Человек в западне (Сборник) - Квентин Патрик. Страница 61

Подбежав к лазу, она помахала ему своей толстой ручкой.

— До свидания, мой дорогой Джон. 

 Глава 18

После ухода детей Джону показалось в пещере невыносимо тоскливо. Он осторожно вылез наружу и забрался в чащу орешника. Прохладный вечерний воздух освежил его. Красные лучи заходящего солнца осветили верхушки деревьев, бросали блики на скалу, и знакомое место превратилось в сказочный мир, в котором детские игры приобрели большую реальность, чем те ужасы, которые неожиданно ворвались в его жизнь. Высоко над ним заливалась какая-то птичка, ее песня была такой же прозрачной и нежной, как журчание далекого ручья.

Внезапно невдалеке треснул сук под чьей-то ногой. Только что прыгавшая на ветвях белка боязливо спряталась в дупло.

Джон нагнулся пониже, но вскоре увидел, что это возвращается Вак.

Он вышел ему навстречу. У мальчика в руках было множество пакетиков и свертков.

— Эй, Джон, эй!

Голос у него был веселый, звонкий.

Джои, нервы которого оставались по-прежнему в натянутом состоянии, шикнул:

— Тише, Вак! Ты же знаешь как разносятся в лесу звуки. А вдруг они тебя услышат?

— Ой, Джон, забыл, извиняюсь!

Вак перешел на конспиративный шепот.

— Я спросил у мамы, можно ли нам с Лероем организовать пикник. Родители Лероя согласны, только я прихвачу для нас чего-нибудь вкусненького. Мама обрадовалась, ей некогда готовить ужин. Бери, говорит, что хочешь. Вот я и принес всего...

Он опустился на траву рядом с Джоном и принялся поочередно разворачивать свои свертки. Там оказалось и мороженое в бумажных стаканчиках нескольких сортов, и, шоколад, и мороженые ягоды и всевозможная сдоба.

— Так что мы и правда можем устроить пикник, нам тут всего хватит! — гордо заявил мальчишка.— Я страсть как- хочу есть. Давай, Джон, прямо тут поужинаем? Не стоит залезать в пещеру.

— Давай.

Напихав полный рот, Вак возбужденно заговорил:

— Ой, про все это напечатали в газетах. Ты бы только посмотрел! Вот потеха! Убитую жительницу Стоуивилла нашли в коровнике — так сказано в «Игле». Ее муж художник скрылся. А дальше твое описание, Джон.

Любой, кто подвез на машине человека, отвечающего нижеследующим приметам... Уж точно не помню, как дальше, но как-то так... И потом все про городской митинг, что теперь на берегу будут строить отели. Всего несколько строчек, что старый мистер Кейри хотел, чтобы проголосовали против этого предложения, но у него ничего не получилось. А остальное все про тебя, Джон.

Поразительное появление Джона Гамильтона на городском митинге. Ну, парень! Папа рвет и мечет. Ты б его видел. Они все там посходили с ума, бегают; переругиваются, обвиняют друг друга в ротозействе, все перессорились.

Он поднял глаза, его дружелюбная, располагавшая к себе мордашка, изрядно перемазанная мороженым, излучала лукавство:

— Гм, Джон, если бы они только знали, что ты здесь? Вот шум бы поднялся! Представляешь?

— В моем доме по-прежнему дежурит полицейский?

— Да, папа сказал, что они обязаны оставлять там дежурного. Таков закон, он говорит. Но они не думают, чтобы что-то произошло. Они ни о чем не догадываются. Дурачье. «Любой, кто подвез на машине человека, отвечающего нижеследующим признакам...» Ясно тебе?

Вак далеко отбросил пустой картонный стаканчик из-под мороженого и нетерпеливо наклонился вперед:

— Послушай, Джон, если хочешь поискать что-нибудь в сарае, позволь мне туда смотаться. Мне туда пробраться — плевое дело, а если меня даже и заметят, это ровно ничего не значит. Да я знаком со всеми патрульными и они меня все знают как облупленного. Я могу запросто подойти к любому из них и подначить: — Эй, Вил, как дела? Не дрожишь на посту, э? «Дом ужасов». Могу поспорить, я сумею открыто войти в сарай. Хочешь держать пари? Не думай, я тебе не заливаю, это святая правда.

Слушая Вака, Джон начал колебаться.

Почему нет? Он понимал, конечно, что предложение Вака ему кажется особенно привлекательным потому, что уж слишком велико его нервное напряжение. Но если рассуждать беспристрастно, разве доводы мальчика не убедительны? Положение Вака, как сына Стива, действительно было привилегированным. И если его заметит стражник, то посчитает, что Ваком руководит чистое любопытство. Что касается всех его прежних соображений этического плана, то чего ради ему миндальничать со Стивом? Ну а то, что он сначала поручил это дело Эмили, тоже не должно его останавливать, потому что задание неприятное, и девочка наверняка в душе обрадуется, что ее от него освободили.

— А ты знаешь, где находится коровник? — спросил он мальчика.

— Факт знаю. Послушай, Джон, значит я могу идти?

— Да, если считаешь, что справишься с поручением.

— Коровник? Вся газета только и пишет про этот самый коровник и найденную там убитую женщину. Конечно же я должен там побывать.

— Вак, выслушай меня внимательно. Вот чего я хочу. Как раз у самой входной двери стоит старый шкаф для льда...

Он подробно объяснил мальчику, что тот должен искать: коробочку, небольшую шкатулочку, а если таковой нет, то все, что там будет лежать просто так. Особенно, подчеркнул он, обратить внимание на золотой браслет с брелочками, на которых имеются буквы, составляющие слово «Линда».

— Возможно, конечно, Вак, что его не будет в этом шкафу, но мне почему-то кажется, что ты найдешь его там. Так что сначала как следует обыщи шкаф, а уж если в нем ничего не найдешь и у тебя будет время, тогда посмотри вообще в сарае.

— Ясно, все будет сделано!

Вак вскочил с земли:

— Не сомневайся, Джон, все будет в ажуре. Я со всеми полицейскими в дружбе. Так что тебе нечего волноваться. Ладно, я пошел. До скорого свидания, атаман!

Он побежал под уклон, но вспомнив про сладости, вернулся и схватил на дорогу шоколадку...

После ухода Вака Джон почувствовал себя увереннее. Он не сомневался, что этот постреленок обведет вокруг пальца любого полицейского. Однако время шло и Джона все сильнее начинал грызть червь сомнения. Не было ли опрометчиво с его- стороны довериться сыну Стива Риттера? А вдруг он все расскажет отцу? Или же это была новая ловушка, расставленная изобретательным Риттером? Чтобы выманить у него письма Линды?.. Вместе с этими мыслями пришло воспоминание о преследующей его улюлюкающей толпе разъяренных люден. Джону безумно захотелось удрать из этой клетки, добраться до Викки, начать действовать официальным, путем.

И когда его паника достигла кульминации, Джон увидел Вака, пробирающегося к нему между частых деревьев. И, о чудо! Мальчик улыбался! Улыбался своей обычной добродушной улыбкой, а под мышкой у него была зажата плоская шкатулка.

Вак подбежал к нему и протянул ларчик с комичной небрежностью киногероя:

— Держи, Джон, тебе это нужно? Она и правда была в старом леднике. Сначала я ее не заметил. Вроде бы все облазил, а ничего, кроме бутылки из-под джина не нашел. А потом смотрю — вверху поперек, приделана такая металлическая планочка. Она свободно отгибается. А за нею вроде был полочка. Я туда просунул руку и сразу же нашел коробочку. Браслет в ней лежит, о’кей. Браслет, и много других побрякушек. Дело-то оказалось проще пареной репы. Я подошел к дому. Патрульный клевал носом в машине. Это старина Джордж, Джордж Порджи, мой приятель. Он даже не смотрел в мою сторону. Наверное, увидел уже третий сон.

С важным видом Вак провел по своим коротко остриженным волосам и сказал:

— Джон, это же была не работа, а детская игра!

Джон нетерпеливо схватил шкатулку, открыл два малюсеньких замочка и приподнял крышку.

Первое, что он увидел, был золотой браслет, точно такой, каким его описывала Анжела: широкая золотая лента с пятью тоненькими цепочками, на которых были подвешены яички из разноцветной эмали, с золотыми выпуклыми буквами... В шкатулке лежали и другие драгоценности: серьги, ожерелье, изящный перстень с крупным таинственно-мерцающим камнем, несколько брошек. Бриллианты? Но все это померкло перед еще одной вещью, спрятанной в этой коробочке: это была его магнитофонная лента.