Нулевой мир 7. Мера Человек: Выбор - Изотов Александр. Страница 14
Надеюсь, голос прозвучал твёрдо. Хотя я ощущал, что у меня не трубный бас человека. Сдулся ноль.
– Ты сейчас сдохнешь, а мне условия ставишь?!
Дагон захохотал, потом бросил карту. Круглыми глазами я смотрел, как кусочек тончайшей бересты спланировал и упал рядом, где-то под мышкой. Я облегчённо выдохнул, но повторил:
– Две… партии. Ставки те же.
– Душу пацана ставишь?
– Нет!
Мне пришлось выдержать взгляд красных зрачков. Стало ещё жарче, я стиснул зубы. Дышать тяжело.
– Да нуль с тобой, сраный червь! – у демона от смеха потекли кровавые слёзы, – Две, так две. Долбаная сильная воля!
Мне потребовалась пара минут, чтобы прийти в себя. Потом я сел, пытаясь отдышаться в этом смраде. Да, лёгкие человека даже не замечали всего этого.
Дагон уселся на то же место, где был, и стал с озабоченным видом поправлять оградку.
– Просва сраная, всё поломал! Опять в Тенебру спускаться, – он ворчал, перевязывая порванные шнурки на креплениях костяных жёрдочек.
Я тоже злился. На него. На себя… Как же я злился!
Это придавало сил, и я смог упереться ладонями, потом даже подставил ноги. Чуть не свалился от боли в правой руке… Удержался, выпрямился, зашатался, но остался стоять.
– Торопись. Пока не передумал.
– Иди в Тенебру, демон, – огрызнулся я, пытаясь в столбе духа высмотреть меру человека.
Привык. Слишком я привык полагаться на ангела и демона. Как годовалый ребёнок: упал и жду, когда родители поднимут.
Через пять минут я всё же доскрёб мысленно до третьей секции, увидел след от своей точки… Сила резко вошла в тело, и я свалился на колени, тяжело дыша.
Человек. Я снова человек!
– Червь, смотреть, как ты себя убиваешь, даже мне жутко. В следующий раз скажи, я глаза хоть прикрою.
Баюкая обожжённую руку, я собрал разбросанные карты, и вернулся к месту игры. Демон уже поправил и оградку, и разложил снова лоскут.
Я восстановил вокруг себя все барьеры, и направил заодно в сгоревший палец стихию воды. К счастью, она сама принялась за лечение, не требуя сильного внимания. Может, отрастёт?
Демон снова раздал карты, внимательно глядя на меня.
– Сила мешает тебе думать, червь, – наконец сказал он, и покачал головой, – Дерьмо нулячье, это идиотизм! Я прожил сотню твоих жизней, я видел, как богов убивали, а ты на меня кинулся…
– Играем, – ответил я.
***
Первую партию я продул.
В ней я рискнул, как Дагон до этого. И тоже положил в те карты, которые лежат открытые до конца кона, одну нуляху.
В последнем раскладе демон перебил её однухой.
«А я-то думал, куда мусор буду девать?» – с этими словами он кинул эту карту на поле. И оставшаяся у меня в руке нуляха оказалась просто грязью…
Я ждал, что последний ход будет на небесных картах, что мы будем сохранять самых сильных. И я перебью какую-нибудь пятёху нуляхой. Туза шестёркой.
Не вышло.
Всё же, надо придумать, как ещё скрыть свои мысли. Наверняка читает, и знает наперёд все мои ходы.
Дагон не выдержал, глядя мне в глаза, и сказал:
– Ты думаешь, я читаю твои мысли? Червь, ты охрененно закрылся, и тебе помогает сраный Инфериор. Но ты же, поднебятина, выложил нуляху в запас, – он захохотал, – Я же вижу её, сраный ты червь. И мозгов у меня хватает, чтобы поменять игру.
Это заставило меня задуматься. А ведь верно.
Перед каждым играющим, помимо веера в руках, лежит на поле шесть карт. Три скрыты, три открыты. Лежат до последнего расклада.
Скрытые мы не знаем, здесь чистое везение. А вот по открытым и строится тактика игры.
Демон увидел нуляху в запасе, и стал ближе к концу игры скидывать сильные, делая ставку на средние по величине карты. Трёхи, четвёрики, тенебрики…
И так эта нуляха как была, так и осталась просто мусором.
– Играем. Теперь уже всерьёз, – демон сунул мне колоду, – Сдавай уже. Твоя жизнь на кону, червь, пусть же и твоя рука её продаст.
Я оскалился. В задницу твой пафос, демон. Нельзя доверять ни тебе, ни Бездне, ни Тенебре…
Что на Небе все хотят повиновения, что здесь: всё в рабство забрать норовят.
– Я твои мысли не читаю, но у тебя на лице всё написано, – демон захохотал, – Белиар твой, кстати, у меня демоницу увёл.
Он проскрёб когтями по камням, выжигая дымок. Его зрачки вспыхнули огнём.
– Трахнул, представь, пока я за выпивкой летал, – он рыкнул.
Я только покачал головой.
– Мне-то зачем это знать?
– Да чтобы ты понял, за что я так с Беляшом. Вроде как и должен, – он нахмурился, – Но и демоницу он мою увёл.
Я сдал карты. Посмотрел веер в руках. Мусора почти нет, одна только нуляха. Значит, вся шваль в руках у Дагона, или в колоде.
– Эх, жаль, ты не баба, – захохотал Дагон, – Уж я бы Белиару отомстил.
– Иди ты… в Тенебру, демон, – возмутился я.
Закрыться в мыслях оказалось недостаточно. Этот демон умел выводить из себя, причём неожиданными способами.
Да ещё этот Белиар. Я уже получил по его вине от Зигфрида, теперь ещё этот недолюбленный… домогается.
Отшельничество явно не идёт ему на пользу, всё-таки там что-то сдвинулось, в мозгах Дагона.
– Поэтому надо вытаскивать из тебя ангела, червь, – демон потёр подбородок, – Знаешь, а ведь была между нами искорка. Так что уж я-то смогу сделать из неё… настоящую демоницу! – он опять расхохотался.
Я вытянул три карты из колоды, положил перед собой. Не знаю, что там, но надеюсь, отличный расклад. Демон сделал то же самое.
Потом я кинул сверху… Нет, пусть будет нуляха.
«Я здесь, Марк. Не смей, не твой расклад! Кидай сильные карты!» – послышалось от Хали.
В ответ я поджал губы. Моё решение.
И положил в запас пятёху, непятёху, и эту самую нуляху. Снова.
«Нет же, Марк!».
Я посоветовал Хали помолчать. Она удивилась, потом выругалась, и молча стала наблюдать.
– Думаешь, червь, второй раз прокатит? – демон захохотал.
Он кинул туда все сильные карты.
– Любой мусор из скрытых перебьёт нуляху.
«Вот именно!» – добавила Хали.
Я поморщился… Добрал из колоды себе в руку. Ну, трёшки, четвёрики. Игра началась.
Хали молчала, и слава Небу. Да, мне было трудно. Я напрягал память до предела, пытаясь вспомнить, что ушло к Дагону, что пришло ко мне.
К середине игры мы разменяли почти все средние карты, и я с радостью заметил, как приподнялась бровь у демона. Он был раздосадован.
Нет, нельзя радоваться. Опасно, я так перебью весь настрой.
Последний расклад.
Пятёхи на пятёхи, тут мы равны. На мою нуляху ложится его трёха. Я стискиваю зубы. Он ведёт, но впереди ещё три закрытых карты.
– Ты умным бесом будешь, – осклабился Дагон, – Я тебе даже позволю в демоны выбиться.
Я молчал, поднимая карту.
Четвёрик на его тенебрик. Равный расклад, но он всё ещё ведет.
Его однуха, моя трёха… Мы – равны!
Тут я улыбнулся, и демон заметно заиграл желваками.
– Сраный червь, мне тысячи лет. Ты думаешь, я не знаю, что там?
И он перевернул… пятёху.
«Нет, Марк», – Халиэль упавшим голосом скатилась куда-то мне под сердце, будто прощалась.
Ни один мускул не шелохнулся на моём лице. Эту партию я всю сыграл сам. Полностью закрылся.
Не для того я прошёл весь этот путь…
Какой шанс, что последняя карта будет нуляхой? Остальное всё бьётся высшей небесной картой. Да ну твою-то… нулячью меру.
Никогда я так не надеялся на нуля.
Я перевернул карту.
– Вот же… червь поднёбный! – Дагон вскочил, рубанул по ограде, расколов её в щепки, разбежался, и пнул кочан каракоза.
Потом схватил свой вигвам и разорвал в сердцах кожаный полог, бросил его на грядки. Дагон рвал и метал, ругался так, что у меня уши вяли.
– Небо сраное! Бездна, полная говна!!!
А я, улыбаясь, смотрел на глаз в треугольнике. Шестырь.
Джокер может быть кем угодно.
Глава 7. Сила и мера
– Давай ещё, а?! – злые красные зрачки оказались в десяти сантиметрах.