Безымянная Колючка (СИ) - Субботина Айя. Страница 15

— Ты осознаешь, девчонка, что Император уже оказал тебе великую честь тем, что позволил говорить? И что своими абсурдными требованиями испытываешь его терпение?

Конечно, я осознаю. Как и то, что меня без лишней шумихи могли придушить в темнице. Раз мою семью признали изменниками и заговорщиками, вряд ли простой люд так уж озаботится судьбой последней из эрд’Кемарри.

Догадка осеняет меня как раз в тот момент, когда я, смиренно склонив голову, выслушивают поток помоев, щедро льющихся из грязного рта долговязого.

И как я раньше не догадалась, ведь это же очевидно.

Я – последняя. Последняя эрд’Кемарри. С моей смертью имя исчезнет, и Императору придется срочно искать нового претендента, чтобы сохранить равновесие Тринадцати. Возможно, моя догадка слишком смелая, но, похоже, кто-то хитрый подсказал ему безболезненный способ посадить на это место своего человека. Для новоиспеченного Императора способность руководить советом Голосов – едва ли не решающий аргумент в вопросе удержания своего мягкого зада на троне. Хотя этого Императора, кажется, больше устроила бы подушка.

Мне стоит невероятных усилий держать рот на замке, а не выложить в лоб всю подноготную их планов, чтобы не думали, будто вместе с неспособностью чувствовать таум у меня напрочь отсутствует еще и способность логически мысль и сопоставлять элементарные вещи.

«Спокойно, - говорю себе, - они думают, что ты дурочка - и именно поэтому ты до сих пор жива».

Кто-то из умных сказал, что в любой непонятной и щекотливой ситуации умная женщина вовремя прикинется идиоткой. Что ж, прямо здесь и сейчас не имею ни малейшего повода, чтобы усомниться в столь тонкой и ценной мысли.

Мое смирение немного остужает Магрота. Не так, чтобы уж совсем, но долговязый хотя бы перестает брызгать слюной, как будто у него нет других достойных способов меня вразумить. Я рискую поднять взгляд на Императора и, ожидаемо, нахожу его полным отвращения к моей персоне. Тем лучше: когда тебя все вокруг ненавидят, меньше шансов упасть из-за того, что имел неосторожность опереться на случайного человека.

— Ты верно заметила, что у Императора доброе сердце, - долговязый начинает издалека. – К тому же, принимая во внимание показания скарта эрд’Аргаван, есть основание полагать, что ты могла и не знать всех тонкостей покушения. Конечно, это не отменяет того факта, что тебе так или иначе предстоит встретиться с императорскими дознавателями. Но если ты без отговорок примешь щедрое предложение нашего Императора, эта встреча может случиться всего единожды, очень короткой и… формальной. Хотя, все зависит от тебя, ведь у императора могут возникнуть к тебе и иные вопросы.

«Стоит ли это понимать как намек на то, что за каждую такую встречу от меня будут «великодушно» отрезать только по пальцу, а не отхватывать всю руку целиком?»

Хорошо, что я в совершенстве овладела тонким искусством сокрытия мыслей, и ни разнеженный Ниберу, ни его шептун никогда не узнают, что в эту минуту я, вытирая слезы, от всей души желаю им обоим скончаться в муках.

— Я готова, - соглашаюсь без промедлений.

Магрот и Ниберу обмениваются многозначительными понимающими взглядами. Наверняка оба радостно спихивают мое опрометчивое согласие на скудоумие. И хвала Взошедшим! Ведь я в любом случае уже знаю, что мне предстоит сделать, вопрос в другом: как много удастся выторговать? Потому что от этого зависит не только моя дальнейшая судьба, но и первая ступень плана мести, который я до сих пор так толком и не соорудила.

Ниберу подзывает своего нового советника. Они некоторое время о чем-то заговорщически шепчутся. Я использую эту паузу, чтобы пересчитать возможных претендентов для будущего главы моего рода. Ни один из них не кажется достаточно хорошей кандидатурой на освободившее место, но, нужно признать, из-за затворнического образа жизни мои знания о свежих придворных интригах оставляют желать лучшего.

Долго гадать и не приходится.

— Император желает, чтобы ты стала женой достойного человека. А после свершения обряда Связывания отказалась от имени в его пользу. - Покрытая струпьями рожа Магрота растекается в масляной улыбке. Такой жирной, что против нее протестует даже мой голодный желудок.

— Могу я узнать имя моего избранника? – Сомневаюсь, что мне его назовут, но природное любопытство берет верх.

— Это не имеет значения, - как-то слишком быстро встревает Император, - тем более, что после заключения обряда он возьмет имя эрд’Кемарри.

Я смиренно склоняю голову и со всей возможной покорностью, на которую оказываюсь способна, произношу:

— Я покоряюсь любому вашему решению, мой Император. Уверена, что выбранный вами человек окажется достойнее моей никчемной семьи. Будет ли мне позволен вопрос, какая участь ждет меня после того, как я откажусь от имени?

— Если ты все сделаешь неукоснительно, и если дознаватели не докажут твоей прямой связи с заговорщиками, ты можешь рассчитывать на императорское снисхождение и позволение провести остаток дней в качестве служительницы при каком-нибудь храме.

Прозвучало это куда интереснее, чем было бы в действительности. Мне уготована участь девчонки на побегушках. Выносить ночные вазы, подтирать грязные задницы, омывать гнойники и все такое прочее – примерно так выглядит «щедрое императорское снисхождение», если называть вещи своими именами.

К счастью, я заранее подготовила альтернативу. Дело за малым – убедить напыщенного засранца и его бестолкового мошенника, что мой вариант еще хуже их. Чтобы Ниберу не смог устоять против соблазна причинить беззубой вентране еще больше страданий. А он не сможет, потому что - готова спорить на собственную интуицию – при взгляде на меня у него до сих пор зудит в том месте, куда ему врезал мой несравненный Ашес.

— Позволено ли мне высказать… альтернативу? - Я заискивающе заглядываю в глаза их обоих.

Долговязый уже открывает рот, чтобы изрыгнуть на меня очередной поток брюзжания, но Ниберу его останавливает. От удивления он нетерпеливо ерзает на кресле. Еще бы: девчонка без пяти минут в могиле, а смеет выдвигать какие-то условия. Ее нужно обязательно выслушать, ведь в любом случае она не скажет ничего стоящего и не найдет подходящих для убеждения слов. Классическая ошибка всех самоуверенных типов. На эту черту Ниберу я и делаю главную ставку.

— Если вы проявите еще хоть каплю милосердия к моей определенно не засуживающей сострадания сущности, мой Император, вы внемлете моей смиренной просьбе и позволите мне обучаться в Аринг-Холле.

На этот раз пауза затягивается еще дольше. Сначала мужчины просто таращатся на меня, красноречиво демонстрируя полный ступор. И, признаться, есть от чего. По целому ряду причин, начиная от того, что Аринг-Холл уже более трехсот лет остается самым элитным заведением для богатых и знатных отпрысков Старшей крови, и заканчивая тем, что учебный год уже месяц, как начался. Грубо говоря, я прошу… почти невозможное.

Куда проще определить меня в храм, где я так или иначе получу свою порцию унижения.

Первым нарушает молчание Ниберу:

— Мне сказали, что ты «пустышка».

— Так и есть, мой Император.

— Тогда ты должна понимать, что даже если бы я… был готов рассмотреть твое бессмысленное предложение, тебе никогда не обучиться тауму. Это все равно, как если бы немой попросился учиться пению.

Пока Магрот льстиво хихикает над остротой императора, я терпеливо дожидаюсь своей очереди. Мне ведь не послышалось, и заносчивая коронованная задница действительно только что допустил возможность удовлетворения моей просьбы?

— Если мой Император удовлетворит мою смиренную просьбу, я бы выбрала факультет Помощников.

И на всякий случай, чтобы он точно был доволен, снова покорно склоняю голову.

— Но… Ты же… - Ниберу кажется растерянным.

— … больше не наследница Старшей крови? - аккуратно подсказываю ему. – Я была паршивой овцой в своем семействе, Ваша Светлость, но мне дали достойное образование. Я сведуща в геометрии, математике, астрологии, истории. Владею искусством каллиграфии, знаю этикет, свободно говорю на калимском и дахакских языках. Я могу быть полезна человеку, который сочтет приемлемым взять меня в качестве личного помощника.