Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет. Страница 27

— И она-то ещё инсанис? — брови Себастьяна удивленно поднимаются.

Вместо ответа Видар пожимает плечами, выдыхая тонкую струйку дыма.

— Припёрлась в чёрном, с оголённой спиной. Вот же ж стерва!

— Ты не думал, что ей больно, поэтому спина открыта? А не для того, чтобы тебя такого расчудесного подставить!

— Она не чувствует боли, Баш, — самодовольно хмыкает Видар. — В её груди пусто, совершенно пусто. Прямо как в снежных полях Малвармы. Не смотри так, инсанис сама сказала. Верховные не лгут своим покровителям.

— Зато с распростертыми объятиями подставляют, — саркастично замечает Баш.

— Я не понимаю… — Видар внимательно оглядывает сигарету, а затем затягивается. — С чего ты так прыгаешь вокруг да около неё?

Выдыхает дым, блаженно прикрывая глаза.

— Я увлечён ею, — сухо выдаёт генерал.

Видар резко распахивает глаза, внимательно всматриваясь в черты лица определённо обезумевшего друга.

— Увлечён? Стало быть, ждёшь моего тёмного благословения? — ядовитая интонация буквально пропитала голос.

«Увлечён! Увлечён демон дери этого Баша! Она очаровала его, опоила, околдовала! А что дальше? Видение станет явью, а мой брат совсем ослепнет?»

— Ты не понимаешь, Видар!

— Да, уж куда мне! — вспыхивает король.

— Я пропал только, увидев её! Будто ослеп… Она недосягаемая, недоступная… Я не посмею ей признаться в своей симпатии.

— Баш, ты все уши прожужжал мне по поводу родственных душ, и ты хочешь утверждать, что она — твоя?

Видар изо всех сил старался вразумить друга без особых насмешек и колких слов.

Хотя на деле хотелось хорошенько съездить ему стулом по морде. Вляпаться в маржанку! Из дома Бэримортов! В Верховную! Сущее пекло, самоубийство, полнейшая идиотия.

Его сердце бешено стучало, кровь прилила к вискам. Всё то, что он чудесным образом сдерживал в подземелье вдруг разлилось по всему организму, в очередной раз отравляя органы.

— Даже если и так… Она — королевских кровей, я — военный. Её кровь не смешать с моей. С герцогской — да, — дёргает носом Себастьян. — Она достойна королей.

— К слову об этом… Сегодня у тебя есть возможность проверить — родственная ли она тебе душа, — хитрость сверкает в глазах Видара.

Себастьян удостаивает друга вопросительным взглядом.

— Не думаешь же ты, что ведьма и хозяин Долины Слёз едут только ужинать? Хаос, Баш! Ты столько пережил, а твоя наивность в вопросах любви до сих пор при тебе!

Генерал делает затяжку.

— Он будет обязан на ней жениться. Нельзя без последствий компрометировать честь девушки из высшего света. Таковы Непростительные законы Священных Тэрр, — выдыхает он дым.

— Да простит меня Хаос, он как малый ребёнок, — бурчит под нос Видар, снимая с себя камзол и небрежно откидывая его на другой конец стола.

На улицах начинал зажигаться свет.

— По твоей логике, Баш, я давно должен был жениться на Кристайн. Ещё в лет сто шестьдесят, будучи несовершеннолетним, — весёлый смешок слетает с губ Видара. Он зажимает сигарету губами, закатывая рукава рубашки. Выдыхает дым, не выпуская сигареты. — Да и половина герцогов Первой Тэрры слыли бы женатиками, а не холостяками.

— Это отвратно звучит, Видар.

— Странно слышать это от военного. Забыл, как развлекался в людском мире?

— Для них — это норма. Для нас — преследуется по закону королевскому и закону чести.

— Довольно двулично, брат мой. В любом случае, не пойман — не вор. А пойман — окольцован на всю жизнь. Если мне удаётся столько лет скрывать связь с Кристайн, то Асмадей с ведьмой и подавно скроют свои пошлые делишки.

— Ты думаешь, она может с первым встречным?

— Она ведьма. Этим всё сказано, — хмыкает Видар, опираясь локтями на колени.

Повисает гнетущее молчание, в котором король старался успокоить бешенное биение своего сердца.

— Почему отказался от женитьбы на Кристайн? — спустя несколько минут спрашивает Себастьян. Из его уст имя герцогини сродне с грязным ругательством.

— Я не могу расстроить тебя!

Видар ярко улыбается, оголяя ряд верхних зубов с остро выраженными клыками. Очаровательные ямочки играют на скулах, а вокруг глаз образуется несколько морщин.

— Придурок! — подхватывает его настроение Баш, покачивая головой. — Но я правда её на дух не переношу.

— Знаю, — ухмыляется Видар.

И ему хочется поделиться с другом о видениях, связанных с Эсфирь. Хочется узнать мнение. Но он молчит, принимая ещё одну сигарету. Знает, что мнение Себастьяна будет предвзятым. Знает, что сейчас, в период ослеплённости, он слишком много копается в своих мыслях, чувствах. Бесконечный самоанализ и самокопание Себастьяна иной раз доводили Видара до тупой ярости. В то время как закостенелость и бесчувственность короля напрочь выводили из себя генерала.

Видар ухмыляется.

«Вот же придумал! Связь родственных душ…»

Но, если она всё-таки есть, если Себастьян действительно прав, то где находится часть его души? Что делает? Чем дышит? Родилась ли вообще?

Впрочем, размышления об этом пусты и абстрактны. Не стоят и мизинца короля.

Он делает затяжку, запрокидывает голову и медленно выпускает дым…

12

Долина Слёзслыла одной из самых безупречных территорий Первой Тэрры, что принадлежала маркизу Иррингу Оттланду. Блестящий казначей, сердцеед, связываться с ним себе дороже: никто до последнего не мог разглядеть склизкую натуру за прекрасным лицом с тенью романтичной грусти.

Эсфирь было всё равно до него и его рассказов. Её больше поглощала природа владений. Дождь лил стеной. Из описаний маркиза — дождь здесь довольно частый гость, такова особенность территории. Король запрещал вмешиваться в естественный ход природы, а потому жители Долины предпочитали резиновые сапоги лёгким туфлям.

Поместье же было в несколько существенных раз меньше королевского, но, вместе с тем, это придавало уюта.

Возможно мнимый уют навевался непрекращающимся звуком дождя, что барабанил по асфальту, балюстрадам, витражным окнам. А может — Эсфирь просто нравился мрак, окутывающий каждый уголок Долины.

— Вы невероятно красивы, — восхищённо выдыхает Ирринг, когда Эсфирь замирает от вида деревьев: по резным листьям скатывались капли, одна за другой. Так и она: летела в неизвестную бездну с оглушающей скоростью, чтобы разбиться океаном, но превратиться в лужу — в лучшем случае, раствориться — в худшем. — А ещё Вы прекрасно держались, как с королём, так и со знатью Долины. Они будут без ума от Вас, я заверяю.

Аудиенция со знатью прошла более чем успешно: камнями её никто не закидал, но от взглядов кровоточила плоть.

— Благодарю! — Эсфирь оборачивается на него, посылая одурманивающий взгляд. — Без Вашей помощи вряд ли бы вышло.

Небольшая гостиная освещалась языками пламени камина и несколькими свечами. Точно такой же ненавистный огонь горел в глазах короля Первой Тэрры, когда тот с презрением провожал Эсфирь. Он наверняка думал о самых низменных желаниях ведьмы и был не прав, до тех пор, пока Эсфирь не прочла этого прямым текстом в его взгляде. Выводить короля из себя — единственная забава, на которую ей можно рассчитывать в остатке своей вечности, а потому… Подтверждать опасными выходками слухи — могло не только повысить настроение, но и… принести удовольствие, как от гнева короля, так и от нежных рук казначея. Почему-то Эсфирь уверенна в их мягкости.

— Госпожа Эсфирь, могу я задать личный вопрос?

— Разумеется.

— Ваша спина… Вам кто-то причинил боль?

«Столько боли, что твоё сердце бы не выдержало», — усмехается она, совершенно не замечая физического дискомфорта.

— О, не стоит беспокойства, — смиренно произносит, чувствуя, как Ирринг подходит непозволительно близко. — Неудачная тренировка с моими воронами. Очень упрямы и своенравны, противятся Первой Тэрре. Должна признать, что они не хотели причинять боль, сама полезла под когти.

— Вы очень сильная, госпожа Эсфирь… — он проводит костяшкой указательного пальца от плеча до шеи.