Укрощение - Лэкберг Камилла. Страница 51

Она неловко попыталась встать, и Мартин с готовностью протянул ей руку:

— Понимаю, Лиза немного не такая. Она осталась дома с Юханной?

Паула покачала головой:

— Юханна с Лео пошли кататься на санках, так что Лизе пришлось остаться у бабушки. — Она глубоко вздохнула и выпрямила спину. — Ну, как у вас дела? Я слышала, что вы нашли машину Лассе, а поблизости — кровь.

Коллега рассказал ей все то, что только что излагал Аннике, — про кровь, полынью и не совсем добровольное купание Мелльберга.

— Ты шутишь! — Паула уставилась на него во все глаза. — Какая чудовищная неуклюжесть! Но с ним все в порядке? — добавила она затем, и на душе у Молина потеплело: все же она волнуется за Бертиля! Он знал, насколько шеф привязался к сыну Паулы и Юханны, и за это старику можно было простить все, каким бы нелепым он ни казался.

— Да, он в порядке. Сейчас он дома у Патрика — оттаивает, — заверил молодой полицейский собеседницу.

— Когда появляется Бертиль, всегда что-нибудь случается, — проговорила Паула, тихонько усмехаясь. — Слушай, я как раз собиралась сделать перерыв, когда ты пришел. От неудобной позы так затекает спина! Ты составишь мне компанию?

Они поднялись по лестнице и уже направлялись в кухню, когда Мартин остановился:

— Я только зайду на минуточку к себе в кабинет кое-что проверить.

— Ничего, я пойду с тобой, — сказала Паула, направляясь следом.

В кабинете Молин начал рыться в своих бумагах, а она остановилась возле книжного шкафа, поглядывая, что он делает. На его рабочем столе, как всегда, царил полнейший беспорядок.

— Скучаешь по работе, а? — спросил молодой человек.

— Да уж, мягко говоря… — Женщина наклонила голову, чтобы прочитать заголовки на корешках. — Неужели ты все это прочел? Книги по психологии, по криминалистике… Боже мой, у тебя тут даже…

Она вдруг осеклась, уставившись на серию книг, аккуратно выставленных в ряд на полке у Мартина.

— Боже, какая же я дура! По поводу языка я читала не в архиве, а вот в такой… — Паула показала на книги, и Молин повернул голову в ту сторону. Но ведь это невозможно!..

Мрачный Йоста заехал во двор школы верховой езды. Беседовать с родственниками жертв всегда было тяжело. А в данном случае он к тому же не принес никакого определенного известия. Имелись лишь явные признаки того, что с Лассе что-то случилось и что его, вероятно, нет в живых. Терезе придется пребывать в неизвестности еще некоторое время.

Полицейского очень удивило, что он встретил там Юнаса. Что ветеринар мог там делать? Кроме того, когда Йоста сказал, что хочет поговорить, он явно встревожился. И это хорошо. Если он выведен из равновесия, будет проще заставить его выдать себя. Во всяком случае, именно это подсказывал Йосте его полицейский опыт.

— Тук-тук! — постучал Флюгаре в дверь дома Перссонов, одновременно произнеся эти слова вслух. Он надеялся застать Юнаса одного, так что, если его жена или дочь дома, полицейский предложил бы ему пройти в ветеринарный кабинет.

Дверь открыл сам Перссон. Лицо его было подернуто серой пеленой, которой Йоста раньше не замечал.

— Ты один дома? — спросил гость. — Я хотел кое-что с тобой обсудить.

На несколько мгновений повисла пауза. Все это время Флюгаре стоял в ожидании на лестнице, а затем Юнас отступил в сторону с выражением отчаяния на лице, словно заранее знал, чего хочет Йоста. Вполне возможно, что так оно и было. Он не мог не понимать, что правда рано или поздно достигнет ушей полиции.

— Проходи, — сказал ветеринар. — Я один.

Полицейский вошел и огляделся. Дом был обставлен бездумно, без души, и не казался уютным. Йоста раньше не бывал в доме у четы Перссонов, и сам не знал, чего он ожидал, но ему почему-то казалось, что красивые люди предпочитают красивые интерьеры.

— Ужасно то, что случилось с Лассе, — проговорил Юнас, жестом указывая гостю на диван в гостиной.

Тот уселся и посмотрел на него:

— Да, невеселая работка — приходить с такими новостями. Кстати, как получилось, что ты находился дома у Терезы?

— Мы с ней когда-то были вместе. Правда, с тех пор совсем не общались, но когда я узнал, что Лассе пропал, мне захотелось узнать, не нужна ли им помощь. Ее дочь много времени проводит у нас в конюшне, и она была очень расстроена тем, что случилось с Викторией. Я хотел проявить к ним внимание сейчас, когда им так тяжело, — объяснил хозяин дома.

— Понимаю, — кивнул Йоста, и в комнате снова повисла пауза. Гость видел, что Юнас сидит в напряженной позе, ожидая, что еще ему скажут.

— Я хотел спросить о Виктории. Какие у вас с ней были отношения? — заговорил наконец Флюгаре.

— Ну… — медленно произнес Юнас. — Да что тут особо рассказывать? Она была одной из учениц Марты. Одной из тех девчонок, кто постоянно болтался в конюшне.

Он стал смахивать с джинсов невидимые пылинки.

— Насколько я понимаю, это не вся правда, — заявил Йоста, не сводя с него глаз.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты куришь?

Перссон посмотрел на полицейского, наморщив лоб:

— Почему ты спрашиваешь? Нет, я не курю.

— Хорошо. Но давай вернемся к Виктории. До меня дошла информация, что у вас были… хм, куда более близкие отношения.

— Кто это сказал? Я вообще почти не разговаривал с ней. Когда я заходил в конюшню, то максимум перекидывался с ней несколькими словами, как и с другими девчонками, которые туда ходят.

— Мы беседовали с братом Виктории Рикки, и он утверждает, что у вас с Викторией были отношения. В тот день, когда она пропала, он видел, как вы стояли возле конюшни и ссорились. О чем была ваша ссора?

Юнас покачал головой:

— Я даже не помню, разговаривали ли мы с ней в тот день. Но как бы то ни было, это точно не было ссорой. Иногда я строго разговариваю с девочками, которые плохо себя ведут в конюшне, так что речь наверняка шла о чем-то таком. Они не любят, когда им делают замечания — как-никак это подростки!

— А мне показалось, что чуть раньше ты сказал, что вообще не общаешься с девчонками в конюшне, — заметил Йоста, откидываясь на спинку дивана.

— Само собой, в какой-то мере я ними общаюсь. Я ведь совладелец школы верховой езды, хотя ею и занимается Марта. Бывает, что я помогаю там в хозяйственных делах, и если что-то делается не так, как надо, то делаю замечания.

Флюгаре задумался. Может быть, Рикки преувеличил то, что увидел? Но даже если это и не было ссорой, Юнас не мог не запомнить самого случая.

— Ссора или нет, но, по словам Рикки, он накричал на тебя, — стал рассказывать пожилой полицейский. — Он увидел вас издалека и подбежал, крича на вас обоих, а потом продолжал ругать тебя после того, когда Виктория убежала. Неужели ты ничего из этого не помнишь?

— Нет, мне кажется, он что-то неправильно понял…

Йосте стало ясно, что ничего другого он не услышит, и он решил двигаться дальше, хотя ответ ветеринара его совсем не убедил. Зачем бы Рикки врать о том, что он поругался с Юнасом?

— Кроме того, Виктория получала угрожающие письма, которые указывали на то же самое — что у нее какой-то запретный роман, — добавил полицейский.

— Письма? — переспросил Перссон. Казалось, у него в голове завертелись какие-то мысли.

— Да, анонимные письма, приходившие на ее домашний адрес.

Юнас выглядел искренне удивленным. Однако это необязательно что-то означало. Йоста не раз видел невинное выражение лица, за которым скрывалась ложь.

— Ничего не знаю об анонимных письмах, — покачал головой ветеринар. — И у меня действительно не было никаких отношений с Викторией. Во-первых, я женат — и счастливо женат. Во-вторых, она всего лишь ребенок. Рикки ошибся.

— Тогда спасибо, что ты уделил мне время, — проговорил Флюгаре, вставая. — Как ты понимаешь, мы вынуждены принимать такие сведения всерьез, так что мы еще будем заниматься этим вопросом и выяснять, что могут сказать по этому поводу другие.

— Но вы же не можете ходить и расспрашивать про такое?! — воскликнул Юнас, тоже поднимаясь. — Сам знаешь, что у людей на уме! Стоит вам задать вопрос — и они подумают, что все это правда. Разве ты не понимаешь, какие поползут слухи и что это будет значить для нашей школы? Все это недоразумение, ложь. Боже мой, Виктория — ровесница моей дочери! За кого вы меня принимаете?