Все застрелены. Крутая разборка. А доктор мертв - Хаймз Честер. Страница 25
Каспер не выказал никаких признаков возмущения или удивления или каких-либо иных чувств, которых они могли от него ожидать. Он сплюнул мокрый табачный листик и сказал грубым тоном уличного драчуна:
— Ну и что! Если его имя Джуниор Болл, значит, он ее двоюродный брат.
— Все, что мы хотим узнать, это, почему тройка бандитов, которые ограбили вас на пятьдесят грандов [2], переехали двоюродного брата вашей жены и убили его? — сказал Эд Гроб.
— А по какой причине это может быть мне известно? — сказал Каспер. — Если вы думаете, что она знает, спросите у нее.
— Отлично, мы собираемся спросить у нее, — прошепелявил Могильщик.
— Ну тогда идите, черт возьми, и спрашивайте! — заорал он, его лицо налилось ярким апоплексическим багрово-черным румянцем. — И не остроумничайте, черт вас возьми. Я вас…
— Не выходите из себя, босс — в вашем возрасте вас может хватить удар, — прошепелявил Могильщик.
Каспер с усилием подавил гнев. Он сделал долгий глубокий вдох, швырнул наполовину выкуренную сигару на пол и, не глядя, схватил другую. Его руки дрожали, когда он зажигал ее.
— Хорошо, ребята, не будем ссориться, — примирительно сказал он. — Вы знаете, что я имею в виду. Я не хочу, чтобы моя жена оказалась замешана в скандал.
— Да и мы о том же, — сказал Эд Гроб.
— И не забывайте, ребята, что это я дал вам вашу работу, — напомнил он.
— Да, конечно. Вы и наши армейские заслуги… — начал Могильщик.
— Если не считать наших оценок в восемьдесят пять и восемьдесят семь процентов на экзаменах при поступлении на службу, — подхватил Эд Гроб.
Каспер вынул сигару изо рта и сказал:
— Ну, хорошо, хорошо, все это так, и поэтому вы думаете, что вам ничем нельзя повредить, — он вытянул перед собой руки. — Я не хочу вредить вам. Все, чего я хочу, это то, чтобы эти поганые бандиты были пойманы с минимальной оглаской…
Он втянул дым в легкие и позволил ему выйти струйками сквозь свои широкие плоские ноздри.
— И вы не будете в накладе, если эти ублюдки окажутся мертвы, — и он бросил на них косой испытующий взгляд.
— Вот именно таким образом мы это себе и представляем, босс, — сказал Эд Гроб.
— Какого черта ты хочешь этим сказать? — вновь вспыхнул Каспер.
— Ничего, босс. Только то, что мертвые не разговаривают, — сказал Эд Гроб.
Каспер не шелохнулся. Своими черными обсидиановыми глазами он смотрел то на одного, то на другого.
— Если вы думаете, что намекаете на то, что я думаю, то я сотру вас в порошок, — пригрозил он голосом, который звучал очень опасно.
На мгновенье в комнате слышалось только тяжелое громкое дыхание. Из коридора доносились звуки шагов. С ближайшей улицы слышался приглушенный гул автомобилей.
Наконец Могильщик произнес шепеляво:
— Не берите в голову, Каспер. Мы все слишком давно знаем друг друга. Мы всего лишь подразумевали, что вам не хотелось бы, чтобы пошли кое-какие разговоры в самом начале предвыборной кампании.
Каспер принял это.
— Ну тогда хорошо. Но только не пытайтесь подкалывать меня, потому что я не подкалываюсь. А сейчас я расскажу вам все, что знаю, и если вас это не удовлетворит, можете задавать мне вопросы.
Во-первых, я не узнал никого из этих поганых бандитов, а я знаю чуть ли не всех в Гарлеме, либо в лицо, либо по имени. В этом городе нет ни одного, кто мог бы отмочить такую штуку и кого я бы не знал, и то же самое вы можете сказать и о себе.
Могильщик кивнул.
— Поэтому я полагаю, что они не из наших мест. Поехали дальше. Теперь, как они узнали, что я должен получить на руки пятьдесят грандов? Вопрос стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. Прежде всего, я не говорил об этом никому — ни в моей ассоциации, ни жене, никому. Во-вторых, я и сам точно не знал, когда я должен буду их получить. Знал, что они должны когда-нибудь поступить, но когда именно — было мне неизвестно до тех пор, пока секретарь комитета Гровер Лайтон не пришел прошлой ночью и не шмякнул мне их на стол.
— Что-то рановато, не так ли? Я хочу сказать, рановато в этом году, — заметил Эд Гроб.
— Да, я не ждал их раньше, чем в апреле или мае. Это должно было быть ранее, чем обычно. Как правило, это не бывает раньше июня. Но в этом году они захотели провести выборы раньше. Ожидается бурная кампания со всеми этими телевизионными представлениями и военными вопросами и расовыми проблемами и прочей дребеденью. Так что как эти подонки сумели узнать об этом — я имею в виду, точное время, когда доставят деньги, — раньше, чем узнал я сам, — этого я никак не могу понять.
— Может быть, секретарь в чем-нибудь дал промашку, — предположил Могильщик.
— Да. Может быть, в этом году лягушки едят змей, — допустил Каспер. — Мне об этом неизвестно. Но вы, ребята, не трясите его. Пусть он разбирается в этом деле с другими белыми людьми, — он подмигнул, — парнями из Пинкертона, комиссионерами и инспекторами. Что же до меня, то я, черт возьми, не знаю, как они сумеют в этом разобраться. Вы, ребята, меня знаете — я реалист. Не хочу, чтобы поганые налетчики невесть откуда грабили меня. Хочу, чтобы их схватили — вы меня поняли. А если вы убьете их — это будет отлично. Вы поняли. Я хочу, чтобы каждый знал: никто из поганых налетчиков на этой проклятой зеленой земле не может ограбить Каспера Холмса и просто так сбежать.
— Мы поняли вас, босс, — сказал Эд Гроб. — Но у нас нет никакой ниточки. Вы знаете об этом деле все, что происходило и до него, и потом, и мы подумали, возможно, у вас есть какие-то мысли на этот счет. Вот почему мы пришли раньше конфедератов.
Каспер позволил себе мрачную ухмылку. Затем она исчезла.
— А разве с вашими осведомителями что-нибудь случилось? — спросил он.
— Доберемся и до них, — прошепелявил Могильщик.
— Так и доберитесь до них, — сказал Каспер. — Пройдите по публичным домам и игорным притонам, по торговцам дурью и девушкам по вызовам. Черт возьми! Три подонка с пятьюдесятью грандами непременно захотят разгуляться или что-нибудь в этом роде.
— Если они все еще в городе, — сказал Эд Гроб.
— Если они все еще в городе, — эхом отозвался Каспер. — Двое из них ниггеры, а у белого парня — не все дома. Куда к черту они соберутся уезжать? А вы бы сами куда бежали, если бы схватили кусок в пятьдесят тысяч? В каком еще, к черту, месте вы стали бы искать, где разгуляться? Гарлем — величайший город на свете. Вы думаете, они захотят покинуть его?
Оба детектива подавили желание рассмеяться.
Эд Гроб сказал бесстрастно:
— Не думайте, что мы уклоняемся от дела, Каспер. Мы возимся с ним с того момента, как все это произошло. Людям причинен вред, а некоторые убиты. Вы читали об этом в газетах… Мы набили себе шишек, но мы не сдаемся.
Каспер взглянул на перекошенный рот Могильщика.
— Это ваша работа, — сказал он.
14
Квартира находилась на шестом, последнем этаже старого дома с каменным фасадом на 110-й улице, глядящего на залив в верхней части Централ-парка.
Цветные мальчишки и девчонки в лыжных костюмах и балетных юбочках катались на коньках, скользя с фантастической легкостью, когда в два часа дня Эд Гроб и Могильщик припарковали перед домом свой полуразвалившийся автомобиль.
Детективы остановились на мгновенье поглядеть на катающихся.
— Напоминает мне Горького, — прошепелявил Могильщик.
— Писателя или ростовщика? — спросил Эд Гроб.
— Писателя, Максима. Его книга называлась «Наблюдатель» [3]. Мальчик провалился под лед и исчез. Люди бросились его спасать, но так и не нашли даже следа. Он исчез подо льдом. И тогда шутники стали спрашивать: «А был ли мальчик на самом деле?»
Эд Гроб торжественно взглянул на него:
— Значит, он думал, что полынья во льду — это дело рук Божьих?
— Может, и так.
— Вроде нашего друга Барона, да?
Они молча поднялись по старой мраморной лестнице и отворили старые, покрытые изысканной резьбой деревянные двери со стеклянными витражами.