Кровавый Король (СИ) - Кэйтр Элизабет. Страница 63

— Эсфирь, пожалуйста, разрушь его. Я не смогу. Ты выбрала не того брата, — горько усмехается Брайтон.

— Сомневаюсь, существует ли вообще тот брат, что способен заколоть свою сестру, как свинью, — фыркает Паскаль.

Видар медленно сглатывает, снова переводя хмурый взгляд в сторону стола.

— Если вы посчитаете, что я схожу с ума от власти и силы — вы сделаете это. Ты занесешь клинок, Брайтон, а ты не отговоришь его, Паскаль.

— Обещай, что не сойдёшь с ума, сестрёнка, — озорно улыбается Паскаль, целуя сестру в висок.

— Еду подадут через несколько минут, — объявляет Видар, внимательно оглядывая их.

Надо же, ведьма боится стать ещё кровожаднее, чем она есть. И выбрала своим убийцей брата. Того брата, что в теории, способен захватитьеё разумпод контроль. Но насколько возможно на практике?

Видар знал только один верный способ убийства ведьм, чтобы та не смогла себя собрать — вспороть сердце клинком. Выходит, старший братец знал, где прячется сердце Верховной, более того, имел к нему доступ.

— Так, надо устроить перекур, — хмыкает Паскаль, намекая Брайтону на разговор без отлагательств.

Король Пятой Тэрры поднимается с места, подмигивая сестре. Оба брата удаляются, оставляя Видара и Эсфирь один на один.

— Пойдём, пока покажу, где ты будешь спать.

Видар засовывает руки в карманы, его камзол небрежно сминается.

Эсфирь молча поднимается за ним, но далеко идти не приходится. Они останавливаются рядом с затемнённым коридором.

— Справа — мои покои, слева — твои, — нагло ухмыляется он. — Что? Даже не заглянешь?

— Издеваешься что ли? — Эсфирь устало выдыхает. В ответ Видар лишь выгибает бровь. — Ты серьёзно не боишься, что я ночью не вспорю тебе глотку?

— Я чутко сплю.

Король упивается очередной победой.

— Для чего ты облачил меня в свой цвет?

— Ты и без меня уже всё поняла.

— Разве я — не грязь, порочащая твоё кристально-кровавое имя?

Видар усмехается. Он ненавидел её. Но больше всего — ненавидел противоестественное чувство, что ей удавалось с каждым разом будить в нём. Страшные желания — касаться, тянуться, вдыхать запах спелой черешни от волос и пресного льда с нотками нежной акации. Ей, право, нужно было выбрать его своим карателем только потому, что он искренне хотел избавиться ото всех чувств, распаляющих каменное сердце.

— Нет, ты далеко не грязь. Ты — пепел, что остаётся от узников в Пандемониуме.

Эсфирь кровожадно усмехается. Она резко замахивается, но Видар вовремя перехватывает руку, окольцовывая длинными пальцами запястье.

— Серьёзно думаешь, что я позволю тебе это сделать? — сардоническая улыбка касается губ короля. В его глазах мерцают яростные огни, а дыхание обжигает кожу ведьмы. — Луше вымести свою злость в лесу.

— Когда-нибудь, когда ты отвлечёшься — я причиню тебе столько боли, что ты пожалеешь о том, что вообще пришёл на этот свет, — сквозь зуб выплёвывает Эсфирь. — Во имя Хаоса, Пандемония и Пандемониума!

— Осыпаешь меня никчёмными проклятиями? Меня? Наследника Каина? Ты суицидница или просто без мозгов?

Она всем сердцем желала расцарапать самодовольное лицо. Но это же сердце билось в слепой дрожи от его жёсткого прикосновения, от яростного дыхания, от дурманящей близости.

Не смотреть на него. Не смотреть. Не смотреть. Глупая душа.

Ни Видар, ни Эсфирь не замечают вошедших малварцев. Паскаль выразительно смотрит на брата, стараясь вложить в него правильность своего намерения. Брайтон же кивает сквозь силу, позволяя им снова поиграться с чужими аурами и сознаниями. Снова насильно сблизить две души в обход разума.

Видар пытается угомонить в себе возросшее желание, резко отпускает руку, но стоит обернуться — застывает на месте.

— Эсфирь ударилась, — совершенно нелепо объясняется он, глядя на недовольных братьев. — Кисть в порядке.

Не хватало ещё по своей же глупости жениться.

Он переводит взгляд на побледневшую ведьму, что разглядела огонь страсти в глазах короля перед тем, как он отпустил руку. И что хуже — свой огонь в отражении его глаз.

— Я… Я пойду подышу. Извините, не смогу присоединиться к столу, — она слегка дёргает уголками губ, быстро покидая палатку.

На пороге сталкивается с Себастьяном, пугая его невидящим взглядом.

Спрятаться. Скрыться. Исчезнуть.

Свежий воздух врезается в лёгкие. Сердце бешено колотится, дрожь в пальцах отказывается униматься. Эсфирь оборачивается на вход в палатку. Охрана старалась делать вид, что не замечает переживаний ведьмы.

Она поправляет волосы, а затем одёргивает камзол. Должно быть, этот долбанный альв и вправду шизофреник.

В поле зрения попадается Файялл. Он смеялся, запрокинув голову назад и держась за живот. Видеть великана заразительно хохочущим было по истине странно. Хотя, Эсфирь понимала, что его отчуждение к ней абсолютно нормально. Файялл лишь защищал честь своего короля, семьи и дома.

Эффи усмехается, скрещивая руки на груди.

Интересно, если спросить у него местоположение Старожилов, насколько быстро он воткнёт один из своих клинков ей прямо в глаз? Быстрее будет только в том случае, если узнает, что у грязной ведьмы и его блестящего короля есть связь.

В лагере начинали загораться факелы.

Эсфирь медленно отсчитывает до десяти, а затем уверенным шагом направляется к Файяллу. Он сразу же отвлекается от рассказов военных, окинув приближающуюся ведьму хмурым взглядом.

— Нам стоит доверять ей? — спрашивает один из солдат.

— Да, — коротко кивает Файялл.

— Ты уверен в этом, капитан? — доносится до его уха.

— Вот и проверим, — хмыкает Файялл, взглядом приказывая замолчать. — Потерялась, ведьма?

Эсфирь усмехается, пряча руки в складках камзола. Она внимательно оглядывает военных за широкой спиной, что старательно пытались заниматься своими делами.

Эффи переводит взгляд прямиком в коньячные глаза Поверенного.

— Расскажи мне, куда эвакуировали Бассаамских Старожилов?

Он обескураженно дёргает бровями.

— Зачем тебе?

— Поужинать хочу.

Несколько солдат сдают себя с потрохами, поднимая на ведьму испуганные взгляд. Она обаятельно улыбается им, а затем возвращает свой взгляд к Файяллу:

— Они нужны мне.

— Нет причины — нет местонахождения, — капитан враждебно ухмыляется, скрещивая руки на груди.

— Я могу насильно заставить тебя говорить.

Эсфирь приближается к нему ровно на один шаг, смотря прямо в глаза.

Кажется, Файялл начинал понимать, почему она так понравилась его другу. И почему её так невзлюбил король. Первый восхищался силой, а второй видел в ней собственное отражение.

— Они в пяти тэррлиях от границы, за Огненным Бассаамским лесом. Готовятся к переправе в Железный лес Халльфэйра, — сдаётся Фай.

— Одна угроза? Серьёзно? — с её губ слетает смешок.

Кивнув ему в знак благодарности, Эсфирь сразу же настраивается отыскать Старожилов в ближайший час.

— Эй, ведьма! — Файялл заставляет её остановиться и слегка повернуть на него голову. — Огненный лес — не место для весёлых поисков в одиночку. Даже для Верховной.

Сам не знает для чего предупреждает. Может, потому что наврал ей. А может — потому что уже проникся к её душевной силе и стали разума.

— Заботишься обо мне?

— Не хочу лишиться головы из-за тебя.

— Не смеши. Если меня убьют — король устроит вам сказочный пир, а тебя повысит до десницы. — Эсфирь демонстративно отворачивает от него голову.

— Скорее сказочно повесит! — недовольно ворчит Файялл, и это последние слова, что долетают до её ушей.

25

С каждым шагом Эсфирь чувствовала, сколько страданий заключалось в воздухе Огненного леса. Каждая ветка, до которой она касалась, откликалась на коже болезненной дрожью. Саламы принесли лесу не мало боли: старались выжечь его, вырубить, но вместо этого погибали в гуще духоты. Лес самоотверженно хранил в себе страшную боль и мучения.

А ведь когда-то он являлся домом Бассаамских Отшельников, или Старожилов на альвийский лад. В отличие от Первой Тэрры здесь их никто не почитал, наоборот, они становились жертвами гонений на протяжении всей жизни. По преданиям саламов, всё началось с королевской алчности. Короли желали насытиться знаниями Отшельников, но те сопротивлялись, открывая вековую мудрость лишь сердцам чистым, что по меркам мира нежити — слыло явлением уникальным. Тогда короли решили упразднить их за ненадобностью, превратив в мишени для охотников и, что хуже, зверьё, которое подлежало немедленному убою. Но Отшельники выживали, а короли не успокаивались. Тогда на их защиту встали некоторые ведьмы, породив самый настоящий раскол в жизни Третьей Тэрры: часть из них верно служили королю, другие же — защищали Отшельников.