Двенадцать рождественских свиданий - Бейлисс Дженни. Страница 3

Он передал блокнот молодой официантке, которую сразу же окружила толпа клиентов, требующих сладкого. Мэтт занял свой пост у кофемашины, а Кейт обошла стойку и уселась на стул возле кофемолки.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил Мэтт.

Он нацедил двойной эспрессо в широкую чашку, добавив сверху вспененные сливки; легким движением кисти сотворил на поверхности пены карамельный узор в виде листочка. Поставив чашку на стойку, где Карла могла его забрать, Мэтт перешел к следующему заказу.

– Флэт уайт, пожалуйста, – ответила Кейт, выскальзывая из пальто и укладывая его на спинку облезлого старого дивана.

– Ого! Ты сегодня принарядилась? Куда-то собираешься? – спросил Мэтт.

Кейт смущенно пригладила чайное платье в цветочек и запахнула кофту. Она нечасто надевала платье.

– Как тебе? Не чересчур? – спросила она.

– Не чересчур для чего?

– Сам знаешь. – Кейт наклонилась вперед и заговорщически прошептала: – Для первого свидания.

В глазах Мэтта что-то мелькнуло.

– Ах да, – произнес он, – совсем забыл. Конечно, чересчур, вернись домой, надень джинсы пошире и свитер с воротником потолще.

Кейт показала ему язык.

– Ладно, ладно. Двенадцать рождественских пистонов, верно? – усмехнулся он, вызывающе глядя на нее.

– Ты как выражаешься? – прошипела Кейт. – Это называется «Двенадцать рождественских свиданий»!

– Ну, между собой они называют это именно так, когда встречаются в баре, – насмешливо ответил Мэтт, неодобрительно качая головой.

– Ну и называй так в своей компании классических выпивох, – огрызнулась Кейт.

Мэтт улыбнулся, но Кейт все еще хмурилась.

– Так это свидание вслепую? – спросил он.

– Не совсем, – она полистала телефон, – они объединяют клиентов в группы, чьи профили соответствуют друг другу, а затем высылают фотографии тех, кого нам надо найти.

– То есть розовая гвоздичка в кармане пиджака необязательна?

Кейт отвернулась.

– И кто же счастливчик номер один? – снова спросил Мэтт.

– Его зовут Ричард. Занимается хедж-фондами, хотя я в этом никогда толком не разбиралась. Разведен, любящий отец двоих детей, – зачитала Кейт.

– Откуда ты знаешь, что любящий?

– Так он указал в своем профиле, – пояснила она.

– Ну, тогда можно не сомневаться! – воскликнул Мэтт. – Покажи-ка фотографию этого уникума.

Кейт развернула экран телефона, показывая ему фото улыбающегося брюнета. Он был гладко выбрит, широкоплеч и весь в грязи, потому что стоял на поле в полном обмундировании с мячом для регби в одной руке.

Мэтт фыркнул.

– Похож на убийцу, – заявил он.

Кейт засмеялась.

– Вряд ли!

– Готов поспорить, у него сломаны уши, – продолжал Мэтт, с прищуром разглядывая экран.

– Мне это неважно, – ответила Кейт. – Я просто хочу встретиться с кем-то милым, не маньяком, не мафиози и не наркоторговцем.

– Список твоих бывших отношений ужасает! – сказал Мэтт.

– Я предпочитаю называть их необычными, – возразила она.

– Это твое обозначение для странных и пугающих?

– Просто у меня более интересная жизнь, чем у тебя.

– Ты просто не видела мою жену!

Кейт засмеялась. Мэтт достаточно хорошо знал деревенские нравы, чтобы понимать, что сплетню, уж коль она зародилась, опровергать бесполезно. Вряд ли кто-то, за исключением разве что Эвелин, видел бывшую жену Мэтта, которому тогда было всего двадцать два. Его недолгий брак стал легендой Блексфорда; из уст в уста передавались истории о его таинственной невесте, начиная с того, что она была членом какой-то секты или даже воровкой драгоценностей, и заканчивая сплетней – это уже шептали недоброжелатели, – что Мэтт закопал ее на заднем дворе своего дома.

К счастью Кейт, у нее было два лучших друга. Второй – Лаура, надежно и навсегда вошедшая в ее жизнь, так что никакие расстояния или бешеный рабочий график, не позволяющий выкроить лишнюю минутку, не могли помешать их отношениям. С Мэттом отношения строились по-другому: он был лучшим другом детства, затем ее парнем, потом снова лучшим другом. Было времечко, когда Кейт поклялась, что никогда в жизни не переступит порог его кафе, не говоря уже о поставках своей выпечки.

– Мне пора, – сказала она, – я должна встретить Ричарда на скамейке в парке, и мы вместе пойдем в поместье.

Кейт спрыгнула со стула, накинула пальто, обмотав шарф вокруг шеи, и попрощалась с завсегдатаями «Грушевого дерева» – они помахали ей вслед с набитыми выпечкой ртами.

– Оторвись на полную! – сквозь шум крикнул Мэтт. Потом затянул «Первый пистон Рождества…», но Кейт обернулась и показала ему язык.

– Эй! – крикнул он, когда она была уже в дверях, и в помещение ворвалась струя морозного воздуха. Кейт оглянулась, прищурившись в ожидании очередного сарказма.

– Держи! – Он кинул ей один из шотландских пледов, которые держал для закаленных клиентов, предпочитавших сидеть на улице. – Скамейка, наверное, промерзла.

– Спасибо, – ответила Кейт и с пледом в руках вышла на холодную улицу.

– Не хочу, чтобы ты заработала геморрой! – донеслось ей вслед. Кейт, улыбаясь, покачала головой и двинулась по заиндевевшему газону к скамейке.

В центре Блексфорда располагался маленький сквер с газоном, вокруг которого теснились кафе, паб «Герцогский шлем» и небольшой, но прибыльный магазинчик на углу, где хозяйничала вечно занятая Эвелин. Центр деревеньки окружали деревья и коттеджи.

Кейт расправила одеяло. Часть его постелив на скамью, а частью закутав колени, она уселась и стала ждать. В центре лужайки возвышалась ель, усыпанная разноцветными фонариками, и еще несколько гирлянд поменьше украшали кронштейны магазинов и паба. Даже по лиственным деревьям, представлявшим собой в эту пору всего лишь скелеты без убранства, стекали разноцветные огни.

Над табличкой, указывающей на поместье Блексфорд, высился ярко-красный колпак Санта-Клауса, и именно в том направлении сейчас двигался основной поток транспорта, авто и такси. Кейт догадалась, что они тоже едут на первое из двенадцати рождественских свиданий, поскольку обычно к поместью не бывало такого трафика. Пара вездеходов с трудом одолевали узкую дорогу, несколько машин свернули на парковку возле магазина, чтобы свериться с навигатором.

Кейт была рада снова вернуться сюда. Поначалу она скучала по городской жизни, но теперь у нее было ощущение, что удалось взять лучшее от обоих миров. Она разрабатывала дизайн тканей за своим кухонным столом, глядя на сад и грядки за окном. Когда ткани были готовы к печати, она садилась на поезд, уносящий в суету города к лондонскому офису. Слишком значительная часть ее самой была привязана к окружающему, тому, что раньше она считала само собой разумеющимся: прогулкам и походам, любованию природой, всему, что вдохновляло ее на творчество.

И все же нелегко было сделать этот шаг и возвратиться в Блексфорд. Когда ее мать четыре года назад укатила в Испанию с агентом по недвижимости Джерри, который должен был помочь ее родителям с жильем, которое они присматривали для выхода на пенсию, ее отец Мак был просто в отчаянии.

Все пребывали в шоке; только вчера ее родители вместе присматривали себе домик, где провести вдвоем старость, и вот мама бросает все и пропадает в Испании.

Почему-то Кейт считала, что мать перебесится по прошествии нескольких лет и осознает, какое сокровище она потеряла, уйдя от мужа. Но возраст, как выяснилось, не сказался ни на ее амбициях, ни на сексуальном влечении.

Именно Мэтт тогда позвонил Кейт, чтобы предупредить, как сильно отец сдал в эмоциональном плане. Он пробегал мимо его дома и заметил, что Мак спит пьяный, навалившись телом на стол, а рядом с ним пустует бутылка из-под виски.

Этот телефонный звонок стал их первым разговором за десять лет. В университете между ними случился грандиозный разрыв, после которого они прекратили всяческие контакты друг с другом. Но состояние отца все же привело к вялому общению, в основном они переписывались и изредка перезванивались, чтобы поговорить. Но это были лишь холодные, натянуто-вежливые диалоги.