Тайна лошади-призракка - Буало-Нарсежак Пьер Том. Страница 8

Дюшизо широким жестом отмел неожиданно возникшее препятствие.

- У меня в Париже связи, я все устрою. Если бы мы всегда прислушивались к мнению Музея изящных искусств, который определяет ценность исторических памятников, то Франция давно бы превратилась в страну древних лачуг. Надо жить настоящим, черт возьми!

Однако ему явно не удалось убедить приятеля. Для Дюшизо визит заканчивался неудачно. Мужчины вышли через южную башню, немного посовещались между собой, и Дюшизо высокомерно обратился к Франсуа:

- Можно посмотреть часовню?

- Разумеется.

Они обогнули скалу и сразу увидели склеп. Ветры и дожди сильно повредили его стены, а крест оброс мхом. Стоящая рядом со склепом часовенка была такой же древней и того же цвета, что и склеп. А вокруг летала желтая бабочка, видимо, первая в этом сезоне.

- Вот это? - спросил Дюшизо, вытянув шею.

У часовни давно уже не было двери, и с улицы можно было видеть алтарь, похожий на надгробную плиту. Он был усеян осколками кровли. Дневной свет пробивался через два окна, узкие, как бойницы.

- Вот это? - снова спросил Дюшизо. - Ну и рухлядь!

- Но колонны портала неплохо смотрятся, - заметил низенький. - Они напоминают романское искусство, что довольно необычно для этих мест.

- Пусть будет так, я не спорю, - махнул рукой Дюшизо. - У каждого свой вкус. Что же касается романского искусства, то мне здесь видятся скорее гаражи и дорога через долину, а с этой стороны площадка, спускающаяся к пляжу. Здесь есть над чем поработать. Я считаю...

Он отвел своего спутника в сторону, и между ними завязался оживленный спор. Франсуа не слышал, о чем они говорили.

- Я вам больше не нужен? - осведомился он.

- Нет, спасибо, - бросил Дюшизо.

До чего же противный тип! Возмущенный Франсуа вернулся к замку. Он нашел Жан-Марка за рулем грузовичка.

- Поедешь со мной в Портсал? - спросил Жан-Марк. - Я собираюсь за продуктами. Франсуа сел рядом с ним.

- Очень кстати. Я как раз хочу задать несколько вопросов аббату Флоику, Он все там же?

- Да, но сейчас он стал настоятелем собора

Богоматери.

- Тем лучше. Высади меня перед его домом.

- Ты хочешь рассказать ему про лошадь?

- Я хочу навести справки о Кермоле. Аббат изучал местную историю, он может знать что-то, чего не знают другие.

- Я прочел его книжку и был разочарован. Набор дат и мелких незначительных деталей.

- И все-таки... Почему не использовать эту возможность?

Жан-Марк ехал быстро, и вскоре машина остановилась перед домом, окна которого были уставлены цветочными горшками.

- Забери меня через час, - попросил Франсуа.

Он позвонил в дверь дома, и старая бретонка, морщинистая и горбатая, как злая колдунья, провела его в гостиную, пахнущую свеженатертым полом.

- Господин настоятель сейчас занят. Вы хотите исповедаться? Он исповедует по вечерам, начиная с пяти.

- Нет, я не собирался исповедоваться. Я всего лишь хотел задать ему несколько вопросов.

Старуха посмотрела на ботинки Франсуа, затем на паркет, в котором отражалась мебель, вздохнула и вышла.

- Это ты, Франсуа! - воскликнул священник с порога. - Как ты вырос! Неудивительно, что бедняжка Луиза тебя не узнала. Как учеба?

- Нормально.

- Родители здоровы?

- Да, господин настоятель, они скоро приедут.

- Что привело тебя ко мне?

- Ничего особенно существенного. Просто мы сейчас проходим в лицее Шатобриана, и я должен написать сочинение на тему бретонских легенд. (Шатобриан, Франсуа Рене (1768-1848) - выдающийся французский романтик). Вот я и подумал о Кермоле. Должно быть, есть какие-то легенды, связанные с нашим замком?

"Как я вру! - думал Франсуа. - Но не могу же я рассказать ему про лошадь! Пока не время. И, кроме того, мы и правда сейчас изучаем Шатобриана".

- Легенды?.. Нет, не припоминаю. По крайней мере о Кермоле. Одну я знаю, но она относится к часовне Прощения. Это красивая легенда, но исторически она ни на чем не основана. Поэтому я не стал упоминать о ней в моей книге.

Священник взял стул и основательно на нем устроился, разгладив ладонями сутану.

- Героиня этой легенды -лошадь. Я вижу, что это тебя удивило, но в нашем фольклоре много персонажей из мира животных...

- Какая это была лошадь? - взволнованно спросил Франсуа.

- Ну, этого я не знаю, ты слишком много хочешь. Возможно, боевая: в легенде упоминается, что она носила на себе рыцаря Бригоньяна. Эта история относится к XII веку. Господин де Бригоньян жил в то время в каком-то замке около Портсала. Я пытался найти следы замка, но не обнаружил даже развалин. Хроника, правда, может и ошибаться. Вполне возможно, что речь шла о Кермоле... Как бы там ни было, у этого рыцаря был недруг - граф де Тревор. Он жил в поместье Портсподер. К несчастью, немцы, строившие здесь укрепления во время войны, взорвали остатки стен этого замка - тогда они еще существовали,.

- Ну, а лошадь? - торопил его Франсуа.

- Сейчас дойду и до нее. Однажды Бригоньян подстрелил оленя на территории графа де Тревора... якобы подстрелил: честно говоря, эта история не вызывает у меня доверия. Так вот, граф, рассердившись на Бригоньяна, подъехал однажды к замку, чтобы вызвать того на дуэль. Согласно легенде, он приехал на той самой лошади и стал поджидать Бригоньяна. Дело было в полночь...

- Извините, господин настоятель, я не совсем понял - так граф вызвал Бригоньяна на дуэль?

- Да, и они сразились. Это был страшный бой. Бригоньян упал, смертельно раненный, а у графа, тоже раненного, хватило еще сил добраться до поместья. Но он потерял так много крови, что спасти его не смогли. Де Тревор успел еще позвать капеллана и, осознав, как далеко завела его гордыня, раскаялся и приказал послать свою лошадь за раненым Бригоньяном. Видишь, какая интересная легенда!

- А лошадь? Что стало с ней?

- Она вернулась в замок, неся на спине умирающего Бригоньяна. Противники на смертном ложе простили друг друга. Через некоторое время в память об этом была построена часовня Прощения. Часовня прекрасна, что говорить, но сам факт этого события сомнителен. Знаешь, существует немало историй такого рода; их во множестве рассказывают в наших деревнях. Старые замки навевали на окрестных жителей самые разные фантазии, и теперь отличить правду от вымысла уже трудно.