Улей. Книга 3 (СИ) - "Алекс Д". Страница 52

Но когда Дэрил говорит, что правильный выбор дается легко, я чуть было не срываюсь. Что он может понимать? Перед ним никогда не стояло такого выбора. Он никогда по-настоящему не хотел уйти. Улей давно стал его домом, ненавистным, смертельно-опасным, но другого Дэрил не знал.

«Если тебе больно, значит, ты ошиблась».

Нет, — хочется заорать в ответ. — Я не ошиблась.

Но у меня не хватает смелости, чтобы признаться. Признание сожгло бы все пути к вожделенной свободе, а я уже ощутила ее одурманивающий вкус.

Внезапное вторжение генерала заставляет меня изрядно понервничать. Дэрил заметно напрягается, принимая его требования в штыки. Неудивительно, потому что Одинцов преподносит их как ультиматум в угрожающей форме. Получается грубо, жестко и унизительно. Дэрил на грани, готов бросится на его с голыми руками. Я отчетливо понимаю скрытую причину действий генерала. Воздушный бой поставит под угрозу не только базы Полигона, но и мамин план по выводу меня из игры. Я малодушно молчу, когда под давлением генерала Дэрил дает добро на развооружение вертолетов.

Снова оставшись одни, мы продолжаем спорить, игнорируя сгустившееся между нами напряжение. В его словах звучит усталость, злость и непривычная обреченность, ранящая меня до глубины души. Боль рвется наружу, и я отчаянно кричу на него, вываливая правду, которую сейчас он не сможет осознать и понять:

— Больше всего на свете я хочу убраться с этого проклятого острова. Куда угодно, Дэрил. Прошу, не мешай!

А еще я хочу обнять тебя, вцепится обеими руками и не отпускать до последней секунды. Но этого я ему не скажу. Нельзя сразу получить все. Чем-то всегда приходится жертвовать. Я оставлю с ним половину своего сердца, но оставшаяся часть продолжит биться… уже без него.

— Успокойся. Твоей матери никто не угрожает. Мы улетаем, — словно считав мои мысли, Дэрил подходит вплотную и крепко сжимает плечи.

— Клянись, что ничего не вытворишь!

— Не вытворю, — обещает он. На застывшем лице нервно гуляют желваки. — Потерпишь мое присутствие еще несколько часов?

— Давай не будем тратить их впустую, — судорожно втянув воздух, я порывисто тянусь к его губам и целую с одержимой жадностью.

Он отвечает с не меньшим голодом, скользит ладонями на мою талию и властно сжимает, поднимая над полом. Обхватив ногами стальной торс, я запускаю пальцы в темные волосы и бесстыдно трусь об его тело. Горячие мужские ладони сдавливают мои ягодицы, грубо впечатывая в твердый пах. Я всасываю его язык и с нетерпеливым стоном кусаю. Дэрил хрипло рычит, бросая меня спиной на кровать и набрасывается, как оголодавший хищник. Хотя с чего бы? За последние несколько суток мы занимались сексом чаще, чем ели, спали и разговаривали.

Наша одежда за считанные секунды разлетается в разные стороны. Ни минуты на прелюдию. Жадный язык орудует у меня во рту, каменный член в бешеном темпе врезается между ног. Боль от резких толчков мешается с безумным удовольствием, внизу живота наростает обжигающий жар.

Дэрил снова по-животному грубый, жесткий и напористый. Я окончательно убеждаюсь, что это его естественное состояние во время секса, а все, что он давал мне раньше, было просчитанной игрой. Эта мысль неожиданно ранит, но в тоже время приносит эгоистичное удовлетворение. Я получила его таким, каким не знал никто. Пусть ненадолго, но сейчас он полностью мой.

Взрываясь в первом оргазме, я кричу от избытка чувств, и знаю, что будет еще, и еще. И мне все равно будет ничтожно мало, но я с сумасшедшим остервенением беру эти крохи. Глотая непролитые слезы, отчаянно кусаю его губы, царапаю кожу, оставляя повсюду свои следы. Чувствую себя абсолютно дикой и обезумевшей. И он такой же… безжалостный, одержимый, утративший контроль.

Потеряв счет времени, мы самозабвенно отдаемся первобытной похоти и трахаемся до полного истощения физических сил. Наша постель напоминает поле боя, где каждый сражается за свою порцию удовольствия и получает ее в избытке.

Вымотав друг друга, мы вяло плетемся в душ. Мое измученное тело покрыто синяками от его грубых пальцев, колени стерты в кровь. Дэрил выглядит еще более потрепанным, чем я, но его это ничуть не смущает. Хотя откуда мне знать наверняка, если он не говорит ни слова. Ни во время секса, ни сейчас.

Когда Дэрил заворачивает меня чистое полотенце, я перехватываю его задумчивый взгляд и вопросительно выгибаю бровь.

— Так и будешь молчать?

— А тебе есть, что сказать? — прищурив глаза, он возвращает мне вопрос.

Сердце нервно дергается в груди, и весь мой запал резко сдувается. Я отрицательно качаю головой. Он смотрит на меня долгим, пронзительным взглядом, нежно проводит ладонью по щеке, и наклонившись почти целомудренно целует в лоб.

— Иногда слова излишни, Ди, — шепчет Дэрил и, подхватив на руки, выносит из ванной комнаты.

В тягостном молчании мы собираем разбросанную одежду и торопливо одеваемся. Затем, не сговариваясь, идем в гостиную и без аппетита поглощаем остывшую еду. Никто даже не пытается завести разговор. И если я поглощена внутренними переживаниями от грядущей разлуки, то его поведение кажется странным.

— Ты устал? — выдавливаю из себя.

— Есть немного, — ухмыляется Дэрил, окинув меня выразительным взглядом. — Твоими стараниями. Ты сегодня была в ударе, Ди.

— Помнится, ты просил, чтобы я тебя удивила, — пожимаю плечами, отчаянно пытаясь выглядеть естественно и непринужденно.

— Я тебя дразнил, — с хитрой улыбкой, признается он. — Ты удивляла меня с первой минуты своего появления.

— Я была в шоке и ступоре. Решила, что ты психопат…, — тряхнув головой, тихо смеюсь я.

— Я имею в виду твое появление на свет, — уточняет Дэрил.

— Боже, не напоминай, что ты видел меня в слюнях и подгузниках, — вспыхнув, прижимаю ладони к щекам.

— Тогда ты точно не считала меня психопатом и очень искренне улыбалась беззубыми деснами, — шутливо подтрунивает надо мной Дэрил.

Я, конечно, возмущаюсь и фыркаю, но в глубине души благодарна ему за то, что он не поднимает тяжёлые для нас обоих темы. Но мне все равно больно. Я никогда не признаюсь Дэрилу, как сильно хотела бы хотела увидеть его с нашей дочерью на руках. Эту безумную фантазию, как и многие другие, я заберу с собой.

Стук в дверь заставляет меня испуганно подпрыгнуть. Я бросаю на мужа растерянный взгляд.

— Все в порядке. Это Гейб, — он ободряюще улыбается и уходит встречать визитера.

Возвращается минут через десять один, но с двумя запакованными комплектами защитной амуниции. С упавшим сердцем, я отставляю в сторону чашку с холодным кофе и резко встаю. В лицо ударяет жар, руки предательски дрожат. Он смотрит на меня, склонив голову. В прозрачной глубине его глаза бушует настоящий шторм, отражая все то, что сжигает меня изнутри.

Вот и всё… Наше время на исходе.

Жалобно всхлипнув, я бегу к нему, не чувствуя ног. Мы сталкиваемся в центре комнаты. Объемные тяжелые свертки падают на пол. Он обнимает меня так крепко, что трудно дышать. Я прижимаюсь щекой к его груди и отчаянно зажмуриваюсь, чтобы не разрыдаться. Дэрил целует меня в макушку, пронзительно-нежно гладит по волосам.

— Вылет через сорок минут, — срывающиеся с его губ слова, как смертоносные пули, поражают мое мечущееся сердце.

Почему я должна отказываться от него? Стоит ли свобода такой боли?

Пути назад не будет, всплывает в памяти предупреждение матери.

Я никогда больше не увижу этого мужчину, никогда не прикоснусь и не услышу его голос. Мы никогда не проснемся в одной постели. Никогда не будем счастливы. Наши дети никогда не родятся. Я навсегда исчезну, а он продолжит игру, которая никогда не закончится.

— Дэрил, — отстранившись, я обхватываю ладонями его лицо. Слова застревают в горле, свихнувшееся сердце наотмашь лупит по ребрам. — Мне нужно…

— Пора собираться, Ди, — тряхнув головой, поторапливает Дэрил. — Если, конечно, не хочешь остаться здесь, — улыбается мне, как при первой встрече в белой соте. Безмятежно и широко, и я, как тогда, теряю дар речи, завороженно наблюдая за его губами. Он помогает мне одеться, закрепить все ремешки, аккуратно защёлкивает замок защитного шлема.