Бастард: Сын короля Ричарда - Ковальчук Игорь. Страница 71

Говоря откровенно, мессинцев, вставших стеной, легко можно было объехать, но не таков был Ричард, нтоб уступить хоть на полшага. Он и не подумал пугаться или сомневаться. Он потянул на себя поводья, задирая голову своему жеребцу, чтоб тот не видел, куда несется, и одновременно всадил шпоры ему в бока. Огромная черная зверюга взвилась от боли, роняя клочья пены с губ, подлетела к строю и внезапно прыгнула.

Чье-то копье оцарапало коню ногу, и жеребец взбесился окончательно. Он вшиб копыта в грудь сицилийцу, опрокинул его, вдавил в землю и принялся ожесточенно топтаться. Стоящие справа и слева мужчины в испуге перед вороным демоном и не менее страшным королем Англии выпустили копья, попытались закрыться руками, словно собственная плоть могла защитить их. Кисти рук того, что оказался справа от него, Ричард раздробил булавой прежде, чем вшибить шлем врага в грудь. Того, что слева, раздавил конь Рича, иначе Ричарда из Камуиллы. Дик рубил сплеча — в бою было не до жалости к жителям города, испуганным поступками английского правителя.

Навстречу своему королю по дороге скакал отряд рыцарей, английские флажки бились по ветру над их шлемами. Опустив копья, они поддели на острия тех, кто еще не успел убежать, и разогнали остальных, до кого даже копьями не удалось дотянуться. Мессинцы вопили, пытались отмахиваться, но кони просто растаптывали их. Конников было слишком много, чтоб уместиться на узкой дороге, потому незадачливую пехоту атаковали сразу с трех сторон. Горожане, вышедшие против чужаков с копьями и топорами, не стали даже пытаться сдаваться, пару рыцарей им удалось стащить с седла, и какое-то время по булыжнику перекатывался оскаленный визжащий ком драки, Потом все стихло.

Ричард сорвал шлем. Его аккуратно подстриженная борода слиплась от крови, но ни единой собственной капли не оросило ее.

— Где вас носило? — заорал он на новоприбывших. — Почему задержались?

— Мессинцы захватили ворота, — ответил рыцарь в золотой гривне поверх кольчуги, и по голосу Дик узнал Джорджа Элдли. — Мы хотели отбить их. Ваше величество вышли из замка слишком неожиданно.

«Да уж, — подумал Дик, — очень неожиданно, ни труб, ни литавр. В бою так не будет».

— Только из уважения к твоему отцу я посвятил тебя в рыцари, — проворчал король, остывая. — А ты меня подводишь. Еще и ворота сдали?

— Не отбили. Вы несправедливы к нам.

«Не спорь с королем, — подумал Дик. — Головой рискуешь».

Но его величество не обратил внимания на слова Джорджа Элдли, он рассматривал город. Порой чье-нибудь неумение слушать может оказаться на руку окружающим, как это ни странно. Корнуоллец, успокоенный за приятеля, тоже присмотрелся к укреплениям. Да, похоже, в городе опять творится неизвестно что. В воротах идет схватка — судя по всему, одни пытаются их закрыть, другие — распахнуть настежь, в результате бой идет меж двух недораскрытых створок. Издалека это выглядит любопытно, (словно муравьишки из враждебных куч мусора бьются из-за дохлой гусеницы. Что на самом деле происходит, что станет видно вблизи, известно — Дику случалось созерцать уже не одну схватку.

Ричард тяжело дышал. Он жадно рассматривал бой, его глаза горели туманным, злым светом, ноздри раздувались, и на какой-то момент корнуоллцу подумалось, что король при виде боя испытывает какое-то странное возбуждение, какую-то необычную страсть. Скрипнула кольчужная перчатка, когда пальцы покрепче сжали булаву, государь поднял руку и указал на ворота сакраментальным жестом.

«Спускает нас на Мессину, как свору гончих на оленя», — подумал Дик. Можно представить, чем кончится бой, если перевес окажется на стороне англичан, — они кинутся грабить. Впрочем, мессинцы, если победят, наверное, сделают то же самое. Известно, куда именно поселили королей, а где короли, там, как известно, уйма блестящих предметов.

Конница подтянулась, сплотилась вокруг короля и валом понеслась на город, как на вражескую пехоту, опустив копья; следом подпрыгивала на кочках бегущая пехота. То, что ворота узкие, мост через ров не шире, и по нему в лучшем случае поедут лишь трое конных в ряд, не лишало рыцарей и солдат боевого пыла. Уже на скаку Дик поднял руку, чтоб сотворить крестное знамение, но пальцы наткнулись на шлем, и, к собственному изумлению, молодой рыцарь вместо креста составил заклинание, которое, судя по всему, должно было защитить его в бою и дать удачу. Коротко поразмыслив, он попытался наложить такое же заклинание и на короля. Мгновение оно держалось, а потом защита соскользнула с его величества буквально в считанные мгновения, как слишком тяжелый шелковый плащ с плеч. А вот удачливость задержалась и заполыхала в складках одежды мрачным золотым огнем, напоминающим замутненный отсвет солнечных лучей.

Ричард на действие скачущего рядом телохранителя не обратил ни малейшего внимания.

А потом конники влетели на мост, прогрохотали копытами по запыленному дереву и врезались в толпу. Король бил, не разбираясь, кто свой, кто чужой, и что-то надрывно ревел. Его рыцари, да и он сам на середине моста завязли в месиве тел, оружия и редких доспехов. Испуганные кони метались, норовили встать на дыбы, крушили копытами шлемы и щиты, головы и ребра. Визжали люди, пытаясь остаться в живых, кто-то, спасаясь, прыгнул вниз с моста в воду и пошел ко дну, потому что копье, догнавшее его, вонзилось мессинцу точно между лопатками. Упавшие хватали врага за ноги, пытались воткнуть кинжал хоть куда-нибудь, иногда ошибались и валили наземь своего. Рухнув на землю, ты уже больше не мог рассчитывать подняться, тебя просто растаптывали.

Потом на надвратной башенке появились люди, английские лучники прицелились, и несколько сицилийцев простились с жизнью из-за своего любопытства. В ответ с башни полетели камни. Один из лучников вскользь задел колено Дика; когда угас плеск острой боли, нога осталась онемевшей. Конь корнуоллца, испугавшись толчка, отпрыгнул в сторону, молодой рыцарь удержался в седле лишь потому, что схватился за луку. Неразбериха боя, как ни странно, дала ему несколько мгновений прийти в себя — мессинские солдаты и сами не ожидали камнепада, не рванулись добивать временно беспомощного врага.

Корнуоллец нашел взглядом короля — Ричард, судя по всему, нисколько не пострадал. Мрачный золотой ореол удачи вокруг него немного поблек, налился алой тьмой.

Англичане рвались вперед и, спасаясь от падающих сверху камней, уже не так часто, как вначале, но зато точнее, выдавили сицилийцев сквозь ворота на улицы города. Но ненадолго. Дик старался не удаляться от английского короля более чем на четыре-пять футов. Едва он вывернул из-под широченной арки, отделанной лесенками и сводчатыми проходами, похожими на бойницы, увидел улочки, разбегающиеся в три стороны, как из-за угла появился отряд итальянцев. Судя по тому, как они бежали, это были настоящие солдаты, не горожане, впервые в жизни упихавшиеся в доспехи. В мгновение ока, прямо на бегу, они перестроились, ощетинились копьями из-за высоких прямоугольных щитов.

Корнуоллец подтянул щит повыше, ткнул коня пятками в бока.

— Государь! — крикнул он. — Государь, назад! Назад!

Ричард не слышал. Дик заметил, что Роберт из Саблайля, державшийся по левую руку от короля, смотрит на него. Корнуоллец подмигнул ему и вместе с саблайльцем оттеснил его величество из авангарда. Для Ричарда это прошло почти незаметно, его конь охотно попятился, и теперь король сражался лишь с тем, кого два его спутника пропускали к своему государю.

Рыцари быстро подтянулись, развернули коней мордами навстречу новому противнику, взяли копья наизготовку… Но построить стену, сидя на лошадях, попросту невозможно — не для того предназначаются эти животные, чтоб держать оборону. Нажав, щитники пусть и медленно, но уверенно пошли вперед. Англичане пятились, оставляя после себя мертвых и умирающих. Ряд, отделявший Дика от щитоносцев, быстро истаял, и корнуоллец схватился с мессинцами сам.

Солдат, настойчиво тыкавший щитом в морду его коню, попытался поддеть молодого рыцаря на копье. Дик отбил наконечник и, поскольку топчущийся конь ненадолго развернулся к строю боком, получил возможность ударить ногой в верхнюю часть щита. Ростовой щит — огромный, окованный металлом тяжелый прямоугольник, и, если пришедшийся по нему пинок достаточно силен, воспрепятствовать удару невозможно. Верхняя кромка щита вмяла защитную стрелку солдатского шлема в переносицу, и мессинец без звука рухнул назад.