Илиада. Одиссея - Гомер. Страница 37

Наших условий высокоцарящий Кронид не исполнил,

70 Но, беды совещающий, нам обоюдно готовит

Битвы, покуда иль вы крепкобашенный град наш возьмете

Или падете от нас при своих кораблях мореходных.

Здесь, о ахеяне, с вами храбрейшие ваши герои;

Тот, у которого сердце со мною сразиться пылает,

75 Пусть изойдет и с божественным Гектором станет на битву.

Так говорю я, и Зевс уговора свидетель нам будет.

Если противник меня поразит сокрушительной медью,

Сняв он оружия, пусть отнесет к кораблям мореходным;

Тело же пусть возвратит, чтоб трояне меня и троянки,

80 Честь воздавая последнюю, в доме огню приобщили.

Если же я поражу и меня луконосец прославит, –

Взявши доспехи его, внесу в Илион их священный

И повешу во храме метателя стрел Аполлона;

Тело ж назад возвращу к кораблям обоюдувесельным.

85 Пусть похоронят его кудреглавые мужи ахейцы

И на брегу Геллеспонта широкого холм да насыплют.

Некогда, видя его, кто-нибудь и от поздних потомков

Скажет, плывя в корабле многовеслом по черному понту:

– Вот ратоборца могила, умершего в древние веки:

90 В бранях его знаменитого свергнул божественный Гектор! –

Так нерожденные скажут, и слава моя не погибнет".

Рек, – и молчанье глубокое все аргивяне хранили:

Вызов стыдились отвергнуть, равно и принять ужасались.

Вдруг восстал Менелай и вещал между сонма ахеян,

95 Всех упрекая жестоко и горестно сердцем стеная:

"Горе мне! о самохвалы! ахеянки вы – не ахейцы!

Срам для ахейских мужей из ужасных ужаснейший будет,

Если от них ни один не посмеет на Гектора выйти:

Но погибните все вы, рассыпьтесь водою и прахом,

100 Вы, сидящие здесь, как народ без души и без чести!

Я ополчуся и выйду на Гектора! знаю, что свыше

Жребий победы находится, в воле богов всемогущих".

Так говоря, покрывался поспешно оружием пышным;

И тогда, Менелай, ты расстался бы с сладкою жизнью

105 В мощных руках Приамида, далеко сильнейшего мужа,

Если б тебя удержать не воздвиглись цари и герои:

Сам повелитель мужей, Агамемнон пространнодержавный,

За руку брата схватил, называл и вещал, убеждая:

"Ты исступлен, Менелай благородный! такое безумство

110 Вовсе тебя не достойно: смири огорченное сердце;

В ревности гордой с сильнейшим тебя не дерзай состязаться,

С Гектором, сына Приама: его и другие трепещут!

С ним и Пелид быстроногий на славных мужам ратоборствах

С страхом встречается, – воин, тебя несравненно храбрейший!

115 Сядь при дружине своей, успокойся, питомец Зевеса;

Мы от ахеян ему одноборца другого возбудим;

Сколь он ни будет бесстрашен и боя кровавого жаден,

С радостью, верно, колена преклонит, когда лишь безвреден

Выйдет из пламенной битвы и страшного единоборства!"

120 Так говорящий герой отвратил помышление брата,

Правду ему говоря: покорился Атрид, и клевреты

Весело с плеч Менелая оружия светлые сняли.

Нестор от сонма ахеян восстал и вещал им печальный:

"Боги! великая скорбь на ахейскую землю приходит!

125 Истинно горько восплачет Пелей, седой конеборец,

Славный мужей мирмидонских вития и мудрый советник.

Он восхищался, когда, вопрошая меня в своем доме,

Каждого порознь ахейца разведывал род и потомство;

Ныне ж, когда он услышит, что всех ужасает их Гектор,

130 Верно, не раз к небожителям руки прострет, да скорее

Дух сокрушенный его погрузится в обитель Аида!

Если бы ныне, о Зевс, Аполлон и Паллада Афина!

Молод я был, как в те годы, когда у гремучего брега

Билася рать пилиян и аркадян, копейщиков славных,

135 Около фейских твердынь, недалеко от струй Иардана.

В воинстве их впереди Эревфалион, богу подобный,

Первый стоял, ополченный оружием Арейфооя,

Славного Арейфооя, прозванием палиценосца,

Данным ему от мужей и от жен, опоясаньем красных:

140 Мощный, не луком тугим, не копьем длиннотенным сражался,

Он булавою железной ряды разрывал сопротивных.

Оного храбрый Ликург одолел, но не силой – коварством,

В тесном проходе; не мог он себя булавой и железной

Спасть от смерти: Ликург, на дороге его упредивши,

145 В чрево копьем поразил, и об дол он ударился тылом.

Снял победитель оружия, дар душегубца Арея;

После и сам их носил, выходя на Ареевы споры.

Но когда обессилел герой, состаревшийся в доме,

Отдал тяжелый доспех Эревфальону, ратному другу:

150 Сими доспехами гордый, выкрикивал всех он храбрейших;

Все трепетали, страшились, никто не отважился выйти.

Вспыхнуло сердце во мне, на свою уповая отвагу,

С гордым сразиться, хотя между сверстников был я и младший.

Я с ним сразился, – и мне торжество даровала Афина!

155 Большего всех и сильнейшего всех я убил человека!

В прахе лежал он, огромный, сюда и туда распростертый,

Если бы так я был млад и не чувствовал немощи в силах,

Скоро противника встретил бы шлемом сверкающий Гектор!

В вашем же воинстве сколько ни есть храбрейших данаев,

160 Сердцем никто не пылает противником Гектору выйти!"

Так их старец стыдил, – и мгновенно воспрянули девять:

Первый воздвигся Атрид, повелитель мужей Агамемнон;

После воспрянул Тидид Диомед, воеватель могучий;

Оба Аякса вожди, облеченные бурною силой;

165 Дерзостный Идоменей и его совоинственник грозный,

Вождь Мерион, человеков губителю равный, Арею;

После герой Эврипил, блистательный сын Эвемона;

Вслед Андремонид Фоас и за ним Одиссей знаменитый.

Столько восстало их, жаждущих с Гектором славным сразиться.

170 Слово опять обратил к ним Нестор, конник геренский:

"Жребии бросим, друзья, и которого жребий назначит,

Тот несомненно, я верю, возрадует души ахеян

И не менее радостен будет и сам, коль спасенный

Выйдет из пламенной битвы и страшного единоборства".

175 Так произнес он, – и каждый, наметивши собственный жребий.

Бросил в медный шелом Агамемнона, сына Атрея.

Рати молились и длани к бессмертным горе воздевали;

Так не один говорил, на пространное небо взирая:

"Даруй, о Зевс! да падет на Аякса, или Диомеда,

180 Иль на царя самого многозлатой Микены, Атрида".

Так говорили, – а Нестор шелом сотрясал пред собраньем;

Вылетел жребий из шлема, данаями всеми желанный,

Жребий Аякса; и вестник, понесши кругом по собранью,

Всем, от десной стороны, показал воеводам ахейским.

185 Знака никто не признал, отрекался от жребия каждый.

Вестник предстал и к тому, по собранию окрест носящий,

Кто и означил, и в шлем положил; Теламонид великий

К вестнику руку простер, и вестник, приближася, подал;

Жребий увидевши, знак свой узнал и в восторге сердечном

190 На землю бросил его и к ахеям вскричал Теламонид:

"Жребий, ахеяне, мой! веселюся и сам я сердечно!

Так над божественным Гектором льщусь одержать я победу.

Други, пока я в рядах боевые доспехи надену,

Вы молитеся Зевсу, могущему Кронову сыну,

195 Между собою, безмолвно, да вас не услышат трояне.

Или молитеся громко: мы никого не страшимся!

Кто б ни желал, против воли меня не подвигнет он с поля

Силой, ни ратным искусством; и я не невеждой, надеюсь,

Сам у отца моего в Саламине рожден и воспитан!"

200 Так говорил; а данаи молили могущего Зевса.

Так не один возглашал, на пространное небо взирая: