Киевский лабиринт - Любенко Иван Иванович. Страница 13

— Ого! — изумился Каширин. — Про случай в отеле я слышал, только и подозревать не мог, что это вы. Нам же оттуда передали фотокопию половинки фальшивой десятки. Она тоже приобщена к разыскному делу.

— Вот я и говорю: мне, если хотите, уже перед супругой неудобно. Два дня я протолкался в следственно-судебных камерах, оправдываясь и давая объяснения.

— А это потому, Клим Пантелеевич, что вы притягиваете к себе несчастья.

— То есть как?

— А так. Господь наделил вас даром отыскивать преступников, быть своего рода проводником Немезиды. Потому он и посылает вас туда, где творятся злодеяния. Так что не откажите, помогите, как говорится, по старой памяти. — Каширин опять наполнил свой стакан ромом и долил Ардашеву. Бутылка опустела.

— Выпьем за успех? — предложил полицейский.

— Лучше за встречу. Я ничего вам обещать не буду, Антон Филаретович. Не мое это дело фальшивомонетчиками заниматься. Однако я всегда к вашим услугам. Чем смогу — помогу. — Статский советник отхлебнул два глотка, поднялся и сказал: — Благодарю за теплый прием. Во всяком случае, дней семь я уж точно здесь задержусь… Хочется и в самом деле отдохнуть, отвлечься и забыть о грешном мире… Честь имею.

— Нет-нет, пойдемте, я провожу вас, если позволите, до самого дома. Поговорим. Вы человек умный и собеседник интересный, — засуетился сыщик, снимая со стула пиджак.

На улице попался свободный извозчик. Правда, он был какой-то необычный. Пролетка с двойными рессорами и откидным верхом блестела от чистоты. Казалось, что он опустился прямо с небес. На ярко начищенной сбруе висели три колокольчика. Возница, облаченный в зеленый суконный армяк, не торговался вовсе, а поклонился и спросил адрес. Ардашев назвал. Кучер взмахнул вожжами и коляска, звеня колокольчиками, покатила по мостовой мягко, точно по снегу.

— А про грешный мир это вы правильно заметили, — задумчиво проговорил Антон Филаретович. — А в России он вдвойне грешный, потому что в отличие от Европы мы не живем, а выживаем. Так всегда было, и так, к сожалению, и останется, пока русские люди сами себя уважать не научатся. А произойти это может только в том случае, если каждый из нас к ближнему будет относиться так, как к самому себе, то есть с добром и уважением.

«Надо же, — удивился Ардашев, — какая метаморфоза с человеком случилась. Каширин всегда считался полицейским без стыда и совести, мздоимцем, карьеристом и еще бог весть каким прохиндеем… А тут — на тебе: о нравственности рассуждает, о самоуважении народа… Чудеса!»

— Я в прошлом году супружницу похоронил. Трое детишек осталось на плечах: Дашеньке — десять, Алефтинке — пятнадцать, а Гриша совсем взрослый уже — студент, на доктора в Москве учится, — грустно продолжал сыщик. — Алефтина теперь за мать — готовит еду и сестренку в женскую гимназию с собой водит… Две недели пил. Службу забросил. Казалось, без нее, без моей Наташеньки, с ума сойду. А батюшка — отец Иллидор — дал мне несколько тоненьких церковных книжек. «Прочти, — говорит, — сын мой, может, и полегчает». Я ведь, по правде говоря, к вере нашей без должного внимания относился. Нет, воскресные службы в Андреевском храме посещал, но не столько для души, сколько для Натальи Николаевны… хотел ей приятное сделать. Да… А книги эти, будто какую-то дверцу в моей душе открыли, и вот теперь стоит мне опять что-нибудь дурное сказать или даже помыслить, как кто-то внутри меня будто вздыхает с укоризной. И я тотчас же обо всем плохом думать перестаю. Хотел бы я знать, кто это такой внутри меня поселился?

— Имя известное, Антон Филаретович.

— И кто же?

— Совесть.

Каширин замолчал и ушел в себя. Он смотрел по сторонам, но ничего не видел. Казалось, что сейчас он мысленно говорил с ней, с Наташенькой. Когда пролетка остановилась, Антон Филаретович будто очнулся. Повернувшись к Ардашеву, сыщик сказал:

— Вот и приехали. Слава богу, все хорошо закончилось. Значит, вы не против, если я зайду поговорить к вам разок-другой? Не обязательно о деле, а хоть просто так.

— Всегда рад, Антон Филаретович. Только чтобы застать меня, лучше прежде позвонить. Номер телефона: 98.

— Благодарю.

Ардашев хотел расплатиться с возницей, но сыщик запротестовал.

— Нет-нет, что вы! Не извольте беспокоиться. Мне надо назад, в сыскное. А завтра в полицейском управлении будет совещание. Его высокоблагородие господин Горностаев проведет его самолично. Вот я и обрадую его вашим открытием по поводу фальшивок.

— Желаю удачи.

— Честь имею.

Тяжелая парадная дверь доходного дома закрылась. Экипаж тронулся. Поднимаясь по ступенькам, Клим Пантелеевич все никак не мог забыть слова Каширина о том, что господь наградил его (Ардашева) способностью отыскивать злодеев. Когда рука уже потянулась к пуговке электрического звонка, статский советник остановился. «Итак, фальшивый червонец появился в Швейцарии, Киеве и Ставрополе. К тому же в Ставрополе на нем, как и на сотенной, остались непонятные жирные полоски крест-накрест. В довершение ко всему „радужная“ имеет явный признак подделки, различимый простой четырехкратной лупой. На данный момент это все, что есть в рассуждении фальшивомонетчества. Но кроме этого имеется еще два никак не связанных между собой смертоубийства. Ну, в одном — мой грех, а вот в трех других — неизвестно чей… В общем, как всегда бывает в начале: все странно и непонятно, точно в тупик попал и не знаешь, как из него выйти. Хотелось бы, конечно, отыскать ту единственную тропинку, которая приведет к выходу. Правда, пока слишком мало исходных данных, чтобы делать определенные выводы. Что ж, посмотрим, какие испытания мне приготовила судьба и как я выберусь из этого киевского лабиринта», — мысленно проговорил он и нажал на звонок.

12. Roulette [18]

Не успел Клим Пантелеевич расстаться с Кашириным, как уже в передней ему встретился двоюродный родственник.

— А что, Клим, ты, когда-нибудь играл в рулетку?

— Пару раз приходилось, — поскромничал статский советник.

— Выходит, в этом деле ты новичок. Но ничего, научим… Предлагаю составить мне компанию прогуляться в игорный дом. — Терентий Петрович заговорщицки улыбнулся. — Правда, дело это не совсем легальное, а проще сказать, и вовсе запрещенное. Клуб «Босфор» располагается на левом берегу Днепра. Слава богу, среди его посетителей немало серьезных людей и о неприятностях можно не думать. Полиция туда никогда не наведывается. А если и захаживает, то инкогнито, чтобы самим поразвлечься. Это, конечно, не Монте-Карло и даже не Кисловодск, но все же время провести можно неплохо и заодно пощекотать нервишки. Однако с женами там лучше не появляться, — он хихикнул в кулак, — в номерах «Босфора» водятся такие нимфы, что забудешь обо всем на свете! Это тебе не Ямская!.. [19] А нашим хозяйкам я взял билеты на новую американскую фильму «Шерлок Холмс». Они безумно обрадовались. В роли знаменитого сыщика снялся американский актер Уильям Жиллетт. Ее показывают на Фундуклеевской в «Биоскопе».

— Вижу, ты все уже решил за меня… Но в твоем предложении есть резон: после полицейской кутузки самое время расслабиться, — согласился Клим Пантелеевич.

— Тебя забирали в участок? — удивленно поднял бровь Могилевский.

— И даже надели оковы. Потом, правда, сняли, отпустили, напоили чаем с ромом и доставили сюда.

— Верно, опять кого-нибудь прикончил? — дрожащим голосом осведомился Терентий Петрович.

— Помилуй! Ты уже совсем зачислил меня в разряд кровавых душегубов. На этот раз, представь себе, меня опередили, — съязвил Ардашев. — Причем на месте преступления осталось три трупа. Моя вина лишь в том, что после убийцы я там оказался первым. Меня тут же задержали и доставили в сыскное отделение. Допрашивал сам начальник. Но, слава богу, у них оказался мой старый знакомый — прикомандированный из Ставрополя Антон Филаретович Каширин. Вот он-то меня и выручил.