Нотами под кожу (СИ) - "Anzholik". Страница 24

Ухожу, тихо защелкнув дверь, сажусь в машину, ожидающую у подъезда, курю. Наверное, впервые так много. Всю дорогу травлю себя никотином, дышу едким дымом. Изгоняю его запах, что, как ядовитый, в носу застрял намертво. Это ведь временно, верно? Просто слишком хороший секс, просто слишком развратный парень, слишком сексуален, слишком… все, блять, слишком. Но это пройдет, всегда проходило. Бычок в пепельницу, с тихим шипением уголек затухает, соприкоснувшись со стеклянной поверхностью. Хлопнувшая дверь автомобиля в мозгу, как раскат грома, отдается, нахуя я так напился вчера, придурок, сегодня ведь собрание на работе.

Дом встречает ароматом хвои и запахом горящего камина. Прислуга еще спит, как и округа, раннее утро, а я уверен, что не смогу уснуть. Раздевшись, смотрю на себя в зеркало, там я и не я. Так странно, вчера уехав, улыбался в предвкушении, что получу так сильно желанную игрушку. Получил, и нет улыбки победителя. Пустота, словно выдернули из меня кусок неведомо чего. Выпотрошили, или я просто устал? Глупый вопрос, так натрахаться и не устать, только вот физически я еще весьма работоспособен, а эмоционально… Глухо внутри. Наверное, всегда так, когда добиваешься желанного в короткие сроки. Я трахнул Фила, а к нему в придачу Геру, два по цене одного, удача, выигрыш, а восторга нет, или же это шок, поздно осевший внутри?

…

До вечера все как в тумане, состояние дремы с открытыми глазами. Еда не лезет в глотку, желудок я готов выблевать даже после глотка сока, так любимого мною. Мысли… Чертовы мысли жрут, как паразиты, меня изнутри. Образы ядовитым осадком мозг сжигают, чувства неподконтрольные в комок густой собираются. Я не люблю его, я вообще вряд ли смогу когда-либо кого-либо полюбить, не из того я теста. Но, бля… запал. Застрял. Прилип — не отодрать — к душе, впился, как клещ лапками, прямо в сердце. Мешает. Бесит. Я не хочу этого, мне нужен был тупо секс, а не это неожиданное приложение. Все зашло далеко, слишком далеко, и это нужно прекратить во благо моего же психического состояния.

Собрание. Если его можно так назвать, когда сидит кучка идиотов и смотрит, словно я мессия и исправлю все их тупые ошибки. Достало. Все, мать его, достало, так хочется пустить на самотек, чтобы все по течению — и будь что будет. Я даже слушать их оправдания не желаю, просто увольняю сразу двоих, пусть и давно работающих, преданных и необходимых. Заебало в край. Сил нет давно, мне, блять, двадцать три года, а я въебываю, как проклятый, в то время как сорокалетние с куда большим багажом и знаниями портят то, к чему я так долго и стремительно шел сквозь эти годы. Не слушая советов, пусть и разумных, со стуком закрываю дверь к себе в кабинет, устало падаю в кресло и, осушив залпом стакан виски, засыпаю. Вот так просто выключаюсь, как уставшая техника. Пошло все на хуй.

— Тихон Игоревич? Тихон Игоревич?

И что, блять, за назойливый попугай над ухом? Открываю глаза, полные такой злобы, что по идее убежать должны все или, по крайней мере, заткнуться, но, как ни печально, кроме моей секретарши, привыкшей ко всему.

— Он самый, что надо?

— Там ваша машина с мойки подъехала, мне отправлять их на стоянку или вы желаете отправиться домой?

— Нет, блять, мне тут очень удобно спать, — фыркнув, встаю, потягивая затекшие конечности.

Домой. Обычно это приносило радость, но не сейчас. Там монстр в виде моей сестры, сегодня она должна вернуться, что печальнее некуда. Неужели не могла пропасть без вести, а? Наградил Бог родственничками, один краше другого.

— Ты вчера украл у меня таблетки.

— Это вопрос? — приподнимаю бровь и, налив себе стакан ледяного сока, выпиваю тот с блаженством.

— Утверждение.

— И?

— Я видела, с кем ты ушел.

— И? — на автомате спрашиваю. — Стоп, что ты сказала?

— Я сказала, что видела то, как ты вытянул Фила из кучки похотливых баб и утащил из клуба, усадив в свою же машину, только вот дома тебя, братец, ночью-то не оказалось. Ая-яй.

Противная до такой степени, что изжога начинается от одного голоса. Видела она, и что?

— Ты с ним был?

— Не должно.

— Что не должно?

— Ебать не должно, где я был, с кем, когда и зачем. Популярно объяснил?

— Как грубо, как неоправданно резко.

Не остается ничего, кроме как закатить глаза и свалить к себе, пока ей еще что не взбрело в голову. Не то, чтобы она опасна, просто порой умеет портить жизнь весомо, особенно если учесть, что именно ее семье должен был перейти бизнес отца в случае чего. Им совершенно не повезло, что я достиг восемнадцати за месяц до назначенного срока передачи и стал полноправным хозяином, не согласившимся отдать детище отца в их загребущие руки, и что-то подсказывает мне — даже спустя столько лет они вряд ли смирились со своим проигрышем.

========== -13- ==========

POV Герман.

Просыпаюсь. Медленно, словно из сиропа, выныривая из столь блаженного состояния дремы. По шумящей голове понимаю, что проспал я много, даже очень много, чересчур много. Во рту пустыня и сладкий привкус не пойми чего. Мышцы во всем теле беспощадно ноют. Но не это самое страшное… У меня болит задница, и я начинаю вспоминать, что произошло накануне.

Вечер, репетиция, а после концерт. Прекрасная публика, обалденный заряд эмоций. Взрыв энергии. Мощнейший. Улыбаюсь, чувствуя, как отголоски той эйфории тягуче разливаются по телу, как шум толпы, словно наяву, заполняет голову, громкая музыка, из вспотевшей руки микрофон почти выскальзывает.

Безумно жарко…

Безумно хорошо…

Все безумно… Это экстаз ни с чем не сравнимый. Это ощущение свободы и полета, полета души куда-то далеко от этой планеты. Уединение с самим собой и полная гармония.

Подсобка, ребята в отличном настроении. Макс и Пашка, нежно воркующие, появление Тихона… Улыбка с лица медленно сползает, а предчувствие, леденящее кровь, начинает от кончиков пальцев заполнять меня, сердце, притихшее, уверенно набирает темп. Сглатываю. Тихон…

Поцелуй, первый жесткий, на который я не отвечал, после мои издевки и легкая тревога, непонимание. Второй поцелуй и таблетка, которую я все-таки проглотил. Вакханалия полнейшая в зале. Развратные танцы и липкие поцелуи со всеми без разбора. Пиздец, что я вчера творил… Полнейший, гребаный пиздец.

Пытаюсь пробудить дальнейшие воспоминания, но они ленивые, блаженные, вязкие, полупьяные. И снова он, этот чертов блондин, везде в моей голове появляется. Картинки вспыхивают ярко. Образы, отрывки бессвязные. Пятнами разномастными. Его касания, машина… крепкая рука на моем запястье. Подъезд, где я плыву, как сучка течная. В голове дурман. Бля… Квартира, одежда, что без разбору падает под ноги. Душ, его поцелуи жадные, плавящие меня еще сильнее, ноги ватные, подгибающиеся от ощущений. Руки, кожу мою массирующие. Мои же стоны впиваются в мозг. Я под ним, с ним, на нем… он во мне. Поджимаю пальцы на ногах, закрываю глаза, борюсь с возбуждением, что начинает накатывать. Это странно. Это непривычно, и от этого кажется просто кошмарным. Зачем прокручиваю все это? Мучаю себя, выворачивая детали из дальних кармашков памяти.

Хорошо… мне было настолько хорошо, что стыдно. Это был потрясающий водоворот настолько развратного секса, как никогда у меня, как ни с кем. Очевидно ведь… что никогда, блять, и тем более, сука, ни с кем, я ж с мужиком впервые-то. Можно, конечно, все списать на таблетку, но я прекрасно понимаю одну простую истину — я сам этого хотел, безумно хотел и вел себя, как последняя блядь.

Сжимаю руки в кулаки и сажусь на кровати. Тихо шиплю под нос от противной поясничной боли. Тело ломит, невыносимо, навязчиво напоминает о произошедшем. О своей пятой точке я лучше вообще промолчу, там все печально. Я один. Пусто. Глухо, только запах говорит о том, что эта ночь не приснилась мне. И я понимаю, что не столько телу сейчас не по себе, сколько душе. Он ушел. Ушел, не оставив даже записки, хотя… не уверен, что мне было бы от этого легче. Фыркаю, игнорируя то, как отозвались потрескавшиеся губы на это. Встаю и иду в ванную — посмотреть на свое отражение. Взглянуть самому себе в глаза.