Друг и лейтенант Робина Гуда (СИ) - Овчинникова Анна. Страница 35

— Шериф, может, и дурак, — заметил Кен, — но, когда дело касается денег, он умеет соображать. Как долго ты еще сумеешь водить его за нос, Джон?

— Де Моллар стоил Певерилу не меньших убытков, но прокомандовал наемниками почти два года, — хмыкнул я. — А ведь он никогда не возвращал вице-графу его любимого скакуна! Так почему я должен продержаться меньше? Не беспокойся, когда я увижу, что терпение Певерила трещит по швам, я всегда смогу вернуться в Аннеслей.

Кеннет Беспалый опять стремительно обернулся, бросив руку к стреле, воткнутой в землю рядом. С тех пор как мы развели огонь на маленькой поляне, аутло проделывал такое уже раз десять.

— Хей, да что с тобой сегодня такое?

Кен проглотил остатки мяса, вернул стрелу в колчан и встал.

— Ладно. Я все понял. После полудня на западной тропе, четыре стражника.

— Угу. Все верно. Удачной охоты!

Кеннет всегда был молчаливее остальных «волчьих голов», поэтому я не ждал от него долгих прощаний. К моему удивлению, он вовсе не торопился уходить.

— Джон… — оглядевшись по сторонам, негромко проговорил беспалый разбойник. — В последние дни кто-то появился в Шервудском лесу.

Перестав жевать, я удивленно поднял на него глаза:

— Что? Кто?

— Если б я знал… Остальные парни думают — мне мерещится. Но я с двенадцати лет хожу на королевских оленей и знаю, когда мне дышат в спину. Кто-то за нами следит. Ты… это… держи ухо востро.

— Конечно, как всегда, — кивнул я. — А почему ты думаешь…

— В следующий раз встретимся в «Весельчаке», или передай весточку через Бена, — с этими словами Кен повернулся и исчез в кустах на краю поляны, даже не побеспокоив обосновавшихся там птиц.

Я озадаченно смотрел ему вслед.

Кеннет никогда не был фантазером вроде Тука или нашего менестреля и никогда не был склонен к веселым розыгрышам, как Локсли. К любому его предупреждению стоило отнестись серьезно, даже к такому расплывчато-неопределенному, как это.

Торопливо дожевав зайчатину, я встал и пошел к привязанному коню, чтобы достать из седельной сумки флягу.

В Шервуде всегда шлялось немало народа… помимо аутло. В пределах леса находилось несколько деревень, в том числе такая большая, как Менсфилд, и никакие лесные законы не могли воспрепятствовать тамошним крестьянам пользоваться шервудскими тропинками. Не говоря уж о лесниках, в обязанности которых входило присматривать за королевским заповедником — от его северных пределов, доходящих почти до Бернисделла, до южных, подступающих к Ноттингему. Но вряд ли лесники, наученные горьким опытом, пошли бы на новое нарушение договора с аутло… Да и Кеннет Беспалый был слишком опытен и хладнокровен, чтобы не распознать слежку какого-нибудь лесника, а тем более не в меру ретивого стражника или крестьянина.

Отхлебнув из фляги, я повернулся, чтобы залить костер остатками воды, — и замер.

Возле костра стоял Гай Гисборн, целясь в меня из лука.

— День добрый, доблестный рыцарь Грин лиф, — скотт слегка улыбнулся однобокой, стянутой шрамом улыбкой.

Мое оцепенение длилось всего одну секунду, на второй я бросил флягу и сделал рывок к висящему у седла арбалету… Стрела, пригвоздив рукав моей камизы к седлу, воткнулась в бок коню, и гнедой с пронзительным ржанием встал на дыбы. Плотная ткань не порвалась, зато сломалось древко; получив толчок в грудь, я с трудом сохранил равновесие, крутнулся и снова повернулся лицом к Гисборну.

Тот уже держал на тетиве следующую стрелу.

— Я обещал, что мы с тобой еще встретимся, доблестный рыцарь. Помнишь?

Я тоже выдал улыбку, надеясь, что она получится не такой кривобокой, как у бывшего командира наемников.

— Как же, отлично помню, скотт. А вот тебе лучше было бы забыть про свое обещание. В Шервудский лес запрещено входить с луком и стрелами, и теперь, как верный слуга закона, я должен тебя задержать и препроводить в тюрьму.

Гай Гисборн засмеялся медленным довольным смехом — так могла бы засмеяться кошка, наложившая лапу на мышь.

— Давай, попробуй! Отведи меня в Ноттингем. Если сможешь пошевелиться после того, как я покажу тебе, что такое настоящий стрелок. Что, передумал? Правильно!

Теперь, оказавшись со скоттом лицом к лицу, я увидел, что он не просто высок, а очень высок. Гисборн был ростом с меня и, пожалуй, даже пошире в плечах. По здешним меркам, он был настоящим великаном. И его искалеченная морда понравилась мне сейчас еще меньше, чем тогда, когда я глядел на нее с высоты седла.

— Брось болтать, Гисборн! Скажи лучше — что тебе надо?

Он сильнее прищурил пересеченный шрамом глаз.

— Что надо, спрашиваешь? Мне надо тебя прикончить. Но прежде я хочу перекинуться с тобой парой слов.

— Так говори.

«Говори, говори подольше, а пока ты будешь трепаться, я придумаю, как тебя достать…»

— В этих краях болтают, будто Локсли может расщепить одной стрелой другую с расстояния в пятьдесят шагов, — Гисборн сильней натянул тетиву, так что серое оперение коснулось его скулы. — Но я смог бы вогнать тебе в сердце три стрелы, прежде чем оно бы остановилось. Показать тебе по-настоящему меткую стрельбу, э, Маленький Джон?

Мне удалось не вздрогнуть, но, наверное, не удалось сохранить невозмутимое выражение лица, потому что Гисборн снова засмеялся:

— Да, М-маленький Джон, правая рука Робина Гуда! Так, кажется, тебя называют в балладах? Может, Аллан-э-Дэйл успеет сочинить еще одну балладу, про твою смерть, прежде чем его самого вздернут!

«Черт, а вот это совсем скверно. Кен был прав — у здешних деревьев завелись глаза и уши…»

— Сосунки! — презрительно бросил Гисборн. — Вообразили себя умнее и удачливее всех, да? Но только тупица вроде Певерила мог не догадаться, кто командует его наемниками!

— Не такой уж он тупица, раз выгнал тебя взашей…

Стрела, ударившая в оголовье меча, отскочила и оцарапала мне предплечье; качнувшись, я прикусил язык.

— Помолчи, сакс, — прищурив оба глаза, прошипел Гисборн. — Не то следующую стрелу я всажу тебе промеж ног!

Следующая стрела уже дожидалась своей очереди на туго натянутой тетиве, поэтому я удовольствовался кивком, удержавшись от замечания, что с такого расстояния и монах Тук мог бы щегольнуть меткой стрельбой.

— Ноттингемский шериф — законченный тупица! — после паузы повторил Гисборн. — Ему даже невдомек, отчего он лишился половины своих наемников с тех пор, как ими стал командовать Рейнольд Гринлиф из Холдернеса! Он даже не задумывался, почему всякая мелкая шушера теперь свободно проходит и проезжает через Шервудский лес, а вся крупная добыча попадает в лапы разбойникам!.. Чему ты улыбаешься, сакс?!

— Хм… Спасибо на добром слове. Только где уж мне до тебя! Я командую наемниками целый месяц, а ты сумел отправить на тот свет четверть отряда за каких-нибудь два дня…

Лук в руках Гая Гисборна дернулся, и я напрягся, прокляв свой язык. Не иначе как общение с Локсли пошло в ущерб моему рассудку!

Но скотт опять засмеялся и опустил оружие, хотя и не убрал стрелу с тетивы.

— Сопляк… Ты такой же крестоносец, как и уроженец Холдернеса, верно? Иначе ты бы знал…

— Знал бы — что?

— Мне ничего не стоило выследить вашу шайку, сосунки! Да только разве это может сравниться с рейдом через горящую деревню? С запахом дыма и крови? С визгом свиней и баб? Это… это все равно, что жрать мясо сырым, когда его можно поджарить!

— Ты — сумасшедший, скотт? — вырвалось у меня.

Гисборн весь затрясся от смеха, но лук в его опущенной руке не дрогнул.

— Считаешь меня дикарем, верно? Но хоть я и родился по ту сторону Твида, я учился в монастырской школе и даже умею читать и писать! Представь себе, да-да! А вот ты можешь хотя бы накарябать свое имя? А, Джон Литтл?

— Где уж мне, я едва-едва могу накарябать крест вместо подписи, — мне пришлось потрудиться, чтобы в моем голосе не прозвучало ни намека на иронию, а слышалось только благоговейное восхищение. — Да, наверное, шериф и впрямь дурак, раз не сумел оценить тебя по достоинству. Зато я готов заплатить тебе за…