Сквозь топку (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс. Страница 30

Переговоры с незнакомцем взялся вести Минхо. Его терзала боль, но он всеми силами постарался её скрыть.

— Хряск? Значит, ты чокнутый урод?

— Он же только что признался, что любит лакомиться глазами, — подал голос Котелок. — По-моему, на это только чокнутый урод и способен.

Хорхе зло, издевательски расхохотался.

— Ну-ну, мои новые друзья! Я ем глаза только у мертвяков. Конечно, можно помочь вам ими стать, если мне захочется деликатесов. Просекаете, что говорю? — Всяческая весёлость исчезла с его лица, сменившись выражением неприкрытой угрозы. Хорхе словно нарочно нарывался на конфликт.

Какое-то время все молчали. Затем Ньют спросил:

— Сколько вас здесь?

Взгляд Хорхе перескочил на бывшего Бегуна:

— Сколько? В смысле — сколько хрясков? Мы все здесь хряски, hermano [4].

— Я вовсе не то имел в виду, и ты это прекрасно понимаешь, — сдержанно ответил Ньют.

Хорхе принялся мерить шагами комнату, обходя лежащих или переступая через них. От его цепкого взгляда не укрылся никто.

— Вы, ребята, похоже, плохо разбираетесь в том, что происходит здесь, в городе. Вам не мешало бы побольше знать о хрясках, о ПОРОКе и правительстве, и почему они бросили нас здесь сходить с ума, гнить от заразы и резать друг другу глотки. О том, что Вспышка имеет различные стадии и уровни. Ну, и о том, что для вас, можно сказать, всё уже кончено: если вы пока и не заразились, то никуда не денетесь — скоро все там будете.

Томас неотрывно следил за вышагивающим по комнате незнакомцем. Разглагольствования чужака приводили его в ужас. Вспышка. Он-то думал, что привык к мысли, что его пожирает страшная болезнь, но при безжалостных словах этого хряска паника вспыхнула в нём с новой силой — он уже и не пытался с ней бороться.

Хорхе остановился рядом с ним и его друзьями, едва не наступив на Минхо. Поток слов продолжался.

— Но вообще-то, ребятки, вы начали не с того конца, comprende [5] ?Те, кто находится в худшем положении, должны говорить первыми. Так вот. Я хочу знать всё о вас. Откуда взялись, почему, как и за каким чёртом вы здесь оказались. Выкладывайте.

Минхо издал тихий, угрожающий смешок.

— Это мы-то, по-твоему, в незавидном положении? — Лидер издевательски покрутил головой. — На случай, если давешняя гроза поджарила тебе сетчатки, довожу до твоего сведения, что нас здесь одиннадцать, а ты — один. Может, это тебе надо начать выкладывать?

У Томаса упало сердце. Этого нельзя было говорить, Минхо! Глупо, нагло, и очень, очень опасно. Может, своими словами вожак подписал им смертный приговор. Ведь этот парень, очевидно, не один. Там, на истерзанных останках верхних этажей могли прятаться сотни хрясков, следить за ними, ждать... Наверняка вооружены. Хорошо бы ещё знать чем. Впрочем, этим ополоумевшим дикарям, скорее всего, и оружия никакого не нужно, достаточно когтей и зубов.

Хорхе уставился на Минхо долгим, испытующим взглядом. Его лицо было бесстрастно.

— Я, наверное, ослышался? По-твоему, я заслуживаю отношения, как к поганой собаке? У тебя десять секунд на то, чтобы извиниться.

Минхо взглянул на Томаса. На лице лидера играла нахальная ухмылка.

— Раз, — начал Хорхе. — Два. Три. Четыре.

Томас послал Минхо предупреждающий взгляд, попытался всеми доступными ему способами — и мимикой, и кивками — убедить его извиниться.

— Пять. Шесть.

— Извинись! — Томас, наконец, не выдержал.

— Семь. Восемь.

С каждым счётом голос Хорхе становился громче. Томасу показалось, что он уловил наверху движение, словно там метнулась какая-то тень. Должно быть, Минхо заметил то же самое: высокомерное выражение сбежало с лица вожака.

— Девять.

— Извиняюсь, — процедил Минхо. По его тону было понятно, что никакой вины он на самом деле не чувствует.

— Что-то мне сдаётся, что ты неискренен, — сказал Хорхе и пнул Минхо в голень.

Тот вскрикнул от боли. Руки Томаса непроизвольно сжались в кулаки. Должно быть, хряск попал прямо по ране.

— Скажи-ка с выражением, hermano.

Ух, как Томас ненавидел этого хряска! Так и хотелось поддаться неразумной ярости, накинуться на выродка и выбить из него весь плюк, как тогда, с Гэлли.

Хорхе занёс ногу и снова двинул Минхо в то же самое место, но вдвое сильнее, чем в первый раз.

— С выражением, я сказал! — прокаркал он. В его скрежещущем голосе явно звучало безумие.

Минхо взвыл, обеими руками схватившись за больное место.

— Прошу... прощения... — тяжело дыша, выдавил он. Хорхе победно улыбнулся, удовлетворённый унижением своего врага. Но стоило только ему расслабиться, как предводитель приютелей размахнулся, выбросил вперёд могучую руку и вломил хряску по голени. Тот заскакал на одной ноге, не удержался и рухнул на пол, в свою очередь испустив вопль — не столько боли, сколько удивления.

А Минхо уже сидел на нём верхом, изрыгая такие смачные многоэтажные ругательства, которых Томас никогда прежде не слыхал — у его друга был, оказывается, огромный талант по этой части. Вождь приютелей с силой сдавил тело Хорхе своими бёдрами и принялся осыпать его ударами.

— Минхо! — закричал Томас. — Прекрати!

Он вскочил, не обращая внимания на отказывающиеся подчиняться мышцы и ноющие суставы, и устремился к дерущимся, вознамерившись столкнуть вожака приютелей с его противника. Бросив взгляд наверх, Томас увидел множество людей: те готовились броситься на помощь своему предводителю. Из дыр в потолке уже свисали, раскачиваясь, верёвки.

Юноша врезался в Минхо, тот слетел с противника, и они с Томасом оба грохнулись на пол. Томас стремительно бросился на вожака, обхватил его поперёк спины и прижал лицом к полу. Тот отчаянно вырывался, но Томас не уступал.

— Там, наверху, их чёртова уйма! — проорал он в ухо вожаку. — Немедленно прекрати, или они убьют тебя! Да они всех нас прикончат!

Хорхе с трудом поднялся на ноги, вытер струйку крови, стекающую из уголка рта. Лицо у него было такое, что у Томаса сердце в пятки ушло. Человек с такойрожей был способен на любое зверство.

— Подождите! — выкрикнул Томас. — Пожалуйста!

Хорхе взглянул ему прямо в глаза. В это время сверху приземлилось несколько хрясков. Некоторые из них проделали тот же трюк, что и Хорхе — прыгнули и перекувырнулись, другие скользнули вниз по верёвкам. Они быстро сбились в плотную группу позади своего предводителя. Всего их было десятка полтора, обоего пола, в том числе и несколько подростков, все одетые в грязную рванину. Большинство тощие — кожа да кости, дунешь — переломятся.

Минхо затих, и Томас отважился ослабить хватку. Судя по всему, в его распоряжении были считанные мгновения, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля и начнётся бойня. Одну руку юноша крепко прижал к спине своего товарища, другую умоляюще протянул к Хорхе.

— Пожалуйста, дайте мне только одну минуту! — промолвил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ну что вам за польза, если вы... причините нам вред?

— Ты думаешь, не будет пользы? — издевательски протянул хряск, выплюнув кровавый сгусток. — Ещё какая, можешь мне поверить, hermano! —И он сжал кулаки.

А потом сделал еле заметное движение головой — и мгновенно столпившиеся за ним хряски извлекли из своих тряпок оружие — отвратительного вида ножи, ржавые мачете, почерневшие стальные костыли, которыми когда-то, наверно, крепились к шпалам железнодорожные рельсы. Осколки стекла с острыми, как бритва, краями, вымазанными чем-то бурым. Одна девчушка, вряд ли старше тринадцати лет, держала лопату, режущий край которой был иззубрен, как пила.

Томаса охватила внезапная и абсолютная уверенность в том, что речь сейчас идёт о жизни или смерти. Ему придётся умолять о пощаде. Приютели не имели ни малейшего шанса выстоять против этих вооружённых людей. Правда, они, конечно, не гриверы, зато и волшебного кода к ним не подберёшь. Или?..