Лонтано - Гранже Жан-Кристоф. Страница 35
Большая Жара остался невозмутимым. Он медленно поднес косячок к губам и глубоко затянулся.
– Говорю же, мы здесь ни при чем, – сказал он, выпустив дым в лицо Морвану. – У нас политическая борьба и…
– Заткнись! Как тебе нравится «в Конге», да еще через «К»? [61]
– Не мы одни так пишем. Все выходцы из Центральной Африки утверждают, что они родом из древней империи. Ты пришел задать мне вопрос, я ответил. Пока, Морван. Я больше ничего не могу для тебя сделать, а ты ничего не можешь против нас.
– Надо же! Только ухом дерните, и я вас всех запихну на чартер во славу Вальса. [62] Ты что себе думаешь? Что будешь трахать Францию, как сучку, и вытирать член о занавески?
– Признаю, класса ты не потерял, Морван.
Старый полицейский ухватил его за корсет:
– А ты по-прежнему уверен, что твое дерьмо не воняет! Посмотрим, что ты скажешь в тюрьме Флёри, когда тебя отдолбят с вазелином тамошние педики.
На губах Люзеко блуждала неясная улыбка. Конопля и лунатическая расслабленность надежно отделяли его от любых эмоций. Медленно он взял руку Морвана и освободился от его хватки. Полицейский не сопротивлялся. Он с удовольствием расквасил бы тому его бабуиний нос, но черномазый наверняка был вооружен.
Он отступил в наркотический туман и решил выждать.
По-прежнему одеревенелый, африканец сунул руку в карман. Морван напрягся. Но Люзеко просто достал мобильник и принялся тыкать в него пальцем.
– Думаешь, самое время просмотреть сообщения?
– Тут не мои сообщения, братец. Тут твои швейцарские счета. А еще счета твоего сына.
– Дай сюда!
Он протянул руку, но Люзеко увернулся с неожиданной для предполагаемого калеки ловкостью.
– А ты думал, что только у тебя есть досье, а, белый? – Он не торопясь считал данные с экрана. – Ты хоть знал, что у Лоика все еще общий счет с женой? Не слишком разумно, учитывая их отношения…
Морван сжал кулак:
– Гребаный негритос!
Его остановил черный зев сорокапятимиллиметрового калибра. Большая Жара наставил на него пистолет:
– Сядь и слушай внимательно.
Морван рухнул обратно на стул.
– Мы не просто бьем морды кое-каким парням с севера. У нас есть свои сети, союзники и сведения. Это твоя выучка, Морван.
– Почему вы угрожаете моему сыну?
– Говорю ж тебе, это не мы. – Левой рукой он выхватил листок с запекшейся кровью по краям и швырнул его в лицо копу. – Говяжий язык? Записка на паршивом французском? За кого ты нас держишь? Когда твой обдолбанный сынок школьный аттестат получал, я уже был в «Сьянс По»! [63]
Морван убрал в карман письмо, делая вид, что сдался. Встал и расправил костюм. В следующую секунду он рубанул ребром ладони, на манер шомен-учи, [64] по запястью говнюка, который выпустил свое оружие, даже не вскрикнув. Другой рукой Старик подобрал пистолет с пола. Неплохо для моего возраста.
Теперь он тоже достал мобильник, продолжая держать свою добычу. Люзеко и не дернулся, чтобы защититься. Полицейский сунул экран ему под нос:
– У меня есть свои сведения. И знаешь какие, мудила? Список подсудимых для ближайшего Международного уголовного суда. Улыбнись: ты во главе!
– Что ты… что ты несешь?
– Никто не забыл твоего прошлого в джунглях.
– Вранье!
Полицейский ослабил хватку и расхохотался:
– Ты в курсе, что каннибализм отлично действует на потенцию? Клянусь, учитывая, сколько ты там сожрал, у тебя наверняка полно бастардиков в том лесу!
– Nquilé, ты…
– Закрой пасть. Не будешь слушаться, я доставлю себе удовольствие и съезжу в Гаагу дать показания.
– Чего ты на самом деле хочешь?
– Найди мне тварей, которые написали это послание, и любыми способами узнай, кто за этим стоит.
Морван отступил на пару шагов. Все еще оставалась вероятность, что Большая Жара попытается что-то предпринять, но тот только поправил корсет.
– Даю тебе сорок восемь часов. Одно мое слово, и твое имя исчезнет из списка.
– Позвонить тебе?
– Ну да, чтоб я заодно сифилисом заразился. Нет уж, я лично приду за твоим «августейшим словом», – предупредил Морван, направляясь к двери.
Оказавшись снаружи, он вытер лицо и затылок бумажными платками. От костюма несло по́том и наркотой: самое время пойти домой и переодеться. Твою мать.
На Страсбургском бульваре они все уже были на месте, при исполнении, стояли группками у входа в метро. Завивальщики-распрямляльщики. Профессиональные бездельники. Продавцы воздуха. Дилеры всех мастей, и каждый, конечно же, с пушкой, чтобы его самого не замочили. Неразложимый сплав бабок и инстинкта выживания, незаконной торговли и лености, жестокости и радости жизни. Проклятые черномазые… На самом деле Морвану они были по сердцу.
Одним движением он стер текст, который сунул под нос Люзеко: обычный список продвижения по службе полицейских и их переводов на новые места. По Катанге ни одного международного дела не возбуждалось. Никто не спешил начать хоть какое-то расследование. Единственным приоритетом была эксплуатация рудников.
Задним числом он подумал, что Люзеко тоже, скорее всего, блефовал. Все его данные наверняка были лишь копией счета за чистку костюмов из соседней прачечной.
Два дутых главаря. Два бздуна, которые знали за собой столько грехов, что каждому было достаточно включить мобильник, чтобы другой наложил в портки. Жалкое зрелище.
В этот момент мобильник завибрировал у него в руке. Эрван.
31
– Что ты такое говоришь?
Эрван повторил свой рассказ: воронка от взрыва, поиски, находка перстня. По телефону он не мог швырнуть его в лицо отцу, но тон был именно такой.
– Успокойся, – бросил Морван своим зычным голосом, – ты полицейский. Твое дело анализировать факты.
– Не всякий полицейский обнаружит подобную улику на месте преступления.
– Это не мой.
– Ты забываешь, что мне он хорошо знаком. Семейный герб. Орел и лист папоротника.
– Мой у меня на пальце.
– Правда? Ты всегда утверждал, что на свете один такой. Символы нашего клана!
– Я врал.
Эрван замолчал. Нет худа без добра, – по крайней мере, всплывала правда.
– Это липа, – признался Морван. – Безделушка, которую можно купить где угодно в Финистере или на армориканском побережье.
– А зачем ты нам все это наплел?
Эрван успокаивался: уж лучше вранье, чем убийство.
– Потому что вы всегда презирали свои корни. Я подумал, что с этой штуковиной я придам больше веса вашему бретонскому происхождению.
Эрвана пробило на иронию.
– Ты хочешь сказать, что династии Морванов-Коаткенов не существует?
– Существует, но мы никогда не принадлежали к аристократии. Простые рыбаки. Что не помешало нам присоединиться к шуанам.
– Почему я должен верить тебе сегодня, если уж ты врал нам с самого рождения?
– Повторяю, перстень у меня на пальце. Можешь справиться по Интернету или у любого продавца сувениров, его можно достать где угодно. Я купил его после рождения Гаэль, в восьмидесятых.
– Мне не верится, что это случайность.
– Твоя роль не в том, чтобы верить, а в том, чтобы найти. Ты сделаешь анализ ДНК?
Завершив свое покаяние, Морван снова обрел властный тон.
– Бесполезно. Его достали из грязи. Кстати, тут все плавает в собственном соку. Ноль шансов найти что бы то ни было.
– Значит, сообщить тебе нечего. Версию с неуставными отношениями и посвящением можно забыть?
– Я бы скорее говорил о линчевании: Висса Савири был убит после того, как его пытали. И он был уже мертв, когда в него попал снаряд.
– Что еще тебе известно?
Эрван мог только поделиться предположениями: курсанта мучили в ландах, а потом убийца или убийцы засунули его тело в бункер.