Светоч (СИ) - "Тенже". Страница 14

Ночью, глядя на растворяющиеся в воздухе кольца дыма — оттраханный светоч отыскал в вещах помятую пачку сигарет и закурил — Вильхельм осмелился задать беспокоящий его вопрос:

— А сколько я здесь пробуду?

— Не знаю, Хель, — лениво и сонно ответил Эрлих. — Как получится… а ты хочешь уехать?

— Ты что?! — поразился он. — Почему же?.. не хочу!

Сказать «я хочу остаться с тобой навсегда» Хельм не решился. А светоч, помолчав, затушил окурок в вазе с цветами и предложил:

— Давай спать? Завтра будет новый день. Всё успеем.

Зыбкому обещанию «всё успеем» Вильхельм сначала не поверил. Как оказалось — зря. Светоч, которому снова заковали руку в пластик, его не прогонял. Они приспособились к больничному укладу — гуляли до и после приема эликсиров, коротали вместе «тихий час» с ноутбуком и пасьянсами. Хельму нравилось, привалившись под бок Эрлиху, смотреть как быстрые двойные щелчки заставляют собираться разрозненную колоду в стопки. Младшие воины покорно ложились под старших, императоры покрывали аристократок, и все это венчал яростно скалящийся двуглавый гербовый лев.

Зрелище навевало дремоту и он, гордясь светочем — не каждому удается так ловко упорядочивать хаос — засыпал, уткнувшись носом в его теплое плечо. Самому Вильхельму искусство укрощения карт не давалось, несмотря на терпеливые и нетерпеливые объяснения Эрлиха и его же заявление: «Этот пасьянс сходится всегда!»

«Да уж… всегда… конечно… у кого-то, может, и всегда. А мне какие-то неправильные расклады выдают, со сбоем в программе, потому и не сходится», — думал он и напоминал себе, что во время очередной вылазки за мороженым надо будет купить кроссворды. И, разумеется, забывал.

По ночам Хельм пробирался к светочу в палату и оставался там до утра. Врачи, застукав их вместе, начинали ругаться, показывали Эрлиху снимки сломанных костей, стыдили, но попусту — каждый вечер на лавочке звучало: «Приходи через час, когда они уймутся», и Вильхельм распоряжение выполнял. С радостью и пылким энтузиазмом.

Немного насытившись близостью — Хельму даже удалось затащить светоча на себя, после чего он весь день ходил с блаженной улыбкой — они начали разговаривать. Вернее, говорил Эрлих — Вильхельм помалкивал и запоминал. Он узнал много интересного — например, рассказ, что светоч давно уже не живет с Ланге, изрядно изменил восприятие действительности. И дал ему повод питать некоторые надежды… не строить далеко идущие планы, нет. Просто он стал верить, что светоч не выгонит его через пару недель, наигравшись и натешившись.

Буря грянула внезапно. Они мирно валялись в кровати, соблюдая «тихий час». Вильхельм разгадывал кроссворд, а Эрлих скучал и дергал его за волосы. После очередного рывка прозвучал ошеломительное заявление:

— Надо решить, что купить — дом или квартиру. Купишь ты, ладно? Я дам деньги.

Хельм, грызший карандаш, от неожиданности прикусил язык — больно, до выступивших на глазах слез.

— Что такое? — недовольно спросил Эрлих, заглянув ему в лицо. — Боишься, что начальство узнает? Или что сослуживцы содержанкой дразнить будут?

Вильхельм, решивший уйти подальше от опасной темы «содержанки» — дом он сразу же решил купить за свой счет — буркнул:

— А что — начальство? Начальство и так в курсе.

Светоч нехорошо прищурился и осведомился:

— Что значит — «в курсе»? Ты докладывался кому-то, что ли?

То, что Эрлих ничего не знал об «особых инструкциях», Хельм понял уже в разгаре скандала, выслушивая гневное:

— Трахали меня, чтоб что-то выпросить, трахали за деньги — когда я был молод и неопытен и учился сексу с платным партнером. Но по инструкции еще ни разу не трахали! И углублять опыт в этой области я больше не хочу. Уходи.

— Совсем уходить? — растерянно уточнил Вильхельм.

— Ну, совсем-то ты не уйдешь… — скривившись, как от зубной боли, прошипел светоч. — Уже вся Империя знает, что ты — мой личный пилот. Уже телесериал снимают «Спасение принца». Уже мама сказала, что я с надежным мальчиком летать буду, и ей теперь на сердце легко. История так раскручена — не откатить. Так что не беспокойся, хлебное место мимо не просвистит, если ты меня трахать не будешь. Просто не показывайся мне на глаза во внеслужебное время. Вали. В флаере встретимся.

Возражать Хельм не посмел. То есть, он хотел еще раз, внятно и складно объяснить Эрлиху, что заговорил с начальством о возможных сексуальных отношениях только чтобы откреститься от донорства, но увидел, как тот тянется к вазе с цветами, и вышел вон.

Возвратившись с Кеннора на Альфу, Хельм пару дней маялся от глухой тоски. На медкомиссию ему велели явиться через неделю, тренировки временно отменили, а в бордель… какой после Эрлиха бордель? Завистливые взгляды товарищей раздражали, впрочем, как и загадочное молчание командира, и душевное равновесие не могла вернуть даже обретенная возможность завтракать любимыми плавлеными сырками. Завтраки рядом со светочем были для Вильхельма пыткой — тот старательно приучал его есть натуральные продукты и пичкал дорогим сыром разных сортов. Большинство сыров пахли так, что у Хельма пропадал аппетит, а от вида плесневелых ломтиков его начинало подташнивать. Он ел деликатесы, не желая расстраивать Эрлиха, который таким образом проявлял искреннюю заботу. Но, оказавшись дома, облегченно вздохнул и перешел на свой обычный рацион.

Он пару раз заглядывал в блог Эрлиха, убеждался, что там не появилось ни одной записи — последним так и висел пост о пиве и креветках. В сотый раз пытался понять, что он сделал не так, и терпел сокрушительное поражение.

Ход мыслей светоча был ему непонятен. Ладно бы он, Вильхельм, оказался шлюхой. Или трахался с Рудольфом, к примеру. Или с Эдвардом. Но он даже ни разу не оказывал никому этих самых «особых услуг»!

«А Юргеном, значит, не брезговал…»

Отвлечься от размышлений об Эрлихе у Хельма не получалось. Он внимательно просмотрел репортаж с похорон принца Рудольфа — следствие по делу о самоубийстве закончилось и тело упокоилось в саркофаге в семейной усыпальнице. Светоч явился на церемонию не в форме, а в строгом черном костюме: как была одета рубашка — непонятно, но пиджак накинут на плечи. А из-под темной ткани выглядывал пластик повязок. Эрлих держался чуть в стороне от родителей, но время от времени переговаривался с Эдвардом и его мужем, главкомом ВВС. Вильхельму вспомнился негромкий, насмешливый голос — он тогда ржал до слез, слушая рассказ, как светоч запирал нынешнего главнокомандующего в спортзале и дразнился под окном, а тот мстительно плевался в него через щель фрамуги.

Ему все-таки удалось узнать настоящего Эрлиха. Не охраняемое лицо, не блогера, не принца, а спрятанного за этими масками молодого, упрямого, чуточку пакостливого и не до конца повзрослевшего мужчину. Товарища по озорным проделкам, который потащит тебя в дыру в заборе, а когда ты в ней застрянешь из-за габаритов, будет тебя, конечно, вытягивать… но с какими комментариями! И — одновременно — отзывчивого любовника, хорошего рассказчика, умницу, который легко отгадывает сложные слова в кроссвордах.

«Как бы его вернуть?»

Хельм отдавал себе отчет, что светоч не вещь и не потерявшееся домашнее животное, и вернуть его будет очень и очень сложно. Если вообще получится.

«Надо попробовать. Но как?»

В простом плане — вызвать Эрлиха на разговор и еще раз объясниться — обнаружилось неожиданное препятствие. Приглашать светоча к себе в казарму было смешно. Да и не пойдет он в гости в казарму. Разговаривать в кабаке или в кафе? Мало ли чьи уши окажутся неподалеку. В флаере или где-нибудь на лавочке такую тему обсуждать не станешь.

«А что если?.. — оброненное Эрлихом предложение крепко засело в памяти. — Пожалуй, куплю я дом. И приглашу его в гости».

Он перебрал десяток агентств по недвижимости, остановился на солидной конторе — пусть чуть выше процент, но не шалман с тремя стульями. Сформулировал требования: «Желательно с посадочной площадкой и ангаром для флаера», и на следующий же день получил десяток адресов.