Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас. Страница 65

Ты, Элиза, Полина и малышка Каролина будете играть пассивную роль, но важно, чтобы вы все выполнили очень точно. У нее больные ноги, поэтому она почти не покидает дом и любит поговорить с вами и узнать последние сплетни. С этого момента никто из вас не должен с ней общаться. Все перестают с ней разговаривать, даже смотреть на нее не будут. Когда она сойдет вниз, никто не должен обращать на нее никакого внимания.

— Минуточку, — сказал Люсьен. — Почему ты все берешь на себя? Я уже обо всем договорился с Маман, нам не нужны ваши советы, господин Наполеон.

Наполеон резко обратился к брату.

— Люсьен, все, что я о тебе слышал, оказывается правдой. Ты постоянно все делаешь не так. А теперь помолчи.

— Полина, — он обратился к признанной красавице семейства, — что ты станешь делать, если эта женщина появится и попробует с тобой заговорить?

— Я ей скажу: «Доброе утро, тетушка Катерина», и больше ничего.

— Нет, нет, Полина, ты вообще не должна с ней разговаривать. Держи глаза опущенными и не смотри на нее, будто ее не существует или она превратилась в привидение. Тебе понятно?

Полина была веселой, общительной девочкой, и ей не нравилась роль, которую она должна была играть. Но ей пришлось сказать:

— Да, Набулеоне, я все понимаю и стану молчать.

— А ты, малышка Каролина?

Каролина была пухленьким ребенком с милыми ножками и прелестной круглой попочкой. У нее был яркий цвет лица и горячий темперамент.

— Ты сказал, чтобы я не разговаривала с ней, я так и сделаю. Но почему мне нельзя снять башмак и запустить его в тетку? Или еще — она наступит на коврик, а я его из-под нее выдерну!

— Каро, ты у нас умница. Но я могу тебя уверить, что ей будет очень плохо, если мы не станем обращать на нее никакого внимания.

Люсьен опять попытался вмешаться.

— Я все еще живу в нашем семействе, кажется, вы все об этом позабыли. Набулеоне, ты можешь попробовать сделать по-своему, но посмотрим, что из этого выйдет.

Он покраснел и со злостью вылетел из комнаты. Никто даже не обратил на это внимания.

Луи не мог дождаться, когда ему сообщат о роли, которую он был должен играть в этой комедии.

— Что мне делать? — спрашивал он. — Может, ночью спеть у нее под окном?

— Луи, ты каждое утро носишь ей воду из колодца, — сказал Наполеон. — С этих пор у нее не будет воды, если только она сама не спустится вниз и не принесет себе воду.

— Ой, ей это не понравится! — радостно захихикал Луи.

— Все, что приносят для нее, должно теперь оставаться внизу — ее почта, покупки и продукты. Один из вас обычно поднимал все это наверх. Теперь все останется лежать внизу, и она может, если пожелает, спуститься вниз и сама все поднять себе в комнату.

— Она просто лопнет от злости! — кричал Луи.

— Обычно, когда к ней кто-то приходит, внизу звонит колокольчик. Теперь он будет молчать, а мы скажем посетителям: «Мы не имеем никаких дел с сеньорой Санлуцци. Она для нас не существует, и мы будем оскорблены, если вы отправитесь наверх к ней». Так обычно поступают во время вендетты. Те, кто не с нами, против нас! Нет промежуточного положения. Думаю, к ней совсем перестанут ходить люди.

И для вас еще одно задание, Луи. Если заткнуть трубу, висящую над крышей, дождевая вода станет там накапливаться и потечет по стенам ее комнаты и кухни. Как только ее не будет, тебе нужно заполнить ее трубу землей и камнями. А потом мы все станем молиться, чтобы пошел дождь.

— Она очень скоро сойдет вниз и станет просить прощения у нашего отца, — заключил маленький стратег, — и будет молить прощение, стоя на коленях.

Днем сеньора Санлуцци подошла к лестнице. Вокруг никого не было видно. Кроме того, стояла мертвая тишина. Наконец она позвала.

— Куда все подевались? Элиза, я видела, как ты побежала в столовую. Это была ты, Элиза! И я слышала, как где-то хихикала Полина. Прекратите так себя вести. Почему ленивец Луи не принес мне воду? Я видела, как Канлетто приносил мясо. Он должен был оставить его для меня.

Тишина. Она еще покричала, но никто не откликнулся. Сеньора Санлуцци мрачно вернулась к себе.

На следующее утро она проснулась рано и услышала, как Карло собирается покинуть дом, чтобы отправиться на работу. Он подошел к двери и остановился, чтобы взять шляпу. Сеньора Санлуцци прихромала на верхнюю лестничную площадку.

— Вам известно, что тут происходит? Я хочу, чтобы вы отругали этих маленьких извергов. С позавчерашнего дня у меня нет ни капли воды, никто не отвечает, когда я зову. Карло Бонапарт, я требую, чтобы подобные вещи прекратились! Вы меня слышите?

Видимо, глава семейства ее не слышал. Он взял шляпу, надел ее и вышел вон, громко захлопнув за собой дверь.

Возмущенная женщина продолжала орать.

— Летиция, Элиза, Люсьен, Луи!

В ответ — ни звука. Дверь была закрыта, и никто не появился.

Позже возмущенная женщина взяла в руки большой кувшин и начала с трудом спускаться по лестнице. Через несколько ступенек она останавливалась, чтобы отдохнуть и прислушаться, надеясь, что ее мучители раскаются. Ничего подобного! Когда она возвращалась от колодца, сгорбившись вдвое от тяжести кувшина, ей удалось перехватить Наполеона, который шел домой.

— Ты! — закричала старая дама, ставя кувшин на землю и вся кипя от ярости. — Это все ты придумал!

— Возможно, вы правы, — ответил мальчик. — Только не делайте поспешных выводов, тетушка Катерина. Я с вами разговариваю, только потому что вам должна быть известна наша цель. С этих пор с вами не станет разговаривать никто из нашей семьи.

Тетушка бурно задышала, а потом спросила:

— И долго?

— Все зависит от вас. Молчание будет продолжаться до тех пор, пока вы не будете просить прощения у моего отца… на коленях!

— У меня есть гордость! — возмутилась сеньора. — Я не собираюсь просить прощения у этого пижона! Вам ясно? Никогда! Никогда!

Наполеон насмешливо поклонился.

— Все зависит только от вас, сеньора!

Она внезапно схватила кувшин и выплеснула воду в него. Но Наполеон ждал этого и быстро отскочил в сторону. На него не попало ни капли. Мальчик подошел к двери и закрыл ее за собой.

Прошло две недели, и дети с сомнением и надеждой внимательно глядели в небо. Погода стояла великолепная. Дни были ясными, и солнце немилосердно поджаривало старый каменный дом. Потом вдруг появилось облачко. Вначале оно было не больше мужской ладони, но вскоре заполнило небо Корсики и все вокруг потемнело. Дождь лил два дня, и два дня дети потихоньку радовались этому.

Третий день был воскресеньем. Все члены семейства собирались отправиться в собор на раннюю мессу, когда наверху открылась дверь. Сеньора Санлуцци появилась на площадке. У нее было трагическое лицо, и она стала медленно и с трудом спускаться вниз.

— У нее нет белого флага, — шепнул Наполеон матери на ухо. — Но она тем не менее собирается капитулировать.

— Бедняжка Катерина. Мне ее очень жаль. Она всегда была такой гордой.

Побежденная жиличка верхнего этажа медленно спускалась по лестнице. Она крепко ухватилась старческой рукой за грубо вырезанного в конце перил орла (возможно, это был знак будущего), остановилась и негодующе огляделась вокруг.

— Со стен капает вода, — сказала она. — Почему вдруг начала протекать крыша? Я уверена, что это не только проделки природы. Я уже не могу сопротивляться. Я сдаюсь, — она повернулась к главе семейства, — Карло, прошу вас, простите меня. Мне не следовало так делать.

Наполеон отвечал ей.

— Тетушка Катерина, вы не выполнили еще одно условие примирения. Левое колено должно коснуться пола, но мне кажется, что отец, видимо, от этого условия откажется.

У Карло Бонапарта было множество отрицательных черт, но он был приличным и дружелюбным человеком. Он улыбнулся и протянул руку.

— Моя дорогая Катерина, извинения вполне достаточно.

Легация также хотела покончить с враждой.

— Катерина, вы можете пойти на мессу вместе с нами. Тогда соседи поймут, что мы помирились.