Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич. Страница 39

– Да ничего со мной не будет, не взяли до сих пор, и сегодня не возьмут, пободаемся еще, не наступил еще наш час.

Я не был уверен в успехе, более того, я не был уверен даже в том, что смогу вытащить Бербока, как придумал. Но применю все свои актерские навыки, надеюсь, они у меня есть, чтобы повлиять на него.

Возвращаясь с окраины Ровно, собрались вместе с группой бойцов, которые были переодеты в форму вермахта. На машине, в полной боевой экипировке, мы подъехали прямо к зданию комиссариата, и я устремился в здание. Пропуск у меня серьезный, не кабинетный, конечно, но в само здание войду. На пропускном пункте группа немецких солдат во главе с лейтенантом.

– Господин лейтенант, срочное сообщение для оберста Бербока! – закричал я с порога.

Меня, естественно, тормознули, худой лейтенант заинтересованным взглядом смерил меня сверху-вниз и потребовал документы. Распахивая куртку, я невольно, почти не специально, дал всем присутствующим рассмотреть мой железный крест на шее, я так его и носил на ленте, формы-то у меня нет. Лейтенант, конечно, увидел его, но не проявил удивления.

– Унтер-офицер Осипчук? Что-то я о вас ранее не слышал, – задумчиво, довольно показушно, рассуждал лейтенант, рассматривая мои документы.

– Я служу не в комендатуре, чтобы быть у всех на виду, – съёрничал я.

– Какую информацию мне нужно передать господину оберсту?

– Это я должен ее передать, у вас ее нет, – вновь холодно и жестко ответил я. – Сообщите господину оберсту, что я внизу, если он прикажет передать все через вас, так и будет.

– Оберст Бербок занят, жди! – фыркнул лейтенант и направился в кабинет, примыкающий к проходной. Дежурка тут у них, что ли?

Усевшись на стул, вдоль стены стоял целый ряд, штук десять таких, я осмотрелся. Солдаты караула находились в расслабленных позах, но начеку. Время сейчас играет против нас, парни на улице не имеют таких серьезных документов, как я, поэтому сильно рискуют.

Спустя четверть часа я уже начинал волноваться, когда началась какая-то легкая суета среди караульных, а на лестнице послышался перестук каблуков, кто-то явно спускался сверху по шикарной лестнице, здание-то непростое, дореволюционной постройки, с остатками былой роскоши.

Мама дорогая! Мне аж дурно стало. Не от того, что узнал появившегося на площадке у лестницы, а от того, что был, блин, без оружия. Ради этой сволочи можно и наплевать на свое инкогнито и сдохнуть, предварительно выпустив несколько пуль в голову. Альфред Розенберг собственной персоной, сука, и сделать ничего не могу.

– Вот, господин рейхсминистр, один из наших воспитанников, обученный и отлично служащий нашему Великому рейху! – неожиданно представил меня Бербок, спускавшийся позади Розенберга.

Ну почему, почему у меня нет гранаты или хотя бы ножа…

– Русский? – довольно спокойно, чего я не ожидал, спросил рейхсминистр.

– Украинец, уроженец западных областей, вошедших в состав СССР после раздела Польши.

– Хорошо, – он пожевал губами и добавил: – Тебе нравится служить рейху?

– Так точно, господин рейхсминистр! – четко, но все же с волнением в голосе ответил я.

– Твоя семья жива? – вдруг перешел на русский язык Розенберг.

Черт, хреново.

– Я не знаю, что с ними произошло, господин рейхсминистр, мы потерялись еще до большой войны, – пытаясь имитировать западноукраинский говор, ответил я. Поймает или нет?

– Выговор у тебя больше польский, я бы сказал, – чуть прищурив один глаз, произнес Розенберг.

– А у вас прибалтийский, – брякнул я.

– Хм, вас отлично подготовили, рядовой…

– Никак нет, господин рейхсминистр, унтер-офицер! – сказал я и чуть задрал подбородок, все, как учили.

– Смотри-ка. – И обернувшись к полковнику Бербоку, удивленно продолжил на немецком: – Разве в группах «Киндер» повышают в звании?

– Осипчук проявил мужество и доблесть, вытащив старшего офицера из-под обстрела. Будучи раненым, смог не только уйти сам, но и фактически спас майора Дюррера, – важно ответил Бербок. – По ходатайству самого майора мною было решено наградить рядового и повысить его в звании.

– Это отлично, – даже лицом просветлел Розенберг, – отличная школа, все бы так были преданы, мы уже выиграли бы эту войну. Молодец, унтер-офицер, желаю всего хорошего!

Он направился к выходу, Бербок его провожал, а я, в свою очередь, быстро принял нужное решение и поспешил к выходу, обгоняя начальство. Распахнув двери перед идущими следом рейхсминистром и его помощником, а также полковником Бербоком, я дал им пройти и стрельнул глазами в сторону наших парней. Машина была на прежнем месте, и водитель смотрел сейчас прямо на меня, между нами было всего десятка три шагов, поэтому я четко видел его глаза. Указывая глазами на машину Розенберга, я медленно закрыл и снова открыл глаза, водитель, в свою очередь, повторил мой жест, значит, сообразил.

Розенберг, не отвлекаясь на меня, прошествовал в свою машину под опекой сразу четырех солдат вермахта, дежуривших снаружи, а я шмыгнул обратно в комиссариат. Не прошло и трех минут, как в дверях появился Бербок и уставился на меня.

– Ты явился ко мне?

– Так точно, господин полковник! – вытянулся я.

– Дело срочное? – чуть нахмурился он.

– Более чем!

– Пройдем ко мне в кабинет. Гельмут, минут десять меня не беспокоить, – тут же приказал Бербок лейтенанту на входе, который меня не пускал несколько минут назад.

Тот в ответ кивнул и бросил короткое «яволь».

Когда за мной закрылась дверь, полковник приказал докладывать немедленно и кратко. Я быстро оглядел кабинет и, кроме секретаря, не заметил никого. Хотя нет, в углу возле окна лежит овчарка, блин, и этот любитель хвостатых злыдней.

– Я обнаружил место встречи партизан, сейчас там как раз проходит встреча, замечено четверо бандитов.

– Где это?

– На окраине, частный сектор, многие дома там стоят пустыми, видимо, один из них и приспособили под такие встречи партизаны.

– Сколько прошло времени?

– Минут тридцать.

– Очень много, могли уже и уйти. Ты никого там не оставил?

– Поймал рядом двух местных, из добровольческого корпуса, хорошо, что не стали спорить и послушались, оставил смотреть. Если партизаны разойдутся, один должен продолжить слежку, второй придет сюда.

– Молодец, толково, надо бы тебе выдать приказ, чтобы отряды местной полиции помогали в твоей службе, напомни мне позже. Так что, почему ты решил идти ко мне, а не в жандармерию или гестапо?

– После убытия майора Дюррера не знал, как поступить, а вы старший офицер из тех, кто в курсе, чем я занят. Виноват, если поступил неправильно.

– Все нормально, что, тебе нужны солдаты?

– Виноват, господин полковник, я больше по разведке, силовые акции не мой конек, достаточно вспомнить недавнюю вылазку с майором Дюррером.

– Не согласен, вы здорово тогда потрепали партизан, рапорт я изучил, лишь темное время суток и внезапность нападения привели к таким потерям с нашей стороны, что ни говори, а лес бандиты знают лучше. Но я понял тебя, ты не имеешь права приказывать солдатам гарнизона, а одному ничего не сделать.

– Тут, господин полковник, вот еще какое дело, почему я стремился именно к вам лично. С партизанами был замечен и тот, кто находится в розыске за убийство первых лиц рейхскомиссариата… – я сделал паузу. – Тот самый немецкий офицер, о котором много говорят в народе. Это точно он, я своими глазами видел, как он встретился с партизанами, а потом провез их к этому дому на своей машине. Ошибка исключена, это тот самый офицер.

– Эта сволочь заслуживает петлю, – вскочил из кресла Бербок, взъярившись в одну секунду.

Ха, для этого все и делается, Кузнецов стольких убрал, что командование в Берлине постоянно требует уничтожить неуловимого убийцу, поэтому так и загорелся полковник.

– Я лично поеду туда сейчас, тем более я десять минут назад получил жесткий приказ рейхсминистра на усиление борьбы с партизанами, нам дают всего две недели на полное их истребление. Направление возглавляю я, поэтому да, указывай дорогу, унтер-офицер!