В поисках солнца (СИ) - Берестова Мария. Страница 10

— Смотрите, — пододвинул он лист Дереку, — вот это мне нужно оформить. Названия корабля, — ткнул он пальцем в первую графу, — а дальше пошло-поехало. Водоизмещение, количество палуб, матч, длина-ширина, осадка, год спуска на воду, верфь, на которой строили… — в общем, он озвучил все столбцы, коих было пару десятков, и завершил их странным: — И здесь вот — сколько было столкновений с пиратами, и кто ушёл, кто попался.

Дерек, сосредоточенно слушавший, понятливо кивнул. Касательно всех этих деталей анжельский язык явно не представлял метафорических сложностей.

— Теперь, — Райтэн принялся выгребать бумаги откуда-то из-под подушки, из-за койки, из какой-то щели. — Вот здесь…

У него оказалась целая гора самых разномастных документов, которые содержали сведения о самых разнообразных кораблях. Они были написаны на анжельском и ниийском, ньонском и даркийском, джотандском и либерийском, на пергаменте и дешёвой бумаге, мятые и официального вида, с печатями и без, потрёпанные и рваные, с понятными ровными строчками и явно писанные второпях.

— Вот этих языков не знаю, — смущённо признался Дерек, откладывая джотандские и либерийские.

Райтэн с досадой щёлкнул языком:

— Ладно, эти я сам! — и принялся, что-то бурча, выгребать соответствующие из общей кучи.

На следующие три часа они плотно погрузились в работу. Дерек методично обрабатывал полученные листы, занося информацию из них в таблицу. Райтэн, шелестя бумагами и откуда-то вытащенными книгами, хмуро бормотал себе под нос, временами восклицал, и непрерывно делал пометки карандашом в пухлом блокноте, из которого торчали разномастные закладки, бумажки и прочая дребедень.

Дерек крайне увлёкся пусть монотонной, но довольно интересной работой, поэтому вздрогнул, когда Райтэн вдруг воскликнул:

— Он отлично горит!

Из-за двери раздался хоровой вздох.

Вскочив, Райтэн выглянул наружу и почти гневно повторил:

— Отлично горит! Не хуже дров!

— Но ужасно дымит, — со смехом ответил ему кто-то.

— Так сперва коксовать надо! — пылко возразил Райтэн, выскакивая в кают-компанию.

Дверь он закрывать не стал, поэтому некоторое время Дерека отвлекал от работы бурный и горячий спор на тему того, можно ли вместо дров использовать некий неизвестный Дереку… камень? Увы, здесь, кажется, уже начинались его проблемы с анжельским, потому что слово «камень» он явно узнал, а вот как этот самый камень может гореть — не понял.

Вскоре Райтэн вернулся. Громко хлопнув дверью напоследок, он резюмировал сквозь зубы:

— Ну дебилы… — наткнулся взглядом на Дерека, вспомнил, что не один, досадливо поморщился и вернулся к своим бумагам, некоторое время всё ещё бормоча себе под нос ругательства в адрес товарищей, не оценивших весь потенциал растопки печей каменным углём.

Хотя он явно пытался сдержать поток своего негодования и погрузиться в дело, эмоции заметно брали над ним верх, и, наконец, не выдержав, он возмущённо заявил Дереку:

— Нет, ты представляешь! Они реально думают, что приготовленная на нём еда отравлена!

Дерек замялся, не зная, как реагировать, потому что сути возмущения он так и не уловил, хотя и предположил, что речь всё ещё идёт о каком-то непонятном ему камне.

К счастью, Райтэну и не нужен был активный собеседник — ему требовался благодарный слушатель.

В следующие пятнадцать минут Дерек услышал весьма толковую, пусть и крайне эмоциональную, лекцию, суть которой сводилась к тому, что каменный уголь — отличная замена дровам, только его надо коксовать, чтобы не дымил, и всё тогда будет отлично, и уж тем паче ничего он не отравляет, что бы там всякие тупицы себе ни воображали…

— Вот и пусть платят втридорога, — неожиданно закончил свой страстный монолог ехидным выводом Райтэн. — Раз налог на глупость так и не ввели официально, будут расплачиваться так!

Дерек не нашёл ничего лучше, чем уточнить, что значит «коксовать».

…На обед ему всё же удалось попасть только потому, что увлёкшегося Райтэна чуть ни за уши вытащил наружу старпом.

***

— Да парень как парень! — резюмировал вечером Райтэн на вопрос Этрэна.

Тот слегка наклонил голову и выгнул бровь. Отсутствие в характеристике таких обозначений, как «дебил», «тупица» или «тормоз» было непривычно.

— Во всяком случае, мозги у него есть, — расщедрился на лестную характеристику Райтэн.

Такой многообещающий вывод он сделал на основе робкого замечания Дерека о том, что если каменный уголь после коксования горит не хуже дров, а стоит дешевле, то использовать его вполне разумно.

— Чуть побольше, чем у курицы, — спохватился Райтэн, который в целом был настроен к людям критично. — Но, Великое ты мое Пламя, он же совершенно неживой какой-то!

«Неживым» в его системе координат Дерек стал потому, что сидел тихо, работал молча, вопросов не задавал, не спорил, не ругался, просто делал, что сказали.

Райтэн однозначно считал, что «тупо делать, что сказали» — один из самых страшных недостатков человечества, и даже разумное отношение к использованию каменного угля этого недостатка компенсировать не смогло бы.

Этрэн развёл руками: мол, ну вот такой вот, какой есть.

— В общем, если умеет хорошо считать, — вернулся к теме Райтэн, — то можно и в счетоводы отдать. Не умеет, так в переписчики.

Вздохнув, Этрэн уточнил:

— А тебе самому переписчик-то не нужен? Раз уж с мозгами.

Эмоционально взмахнув руками, Райтэн горячо воскликнул:

— Мне нужен столяр! Нормальный, адекватный столяр! Переписать я и сам могу!

Насмешливый фырк не заставил его смутиться. Конечно, он не переносил необходимость что-то переписывать; но был совершенно уверен, что любой другой допустит сотню ошибок на ровном месте, поэтому лучше уж — самому.

1. Есть несколько причин, по которым разговоры о погоде возведены в Анджелии в ранг высокого искусства. В представленном контексте важна такая особенность, как изменение существительных по родам. В анжельском существительные не образуют родовые пары, как у нас (кот-кошка), а именно изменяются по родам (как наши прилагательные). Значение слова остаётся неизменным, меняется его сочетаемость. Довольно часто те существительные, которые в мужском роде относятся к миру физическому, в женском роде переходят в мир эмоций и абстрактных понятий. Разговоры о погоде предполагают использование существительных мужского рода, но в своём подсознании анжельцы постоянно достраивают смысл, какой получила бы фраза, если изменить род. Так, "зыбь" в мужском роде употребляется по отношению к состоянию моря. Но "зыбь" женского рода — это душевное состояние, которое мы бы назвали тревогой, колебаниями, сомнениями. Поэтому фраза "на море нынче зыбь" воспринимается коренным анжельцем как целый комплекс смыслов, от "вы, кажется, тревожитесь" до "что-то я сомневаюсь". Соответственно, "тепло" мужского рода — это состояние окружающей среды, "тепло" женского рода — состояние души. Фразу о том, что солнце не греет, анжелец поймёт примерно как жалобу "никто меня не любит" или "никому я не нужен". Райтэну смешно, потому что подобные заходы анжельцы используют обычно, когда подкатывают к девушкам, знаете, в этакой печоринской манере: "Меня никто не понял: и я выучился ненавидеть". Ну или наоборот, это аналог нашего девичьего "что-то холодно, кто б согрел?"

3. Как устроиться в незнакомом городе?

Порт оглушал.

Разгружались торговые корабли. Массивные грузчики, обливаясь потом, волокли сундуки и мешки, разражались всплесками брани в тех случаях, когда пересекались траекториями. Специальные сигнальные рожки пронзительно разрезали воздух своими резкими звуками, организуя ход причаливающего корабля. Неподалеку у склада надрывались собаки хоровым ором. С другой стороны зазывали-торговцы расхваливали свои товары. Перебить их надрывно пытался уличный музыкант, который со своей гундосой трубой хотел заработать несколько монет. Неподалёку, на верфи, раздавался стук молотков и визг пил, и иногда, ровно, мерно, глухой мощный бух чего-то тяжёлого.