Когда боги спали - Коул Аллан. Страница 33

— А что толку? — сказал Сафар. — Как бы я ни занимался, Умурхан все равно меня завалит.

Брови Катала взлетели.

— Но почему? — сказал он. — У Умурхана вот уже сколько лет не было такого ученика.

Умурхан был главным магом Валарии. И в этом качестве он являлся надзирателем над университетом, где обучались ученые, жрецы, целители и маги. Он нес ответственность лишь перед одним королем Дидима, правителем города и окрестностей.

— И все равно он собирается меня завалить, — сказал Сафар.

— Но ведь на это должны быть причины, — сказал Катал. — Чем ты вызвал его гнев?

Сафар скроил скорбную физиономию.

— Он застукал меня в своей библиотеке, когда я просматривал запрещенные книги.

Катал испуганно посмотрел на него.

— Как же ты посмел?

Сафар повесил голову.

— Я считал, что нахожусь в безопасности, — сказал он. — В его кабинет я проник незамеченным. Я понимал, что рискую. Но я напал на след важного открытия. И мне надо было кое-что узнать. Я проник в кабинет перед рассветом. Все знают, как Умурхан любит поспать, так что все казалось вполне безопасным. Но на этот раз, едва я оказался в кабинете и зажег свечу, он внезапно появился из тени. Словно ожидал меня.

— Может быть, кто-то предупредил его? — спросил Катал.

— Вряд ли, — сказал Сафар. — Я ведь в последнюю минуту принял это решение. Никто и не знал. Просто, может быть, во время моего последнего тайного посещения кабинета я оставил какой-нибудь след. И все это время он поджидал меня, чтобы поймать.

— Радуйся, что он сразу не исключил тебя, — сказал Катал. — Или — хуже того — не доложил Калазарису о том, что ты еретик.

Лорд Калазарис являлся главным шпионом короля Дидима. Он был столь усерден, что в Валарии даже существовала шутка: здесь даже за наблюдателями наблюдают.

— Умурхан говорил то же самое, — ответил Сафар. — Он сказал, что мог бы швырнуть меня в одно из подземелий Калазариса, где я и гнил бы до скончания века. И он только потому не кликнул подручных Калазариса, что я хороший студент.

— Вот видишь? — сказал Катал. — Надежда есть. Ты за два года осилил задания четырех лет. Еще никто в твоем возрасте не доходил за столь короткое время до прислужника второго класса. — Он указал на кувшин с вином. — А теперь ты сам лишаешь себя шанса поправить положение дел.

Сафар скривился, вспомнив гнев Умурхана.

— Я не думаю, что это возможно, — сказал он. — Меня только потому не вышвырнули сразу, что моим спонсором является лорд Музин, самый богатый торговец города.

Музин был другом Коралина, к которому тот и обратился за помощью, чтобы устроить Сафара в университет.

— Умурхану не нужен скандал, и он наверняка не хочет обидеть Музина. Поэтому он завалит меня и сообщит это грустное известие Музину. Простейший способ избавиться от меня.

— Лично я об этом не пожалею, — послышался чей-то голос.

Двое, сидящие за столом, обернулись и увидели, что Земан, убравшись во внутреннем дворике, уже добрался до соседнего с ними столика. Земан был одногодком Сафара и такого же роста. Но настолько худой, что казался ходячим скелетом. С внешностью ему не повезло — длинное, лошадиное лицо, глаза навыкате и выступающие зубы.

— Это пиявки подобные тебе довели моего деда до нищеты, — сказал Земан. — Вы все съедаете и выпиваете в кредит или просто задаром. Вы забираете книги и рукописи и держите у себя сколько вам заблагорассудится, не платя за лишнее время. И это студенты. А что уж тогда говорить об этой сучке Нерисе, которой он потворствует? Воровка, и больше ничего. Нет, я думаю, напрасно дедушка столь добр к вам. Это ему слишком дорого обходится. Да и мне. Из-за таких, как ты, я тоже остаюсь нищим.

Он указал на свой костюм — тесные коричневые шаровары, зеленый халат до бедер, шлепанцы с загнутыми носами — жалкая имитация наряда модника.

— Я вынужден приобретать себе одежду в самых низкопробных магазинах. И это оскорбительно для мужчины моего класса и положения.

Катал рассердился:

— Не смей так разговаривать с моим другом! Сафар получает лишь то, что я сам ему даю. Он мой друг и обладатель столь тонкого ума, которого я больше ни у кого не вижу в эти дни.

Вмешался Сафар:

— Он прав, Катал. Ты слишком щедр. Держу пари, что ты не повышал цен с тех пор, как сорок лет назад открыл «Трясину для дураков». Поэтому-то мы все сюда и ходим. А ведь ты имеешь право на приличный доход, мой друг. И в твоем возрасте ты заслужил право жить беспечной жизнью.

Земан не успокоился.

— Благодарю, что защищаешь меня от нападок моего же деда, — сказал он Сафару. — Но я в защите не нуждаюсь. У меня и своих мозгов хватает.

— Оба вы говорите с самонадеянностью юности, — сказал Катал. — Но ни один из вас и понятия не имеет, почему я живу именно такой жизнью.

Он указал на потускневшую железную эмблему, висящую на заржавевшем штыре над дверью книжного магазина.

— Название, которое понятно всем: «Трясина для дураков»! Я был молодым человеком, когда повесил эту эмблему. И тогда же посадил вон то дерево. Тогда оно было лишь прутиком с несколькими листьями. А теперь оно прикрывает нас тенью могучих ветвей. — Его глаза заблестели от воспоминаний. — Я был смышленым парнем, — сказал он. — Хотя, возможно, и не столь смышленым, как мне казалось. Тем не менее мне хватило ума, чтобы закончить университет. Но у меня не было ни денег, ни связей, чтобы сделать карьеру. И все же книги и знания ценил превыше всего. Я нуждался в компании самых умных студентов, чтобы обсуждать с ними мысли, изложенные в книгах. И создал это место, чтобы привлекать сюда именно таких людей, предлагая свои товары по самым низким ценам. И вы видите перед собой бедного, глупого, но счастливого человека. Поскольку я осуществил свою мечту в «Трясине для дураков».

Сафар рассмеялся и понимающе кивнул. Земан нахмурился, еще больше расстроившись.

— А как же я, дедушка? — возмутился он. — Мне не нужна такая жизнь. И я не виноват в том, что мои родители умерли от чумы. Моя мать — твоя дочь — была женщиной с перспективой и тем самым привлекла к себе мужа. Но он умер до того, как успел разбогатеть и позаботиться о том, чтобы и у меня был шанс добиться успеха.

— Я дал тебе крышу над головой, — сказал Катал. — Что я еще мог для тебя сделать? Бабушка твоя умерла от той же чумы, так что я потерял всю мою семью, кроме тебя.

— Я знаю это, дедушка, — сказал Земан. — Я знаю, на какие жертвы ты пошел. Я хочу лишь, чтобы ты отнесся к делу немножко пожестче. Не позволяй все разбазаривать. И когда я унаследую это место, ты уйдешь в могилу с миром, зная, что уж я-то тут обо всем позабочусь. — Земан оглядел жалкое свое наследство. — В конце концов, место расположено хорошо. Прямо в центре студенческого квартала. Оно принесет мне хороший доход.

Сафар с трудом сдерживался. В Кирании это было неслыханным делом, чтобы парень так холодно и бесцеремонно разговаривал со своим дедом. Но все же оставить слова Земана совсем без ответа он не мог.

— Если бы дело касалось меня, — сказал он, — я бы ни за что не продал эти книги. Перефразируя поэта: «Что ты сможешь купить хотя бы наполовину столь же ценное, продав эти книги».

— Бордель, например, — сказал Земан. — С хорошо расположенными номерами. — Он сердито смахнул со стола и побрел прочь.

— Почему ты позволяешь ему так разговаривать? — горячо спросил Сафар. — Это же неуважение.

— Не обращай на него внимания, — сказал Катал. — Земан таков. И с этим ничего не поделаешь. А сейчас меня больше тревожит Сафар Тимур.

— С ним тоже ничего не поделаешь, — сказал Сафар.

— Что заставило тебя пойти на эту проделку с Умурханом? — спросил Катал, раздраженно дернув себя за бороду.

Сафар опустил глаза.

— Ты знаешь, — сказал он.

Катал сузил глаза.

— Снова Хадин?

— Да.

— И что так тебя занимает место, расположенное вообще на другой стороне земли? — сказал Катал. — Место, о котором, кстати, доподлинно не известно, существует ли оно вообще. Название-то какое: «Огненная Земля». А на самом деле оно может оказаться и «Ледяной Землей». Или «Землей Болот».