Тени прошлого - Сидни Диана. Страница 60

— Это касается не только автомобильной промышленности, — раздраженным тоном продолжил Хьюбенс. — Насколько мне известно, некоторые японские производители компьютеров тоже не прочь выбросить на рынок свою продукцию.

— Неужели вы серьезно полагаете, что сенат и парламент примут протекционистские законы, чтобы защитить нашу промышленность, лишь потому, что мы не способны конкурировать с японцами? — полюбопытствовал Бернард Чапмен. — Мне кажется, это похоже на панику.

— Конгресс должен прислушиваться к мнению народа. Я из Мичигана, и наши люди устали от того, что на них без конца наезжают иностранцы. Правда, республиканцам из Вайоминга вроде вас это, возможно, и безразлично.

— Это не имеет никакого отношения ни к республиканцам, ни к демократам. Это понятно даже такому нью-йоркскому либералу, как я. Возможно даже, иностранцы в этом и не виноваты, Даррел, — сказал Джейсон Уэйнсток.

— Но и рабочий класс тоже не виноват. Я не согласен со всем этим вздором насчет того, что американский рабочий, мол, не способен конкурировать с японским, потому что он слишком вял и безынициативен. У нас самая лучшая рабочая сила в мире!

— Согласен, но, может быть, в этом виноваты не наши рабочие и не японцы? Вполне вероятно, что причину надо искать в чем-то другом, например, в плохой организации управления или в погоне за чрезмерными прибылями, или даже в том, что мы не позаботились вовремя о создании нужного имиджа, как утверждает мисс Тейлор. Почему вы торопитесь взвалить всю вину на импорт?

— Мне это напоминает коммунистическую пропаганду, — мрачно пробормотал Хьюбенс, окинув сидящих напротив собеседников подозрительным взглядом. Хотя Тейлор и не вела совещание, она почувствовала, что ей следует вставить свое слово и изменить опасное направление, которое по милости Хьюбенса принимало обсуждение.

— Не лучше ли предложить какое-то саморегулирование? — спросила она. — Я уверена, что каждой заинтересованной стороне понятно, насколько разрушительными могут оказаться последствия введения тарифов или других торговых барьеров.

Хьюбенс сердито фыркнул.

— Самим вводить ограничения? Кто бы это, находясь в здравом уме, стал сам себя подвергать подобному давлению? Каждый будет думать: «Пусть это сделает другой», — а сам и пальцем не пошевелит. Все они молятся одному Богу — прибыли.

— Мы тоже. Разве это не свойственно духу свободного предпринимательства? — спросил Бернард Чапмен. Но его слова, кажется, только еще пуще раззадорили Хьюбенса.

Круто развернувшись, Хьюбенс впился в Чапмена сверлящим взглядом. Очевидно, ему не понравился его саркастический тон. Но Чапмен не боялся Хьюбенса.

— Извините, что я обращаюсь к вашему высказыванию, мистер Хьюбенс, но если бы Соединенные Штаты приняли закон о введении высоких тарифов, которые столь любезны вашему сердцу, представьте себе, что бы из этого вышло. Это привело бы к экономической изоляции, которая самым разрушительным образом сказалась бы на экономике. Государственный долг и без того очень велик. А если Америка введет высокие тарифы, объем экспорта, на который мы могли бы рассчитывать, еще более сократится и долг возрастет до астрономической цифры. Вам это известно.

Хьюбенс что-то проворчал, скривив губы. Он не скрывал своей неприязни к Чапмену и едва сдерживал гнев. Но ему было явно нечем крыть. Он остался при своем мнении и замолчал, но, как показалось Тейлор, едва ли надолго.

Гаррисону совсем не хотелось поддерживать идею протекционистских тарифов. Хьюбенс же представлял интересы той части американского общества, которая ратовала за их введение и не желала слышать о тех дипломатических и экономических затруднениях, которые оно неизбежно повлечет за собой.

— Не забудьте также о проблеме транснациональных корпораций. Вводя такие тарифы, можно подставить подножку своим же собственным отраслям производства, — вступил в разговор Форман. Обычно этот представитель Нью-Гемпшира был невозмутим и спокоен, но время от времени именно он поднимал самые острые вопросы.

— Транснациональные корпорации используют создавшуюся ситуацию в своих интересах, открывая иностранцам доступ на рынки без всяких ограничений, — резко заявил Хьюбенс. — Как только будет наведен порядок, все они снова слетятся в свои отечественные компании, как мухи на мед.

— Может быть, да, а может, нет, — сказал в ответ Форман. — Не всегда можно предугадать, какие меры и каким образом повлияют на экономику. Иногда возникают последствия, которые предвидеть просто невозможно.

— В таком случае зачем существует наш комитет? Чтобы сидеть здесь, есть шоколадные круассаны и пороть всякую чушь?

— Едва ли это можно назвать чушью, — возразил Гаррисон Стоун, задумчиво глядя на Даррела Хьюбенса.

— На твоем месте я сказал бы то же самое, — парировал Хьюбенс.

В зале снова повисла тяжелая тишина.

— Получили ли вы ответы на вопросы, разосланные избирателям по почте? — тут же спросила Тейлор, пытаясь изменить настроение членов комитета. Вопросник был составлен ее сотрудниками, и каждый член комитета должен был разослать его избирателям в своем округе. Он предназначался для того, чтобы каждый мог узнать мнения своих избирателей.

— Мой офис уже получил ответы, но их еще не успели обработать и не составили сводную таблицу, — заявил Джон Фелтон. — Однако, судя по предварительным данным, мои избиратели, кажется, не против того, чтобы иностранным товарам был предоставлен беспрепятственный доступ на американский рынок. В одних случаях это объясняют ценами, в других — качеством продукции.

— Сможете ли вы в самое ближайшее время подготовить сводную таблицу? — осведомилась Тейлор. — Было бы желательно как можно скорее узнать, что думает население о внедрении иностранных компаний на рынок Соединенных Штатов.

— Никаких проблем, — ответил Фелтон. — Кстати, моим людям очень понравился ваш вопросник.

— Приятно слышать. Спасибо.

— Вопросы не только содержат информацию, но и вселяют уверенность. Очень умело составлен, мисс Тейлор.

— А как вы думали, почему я взял ее к себе на работу? — улыбнулся Гаррисон Стоун. По взглядам, которыми обменялись сидящие за столом люди, Тейлор поняла, что в этом вопросе имелись кое-какие разногласия. Однако она лишь мило улыбнулась в ответ и сделала вид, что ничего не заметила.

Совещание продолжалось еще целый час, и Даррел Хьюбенс успел высказать несколько ядовитых замечаний. Однако никто не захотел с ним спорить, и совещание закончилось довольно мирно. Тейлор надела пальто и, выйдя на улицу, попыталась поймать такси. Погода наконец-то улучшилась. Исчезла серая муть, так надоевшая за последний месяц. На улице было солнечно, хотя и очень холодно. Не сумев поймать такси, Тейлор одолела пешком пять кварталов до своего офиса. Поглядывая на витрины магазинов, она чувствовала, что настроение у нее тоже понемногу улучшается. Все-таки скоро Рождество, а разве можно пребывать в мрачном настроении накануне такого праздника? Она чуть было не соблазнилась заглянуть в «Сакс», но вовремя удержала себя. Сегодня предстояло сделать еще столько дел! Тейлор решила, что постарается заглянуть сюда на днях после работы. Конечно, решиться зайти в «Сакс» накануне Рождества мог только ненормальный, но ей нужно было купить кое-какие рождественские подарки.

Войдя в свой офис, она не обратила внимания на невзрачного пожилого человека, сидящего в приемной. Когда она проходила мимо, он проводил ее напряженным взглядом. Его лицо показалось ей смутно знакомым. «Наверное, это один из поставщиков, который пришел к Джеффу Тилдену, заведующему производством», — подумала она. Бросив пальто на банкетку, Тейлор взяла со стола бумажку, на который были аккуратно записаны поступившие на ее имя звонки.

Ничего срочного. Хорошо. На вторую половину дня не планировалось никаких мероприятий, за исключением короткого совещания по поводу графика сдачи в производство очередных рекламных роликов.

Не успела она сесть за стол, как в дверь заглянула Лорэн.