Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила. Страница 64

— А потом?

— Потом я понял, что все это ерунда. Ведь назвать целую часть живой природы именем родного человека — в этом столько нежности, грусти, памяти... Человека уже нет, а это крошечное, свободное существо летает по свету, не ведая тревог о будущем, горестей о прошлом, и напоминая, что кто-то этого человека очень любил. Это не просто бестолковый пернатый одушевленный организм, это символ чего-то светлого и уязвимого. Ну нельзя было так назвать ни орла, ни павлина, ни тем более попугая!.. — тут Айвар рассмеялся и погладил Павлика по волосам.

— Можно я тоже буду называть тебя Айвар? А то по-моему, Иви тебе не подходит, — сказал Павлик уверенно, с забавной и трогательной серьезностью.

— Ну конечно, пожалуйста, — ответил Айвар и невольно улыбнулся. — Надо же, раньше я ни от кого такого не слышал.

— А ты мне расскажешь про Эфиопию? Я давно хочу о ней узнать побольше! Там красиво?

— Да, там есть очень красивые и интересные места, а еще там водятся обезьяны, жирафы, даже крокодилы и слоны. Тебе нравятся животные, Павлик?

— Очень, — заулыбался Павлик, — я люблю зоопарк, и еще мы часто ездим за город кормить белочек. А тут, на даче, ежики живут, летом они даже к нам на веранду заходят.

Айвар заметил, что у Павлика необычайно задумчивые и добрые, почти «взрослые» глаза, и почувствовал странное волнение. Он всегда считал, что возраст ничего не значит, и повидал немало мудрых молодых ребят и столько же узколобых старцев. Но таких детских глаз, чуточку строгих и безгранично теплых, как у Павлика, он пока не встречал. И неожиданно для самого себя Айвар подхватил мальчика под мышки и так стремительно поднял его вверх, что у того захватило дух. Однако было видно, что ребенку это озорство очень понравилось.

— А ты любишь мороженое, Айвар? — вдруг спросил Павлик, когда они проходили мимо торговых точек.

— Вообще-то люблю! Когда я был маленьким, друзья всегда удивлялись, что я его могу есть в любую погоду и не простываю.

— А я зимой не могу, мама не разрешает, — сказал мальчик, впрочем, без особого огорчения, — она боится, что горло заболит. Можно я тебе куплю? У меня карманные деньги есть, я их всегда берегу.

— Спасибо, конечно, Павлик, но как же я его буду при тебе есть? — смутился Айвар. — Тебе же будет обидно, что нельзя, а маму мы не станем обманывать.

— Мне не будет обидно, честно! — улыбнулся Павлик. — Наоборот, очень приятно. Я и для девчонок всегда что-нибудь приятное покупаю, и для мамы.

И мальчик тут же побежал к ближайшему киоску, где купил эскимо в «советском» стиле. Он с такой неподдельной радостью протянул его Айвару, что тот уже никак не мог отказаться. Дети, с которыми он дружил в Африке, часто делали ему всякие незатейливые и трогательные подарки, но купить мороженое никому не приходило в голову. Конечно, прохожие теперь смотрели на них еще более изумленно, чем раньше, но оба увлеклись беседой и не обращали на это внимание.

Когда новые друзья направлялись по аллее обратно, по пути встретился раскидистый куст рябины, запорошенный свежим, легким словно сахарная пудра снежком. Айвар дотронулся до грозди багряных ягод, не боящихся русской зимы, и подумал о том, как странно этот пламенный, будто подсвеченный изнутри цвет смотрится на фоне безупречно чистого снега. Будто капли крови, выступающей на изможденных трудом руках простого человека или полыхающей в камнях гранатового браслета на запястье роковой княгини...

В России его всегда одолевали еще более странные мысли, чем дома. Русские люди очень импонировали Айвару своим удивительным отношением к жизни, одновременно суровым и легким, замешанным на вековой неизжитой боли и бесхитростной любви, привычке терпеть холод и неудобства и вере в то, что за ними непременно придет весна и солнечный свет. Он во многом их понимал и очень любил душевные разговоры о жизни с такими людьми, как Оля и ее семья.

14.Ночной морок

Наутро Оля, пока дети наверху еще спали, спустилась по резной лесенке и услышала из кухни веселые голоса и негромкий смех. Когда все устраивались на ночлег, она сказала Налии, что они с Айваром могут брать себе на завтрак все что захотят, если рано проснутся, и судя по аппетитным запахам, они не теряли времени даром.

Подойдя к занавеске из бус, разделяющей гостиную и кухню, Оля заметила, что Айвар и Налия стояли около плиты, на которой в кастрюльке грелось молоко. Они о чем-то болтали на родном языке, переминаясь босыми ногами по теплому деревянному полу. Оба были с влажными после душа волосами, Налия в пушистом купальном халатике, а Айвар в трикотажных брюках и белой майке, обрисовывающей его великолепную мускулатуру. Налия взяла из вазочки на столе несколько рассыпчатых домашних печений и теперь угощала ими мужа прямо с ладони.

Столь раскованное поведение африканки не удивило Олю: за короткое время она привыкла к ее прямому и грубоватому, но доброму характеру. Но ей невольно бросилось в глаза, какое мощное притяжение между супругами ощущалось даже на расстоянии, витало в воздухе, как пелена терпкого парфюма. Хотя они не соприкасались даже плечом, казалось, будто мысленно их тела все еще были переплетены в ночной истоме.

«Что же, иногда женщина обладает таким сексуальным магнетизмом, что мужчина рядом с ней способен забыть, где находится» — подумала Оля почему-то с грустью, отметив, что ни муж, ни даже Даниэль с его горячей кровью никогда не смотрели на нее так, как сейчас смотрел на Налию Айвар.

Тут супруги услышали шелест занавески, заметили Олю и улыбнулись: Айвар — смущенно, а Налия с лукавством и каким-то странным удовлетворением.

— Привет, Оля! — весело сказала она. — Ничего, что мы тут немного похозяйничали? Я решила приготовить манную кашу на топленом молоке, ребятам наверняка понравится. Это вообще Айвар придумал, он вчера и купил все по рецепту — клубнику, орехи.

— Ну да, сразу Айвар, — снова неловко улыбнулся тот. — Извини, Оля, неудобно получилось. Я надеюсь, мы ребят не разбудили?

— Да что ты, они спят крепко, это я тут самая ранняя птичка, — сказала Оля. — Спасибо за угощение, я думаю, оно как раз подоспеет вовремя.

Пока Налия была занята на кухне, Айвар и Оля прошли в гостиную. Видя, что он все еще чем-то озадачен, Оля успокаивающе коснулась его плеча.

— Надеюсь, мы вас не слишком стесняем? — почему-то спросил Айвар. — Вообще-то в выходные я и сам люблю подольше поспать, но здесь, видно, зимний воздух так ободряюще действует.

— По-моему, сегодня ты вообще не спал, — не удержалась Оля от сарказма, впрочем ласкового. Однако Айвар от этих слов вконец растерялся, и ей даже показалось, что его щеки еще больше потемнели. Тут уже неловко стало самой Оле.

— Извини, — почему-то ответил он.

— Да ты что такое говоришь, Айвар? — изумленно сказала Оля. — Ты здесь с женой! Какие могут быть извинения?

Однако Айвар все еще нервничал, отводил глаза и немного успокоился только когда все собрались за столом к завтраку. Их с Налией любимое лакомство, разумеется, пришлось по вкусу детям, в том числе и малышке Ане. А Павлик, усевшись с Айваром рядом, засыпал его вопросами про Африку, и за разговором он понемногу забыл об утреннем инциденте.

Тем не менее минувшая ночь у Айвара действительно выдалась беспокойной. Готовясь ко сну, он не ожидал никакого подвоха, к тому же день и вечер были столь насыщенными, что ему больше всего хотелось отдохнуть. Он устроился на раскладном диване в гостиной и ждал Налию, которая и в гостях не изменяла своей привычке прихорашиваться перед сном. И когда она пришла к нему из ванной, Айвар даже слегка оторопел, — супруга была в шелковой комбинации лазурного оттенка, едва прикрывающей бедра, ее черная кожа лоснилась от ароматического масла, кудри рассыпались по плечам, одну из лодыжек обвивал серебряный браслет с вкраплениями черного гематита. Чувствовался любимый ею запах забродившего винограда.

Несмотря на удивление, Айвар залюбовался красотой жены, и она бодро сказала, садясь на постель и кладя руку на его колено: