Вечная команда (ЛП) - Станич К.М.. Страница 43

— Я убегала, чтобы защитить тебя, — отвечаю я, скручивая ткань в руках. — Тебя и твою потрясающую маму, и твоего действительно хорошего папу, и всех твоих сестёр… — я на мгновение замолкаю, пытаясь разобраться в своих чувствах. — И я действительно хотела заколку моей мамы. — Уголки моих губ опускаются, и я резко хмурюсь.

— Пойдём, — говорит Черч, вставая и протягивая мне руку. Я хватаюсь за него и позволяю ему поднять меня на ноги, отряхивая платье сзади. Надеюсь, я не слишком испачкала его. До сих пор мне даже в голову не приходило, что я могла серьёзно испачкать или порвать его по дороге сюда. — Присядь со мной. — Он тянет меня на кровать рядом с собой, держа мои руки в своих. Один из его больших пальцев лениво обводит поверхность кольца. — И это всё? Ты думаешь, что, сбежав, ты защитишь меня?

Я перевожу взгляд с кольца на его лицо, наблюдающее за мной без осуждения, лишь намёк на беспокойство мелькает в его глазах.

— Я не хочу выкладывать… всё это, — говорю я, указывая на свою грудь, чтобы показать странную смесь чувств, таящихся там.

— Почему бы и нет? — спрашивает он, переворачивая мои руки, а затем проводя большими пальцами по точкам пульса на моих запястьях. — Ты боишься задеть мои чувства? — я качаю головой, пожимаю плечами, а затем киваю — просто мешанина противоречивых жестов. — Ты веришь, что они действительно теперь у меня есть? Или я всё ещё возможный психопат, ожидающий своего часа?

Я фыркаю.

— Нет, я больше не думаю, что ты психопат. То, как ты горевал из-за Рейнджера в лесу… — я замолкаю, потому что никто из нас пока не хочет говорить о том дне. Может быть, когда-нибудь, но не сегодня. — Если бы я ушла, разве вы, парни, не были бы в большей безопасности? Если бы я ушла, то Братство оставило бы вас в покое. — Мгновение я изучаю лицо Черча в поисках подсказок.

— Если мы имеем дело с какой-либо из семей, которые я в настоящее время подозреваю, то из этого никуда не денешься. Я мог бы нанять для тебя частную службу безопасности, но полагаю, что Братство захотело бы свести концы с концами. Они пришли бы за тобой; ты никогда не чувствовала бы себя в безопасности и никогда по-настоящему не была бы одна.

— Но, по крайней мере, вы, ребята, не были бы в опасности, — бормочу я, удивляясь, почему моё глупое сердце не перестаёт биться так быстро. — И тогда нам не пришлось бы лгать твоей семье о том, что мы поженимся.

Черч отпускает мои руки и откидывается на кровать, его ладони лежат на одеяле, лодыжки скрещены.

— Ты очень заботишься о нашем благополучии, да? — спрашивает он, но я не знаю, как на это ответить. Да. Я беспокоюсь о них в миллион раз больше, чем о себе. — Ты боишься выходить замуж? Или, может быть, тебе просто не нравится идея брака?

— Мои родители поженились, когда моя мама была молодой. Мой отец был так влюблён в неё, что я думала, они будут вместе вечно. Даже когда они развелись, даже когда она уехала на реабилитацию. Он всё ещё любит её, но она больше не любит его.

Некоторое время мы сидим в тишине, прежде чем Черч встаёт и достаёт нам пару чашек кофе в стеклянных бутылочках из своего милого маленького мини-холодильника. Он протягивает одну мне, а затем садится всего на несколько дюймов ближе, чем был раньше.

— Может быть, я думала, что их развод меня не беспокоит, но это не так? — спрашиваю я, сморщив лицо. — Звучит довольно жалко, да? Расстраиваться из-за развода? Я имею в виду, что у половины населения разведённые родители. И действительно, считаю, что высокий уровень разводов — это хорошо — это означает, что люди больше не терпят оскорблений и дерьма от своих партнёров.

— Но? — спрашивает Черч, когда я отвинчиваю крышку со своего кофе и делаю глоток.

— Но, полагаю… если мои родители не справились с этим? С чего бы это удалось нам? Может быть, то, что я чувствую к вам, ребята, — это просто сумасшедшие подростковые штучки. Кроме того, это ещё одна проблема брака, верно? Я могу выйти замуж только за одного из вас.

Улыбка, появляющаяся на губах Черча, удивляет меня.

— Только если законно, но есть и другие способы сделать это. — Я в шоке моргаю, глядя на него в ответ, когда его лицо приобретает такое решительное выражение. — Не хочу показаться придурком, но, возможно, твои родители не заботились друг о друге так, как я забочусь о тебе.

Ого. Его заявление отнюдь не прозвучало как придурковатое, оно меня ошеломило. С таким же успехом он мог бы признаться, что ему кажется, будто мы предначертаны звёздами или что-то в этом роде. Мои ладони потеют, и я вытираю их о покрывало, чтобы не испачкать юбку.

— Я… — у меня не хватает слов, когда Черч поднимает голову, глаза его сияют. В его взгляде есть уверенность, которую я не чувствую, но, возможно, мне следовало бы. Глядя на него, действительно кажется, что у него есть какой-то план.

— Мои родители всё ещё вместе, — утверждает он, снимая крышку со своей бутылочки и медленно потягивая кофе. То, как он облизывает горлышко бутылки, определённо наводит на размышления. Он поворачивается, чтобы посмотреть в мою сторону, его янтарные глаза скользят по мне в свадебном платье его матери. — И, возможно, в то время твой отец был всем, в чём нуждалась твоя мать — иногда «навсегда» означает «только сейчас». — Черч на мгновение замолкает и тихонько вздыхает. — Но я не хочу, чтобы эта помолвка причинила тебе столько боли. Я вернусь и скажу маме, что свадьба отменяется; ясно, что твой отец больше не отошлёт тебя.

— Но твоя мама проделала весь этот путь, чтобы отдать мне платье, — начинаю я, сжимая в кулаке юбки, изо всех сил пытаясь понять, почему мне так не хочется отдавать его обратно.

— Я могу подождать и сказать ей позже, если ты так хочешь, — говорит Черч, наблюдая за мной со своим стоическим спокойствием. — И ты можешь оставить кольцо себе. Оно твоё, даже если ты захочешь продать его и оставить себе деньги.

— Ты выбрал его для меня? — спрашиваю я, и Черч кивает.

— В антикварном магазине, точно так же, как мой отец выбирал кольцо для моей матери. Вот куда я пошёл, когда исчез перед твоим нападением в Санта-Крузе. Близнецы сказали мне, что ты волнуешься из-за этого. — Моё лицо краснеет, и я пытаюсь что-то объяснить, но… ладно, это правда. Черч всегда была немного подозрительным, верно?

— Ты был в Натмеге? — спрашиваю я, и он кивает.

— Всего одну ночь — я никак не мог определиться, какое кольцо выбрать. А потом я отнёс его домой, чтобы показать родителям и попросить их благословения. — Он терпеливо сидит, ожидая, пока я снова соберусь с мыслями. — Я рад, что мы смогли вернуть тебя в Адамсон. Но всё изменилось. — Черч берёт меня за руку и осторожно сдвигает кольцо к кончику моего пальца.

— Подожди, — говорю я, отводя руку назад и поправляя кольцо. Я чувствую себя собственницей, прижимая его к груди.

Он снова улыбается мне.

— Оставь его себе. Но тебе больше не обязательно его носить.

Наши глаза встречаются, мои ищут подсказки в нем.

— Я действительно нравлюсь тебе, Черч? Имею в виду, я знаю, ты сказал, что это так на горячих источниках, но… ты не должен быть помолвлен с девушкой, которая тебе не нужна.

— Кто сказал, что я помолвлен с девушкой, которая мне не нужна? — отвечает он, ставя свой кофе на комод в изножье моей кровати и поворачиваясь обратно ко мне. Он берёт меня за подбородок длинными пальцами и изучает моё лицо. — Обычно я не делаю того, чего не хочу делать.

— Да, но это было просто для того, чтобы вернуть меня в Адамсон, верно?

— Так ли это? — отвечает он, отвечая на мой вопрос ещё одним своим собственным. Черч наклоняется вперёд и целует меня в губы, просто так, мягким касанием губ, похожим на прикосновение крыльев бабочки. — Мне нравится видеть тебя в платье моей матери, Шарлотты Фаррен Карсон.

Моё дыхание учащается, и я изо всех сил пытаюсь найти слова, чтобы ответить на это.

Черч снова прижимается губами к моим губам, и мои глаза закрываются сами по себе. Медленно, словно боясь испортить момент, если будет двигаться слишком быстро, он снова целует меня. Точно так же, как в ту ночь во внутреннем дворике его родителей, я ловлю себя на том, что таю от его прикосновений, раскрываю губы для его языка. Мой кофейный напиток падает на пол и закатывается под кровать Черча, но никому из нас нет до этого дела.