Когда боги спали - Коул Аллан. Страница 54

Нериса оттолкнула его руку. Монеты разлетелись по полу.

— Мне не нужны деньги, — сказала она. — Я всегда могу их раздобыть.

Сафар собрал монеты.

— Я вовсе не собираюсь бросать тебя, Нериса, — сказал он. — Это деньги лишь на всякий случай. Ну… если меня поймают… или при другом неожиданном исходе. Если все пройдет хорошо, то ты, если хочешь, можешь поехать со мной.

Нериса улыбнулась сквозь слезы.

— Ты в самом деле возьмешь меня с собой? — воскликнула она.

— Но это совсем небезопасно, — предупредил ее Сафар. — За мной погонится толпа людей.

Нериса обняла его.

— Да наплевать, — сказала она. — Пусть. Я знаю кучу уловок. Им ни за что не поймать нас.

Сафар мягко усадил ее обратно на подушки.

— Тебе необязательно добираться до самой Кирании, — сказал он. — Для того, кто вырос в Валарии, там скучно.

— Ну уж мне-то не будет скучно, — сказала Нериса, про себя думая, что пусть эта самая Кирания и самое глухое место во всем Эсмире. Это не важно, когда рядом ее красавец Сафар.

Сафар похлопал ее по руке.

— Ну увидим, — сказал он. — Поговорим об этом, как только сбежим из Валарии.

— Как скажешь, Сафар, — мечтательно сказала Нериса.

Она зевнула и потянулась.

— Я так устала, — сказала она. — Можно я тут немного посплю? Весь день пришлось скрываться.

Сафар замешкался в нерешительности.

— Они знают, что тебя можно найти тут, — сказал он.

Нериса вновь зевнула.

— Ну и что? — сказала она. — Гундара предупредит, если кто-то появится.

Сафар хотел было сказать, что не стоит так испытывать судьбу. Но услыхал, как дыхание ее замедлилось. Она уже спала. В безмятежности своего сна она казалась еще моложе и уязвимее. Ресницы отбрасывали, длинные тени на нежные щеки. Разглядывая изящные черты ее лица, он подумал, что когда-нибудь она станет настоящей красавицей. Если проживет достаточно долго.

Сафару не хотелось будить ее. Поэтому он подбросил угля в жаровню и убавил фитиль в масляной лампе. Отыскав запасное одеяло, накрыл ее. Она вздохнула, закуталась в одеяло и пробормотала его имя. Сафар расположился в нескольких футах в стороне. Впрочем, из-за обилия событий последних дней он сомневался, что сможет заснуть. Но едва он закрыл глаза, как налетевший сон унес его.

Сон прошел без сновидений, хотя однажды ему показалось, что он слышит шелест ткани и ощущает прикосновение мягких губ к своим губам.

А затем ворвалась реальность с треском растворенной двери и четырьмя крепкими мужчинами.

Он скатился со своего ложа, но не успел встать на ноги, как на него навалились, прижали к полу.

Тяжелый сапог ударил его по голове, и перед глазами от боли закружились звезды. На мгновение он потерял сознание, послышалось железное лязганье, а когда он открыл глаза, то увидел склонившегося над ним с лампой в руке Калазариса.

— Прислужник Тимур, — проговорил главный шпион, — ты обвиняешься в заговоре против короны. Что можешь сказать в свое оправдание?

У Сафара в голове шумело. Он попытался что-то сказать, но распухший язык не повиновался. И тут он вспомнил о Нерисе. Сердце подпрыгнуло, он повернул голову посмотреть, где же она. Но не увидел. Стало легче — слава богам, каким-то образом ей удалось улизнуть. Но тут же настигла другая мысль. Почему же Гундара не предупредил о появлении Калазариса?

Главный шпион поднял над головой Сафара тяжелый кошелек. В нем содержалось золото Олари, за исключением доли, выделенной им Нерисе. Калазарис встряхнул кошель.

— А это что такое? — спросил он. Затем, открыв кошель, высыпал монеты на ладонь. — Для бедного студента здесь чересчур много денег, — усмехнулся он.

Сафар промолчал.

— Где же ты раздобыл столько золота, прислужник? — спросил главный шпион. — И что ты поклялся сделать, чтобы отработать его?

Сафар продолжал молчать. Что тут скажешь?

Калазарис пнул его еще раз.

— Молчание не пойдет тебе на пользу, прислужник Тимур. Твои друзья-заговорщики уже во всем признались.

У Сафара хватило сообразительности сказать:

— Зачем же тогда меня спрашивать, мой господин?

Этот ответ обошелся ему в еще один удар сапогом, на этот раз по ребрам. Задыхающегося, его рывком поставили на ноги.

Но самообладание еще не покинуло его, и он посмотрел в сторону жаровни, туда, где он последний раз видел каменного идола.

Черепашка исчезла.

Оставалось надеяться, что ее забрала Нериса.

Калазарис рявкнул:

— Увести его! Один вид этого еретика оскорбляет мои чувства!

И Сафара поволокли за дверь.

— Тсс! Кто-то идет!

Замаячил тусклый свет, и Нериса припала к земле. Темная фигура вышла из коридора и направилась в ее сторону. Нериса находилась на верхнем этаже университета, в ста футах от библиотеки Умурхана, как сообщил ей Гундара. Фаворит черной точкой расположился на ее рукаве — он поведал ей о том, как его носил Сафар, и она переняла разработанный способ.

Шаркающая фигура принадлежала старому жрецу. Тот бормотал под нос, проклиная холодный камень под ногами и тех злодеев, которые коварным заговором завладели его сандалиями. В руке он нес небольшую масляную лампу с почти выгоревшим фитилем, но все же дававшим достаточно света, чтобы заставить нервничать Нерису. Она распласталась на полу, когда он, чуть не наступив на нее, свернул в сторону, к какой-то двери. Жрец громко испортил воздух, и Нериса догадалась, что дверь ведет в туалет. Жрец скрылся внутри. Он захлопнул за собой дверь, и по звукам, доносящимся оттуда, Нериса угадывала, как он добрался наконец до толчка, поднял мантию и, облегченно вздохнув, уселся.

Нериса кошкой двинулась дальше по коридору, пока Гундара не сообщил, что они добрались до библиотеки. Дверь оказалась на запоре, но у Нерисы эта преграда отняла лишь несколько секунд. Достав из кармана узкую фомку, она просунула ее в замочную скважину и со щелчком открыла замок. В ту же секунду скользнула внутрь и осторожно затворила за собой дверь.

Библиотека располагалась в помещении без окон, столь темном, что Нериса не могла разглядеть и крупные предметы. Но она ощущала запах старых книг, такой же запах, как и в «Трясине для дураков». Но еще густой серный запах магии наждаком скребся в горле.

— Я ничего не вижу, — прошептала она Гундара.

Внезапно что-то засветилось, и Фаворит явился пред нею в полный рост — то есть доходя до колен. Тело его излучало зеленоватый свет, так что она смогла различить мрачные очертания мебели и книжных полок.

Принюхиваясь, Гундара медленно огляделся. Каменная черепашка в ее кармане нагрелась, когда Гундара прибег к помощи магической силы.

Затем он сказал:

— Туда, — и ринулся во тьму.

Нериса двинулась следом, и они пошли вдоль изгибающихся проходов до дальнего конца помещения, где вдоль черной стены стояли высокие книжные шкафы. Гундара запрыгал с полки на полку, пока не оказался на высоте глаз Нерисы.

— Здесь, — сказал он, указывая светящимся когтем. — Аспер во плоти. — Гундара хмыкнул. — Книга, оплетенная в кожу. Забирай ее, эту плоть! Ха, ха. Повеселился же я этой ночью. Настроение прекрасное. И соображаю я здорово.

— Должно быть, это из-за сахара, — сказала Нериса.

Поначалу она отнеслась к Фавориту как к смышленому маленькому созданию. Ей даже жаль его было — ведь он вынужден был обитать заточенным в камень. Но после нескольких часов в его компании ей хотелось побыстрее закончить это дело и сдать на руки Сафару. Он задавал слишком нескромные вопросы. Делал безосновательные утверждения. Обвинял ее в любовной связи с Сафаром. Но какое ему до этого дело?

Гундара уцепился за корешок книги и потянул изо всех сил. Но книга поддалась неожиданно легко, и Гундара потерял равновесие. Падая, он так завопил, что перепугал Нерису до полусмерти. Она поймала его на лету, но книга шлепнулась на пол с громким стуком.

— Осторожнее, — прошипела она. — Ты всех перебудишь!