас бросил! Вы же здесь главный! Одно слово и…

— Я прибыл, Янек, — сказал я. — Вижу, что они с тобой сотворили. Но мы не закончили, дружище. И я на твоей стороне. Я прибыл помочь. Мы ещё расквитаемся с ними. Но не прямо сейчас.

Янек о чём-то раздумывал, даже не глядя на лежащего полковника.

— Делай что нужно, — Ян отошёл к стоящей у стены пружинной кровати и с трудом сел на неё, а потом лёг прямо в одежде и сапогах. Пружины скрипнули — Всё, что хочешь. Какая теперь разница?

Голос у него слабел. Он повернулся на левый бок и засопел.

— Выходим и не мешаем ему отдыхать, — сказал я офицерам. — Проведём совещание. А ты, — я показал на Марьина. — Будешь капать ему на мозги, пожалеешь.

Все вышли гурьбой на улицу. Солдаты с опаской смотрели на нас с расстояния.

— У него хоть есть болеутолящие? — сразу спросил я.

— Есть, — заросший щетиной медик с белой повязкой на рукаве закивал. — Очень мало, но он их не принимает, терпит.

— Ему тяжело пришлось, — сказал майор, угрюмый мужик под пятьдесят. — Генерал Соколов тогда дал приказ выступать, чтобы мы ударили врагу в тыл, но нарвались на шагоходы. Потери были огромные. Но мы увидели, как пал Небожитель, и смогли прорваться, чтобы вытащить лорда Яна. Там весь экипаж погиб, но они успели его закрыть своими телами. Правда, раны всё равно появились, но вы сами видели.

— И дело не только в ранах, — я посмотрел на дом. — Совсем не в них. Он всегда такой?

— Сегодня он ещё спокоен, — майор хмыкнул. — Бывает хуже. Особенно когда вот этот тип…

Все посмотрели на безопасника Марьина, который уходил, прижимая к окровавленному носу платок. А потом на висельников, которые раскачивались под ветром.