Гувернантка - Грекова Полина. Страница 28

— Да... я вижу.

В воздухе повисло молчание. Неизвестно, сколько продлилась бы тягостная пауза, если бы не подошел Михаленко.

— Господи, Стелла! — Он отодвинул плечом механика и шагнул к ней, широко расставив руки. — Вы замечательно сделали, что приехали! Вы себе не представляете, как мы одичали на этом так называемом курорте! К тому же у меня для вас есть замечательное предложение. Нет, серьезно! Вы послушайте... — Он обнял ее за плечи, вывел из окружения. — Завтра мы снимаем сцену знакомства героини с героем. По сценарию у героини должна быть подруга, которая красивее и моложе ее. Но герой все равно выбирает первую, понимаете?

— Пока не очень. — Ошеломленная приемом, который оказал ей Герман, Лидия не могла прийти в себя.

Она действительно ничего не понимала и почти не слушала Андрона. Что произошло? Герман узнал правду сам или, может быть, завел курортный роман и теперь другая женщина привлекает его внимание? Она терялась в догадках, всевозможные варианты с быстротой молнии проносились у нее в голове.

Заметил или нет Михаленко состояние Лидии, но он настойчиво уводил ее от остальных, не умолкая ни на мгновение.

— А где я такую возьму? Мы договорились с одной актрисой, но она не прилетела. Только утром сообщила, что передумала. Дескать, не поняла, решила, что ей предлагают главную роль. Поэтому мы и снимали сегодня трюки, хотя по плану как раз эта сцена... Да вы не слушаете меня совсем?

— Нет-нет, я внимательно слушаю... Кристина играет героиню. И герой в нее влюбляется, хотя ее подруга моложе и красивее...

— Вы на редкость конкретно мыслите! Сразу ухватываете суть, в отличие от многих. Ну так как?

— Что — как?

— Вы согласны сыграть подругу?

— Но я же не актриса!

— Вы хотите сказать, что у вас нет актерского образования и что вы ни разу не снимались, так?

— Да...

— Вот и хорошо! Значит, не заштампованы. Желание у вас есть, данные замечательные, а в остальном я вам помогу, доверьтесь мне!

— Но нужно знать текст...

— Это тоже моя забота!

Лидия оглянулась назад, где Герман вместе с другими членами группы поднимал опрокинутую машину.

— Это слишком неожиданно, я должна подумать. А сколько это займет?

— Две-три смены, не больше! А заплатим мы за пять! По высшей ставке! Разместим в одноместном номере, отсниметесь — и отдыхайте дальше в свое удовольствие!

Лидия кивнула, сначала нерешительно, потом еще раз, уже тверже.

— Замечательно! Тогда садитесь в мою машину — и айда домой, в гостиницу! Там вы подумаете, может быть, посоветуетесь кое с кем, — он лукаво улыбнулся. — По вечерам мы всей группой ужинаем в ресторане «Хрустальный» при гостинице. Там вы и дадите мне ответ. Вон моя машина, с водителем!

...Разбирая сумку в номере, она размышляла о том, что нужно быть последовательной. Она убежала с похожего на рай острова и, даже не повидавшись как следует с матерью, примчалась сюда с единственной целью — избавиться от лжи. Лжи, разделяющей или связывающей (это и предстоит выяснить!) ее с Германом. Если ложь разделяет два любящих сердца, значит, нужно убрать эту преграду. Но если это единственное, что их связывает, если Герман видит в ней только носительницу имени Стелла или смазливую, влюбленную, доступную манекенщицу, то тем более ложь следует уничтожить. По крайней мере будет ясно, что приходящей няне Лидии Терентьевой надеяться не на что и нужно взять себя в руки и жить дальше. Ради этого она здесь и расставит точки над «и», каких бы мук это ей ни стоило.

На мгновение ей стало жалко себя. Лидия вспомнила холодные, чужие глаза, которыми Герман смотрел на нее на съемочной площадке. Неужели все-таки Кристина? Закономерный результат многолетней дружеской привязанности? Плюс совместная работа в курортном городке, где каждый кустик дышит любовью и свободой. А как же Михаленко? А что Михаленко — еще один обманутый муж. Или даже не обманутый: они люди современные, цивилизованные. Договорились соблюдать внешние приличия и живут каждый своей жизнью. То-то Андрон так суетился, уводя ее от этой пары! Роль предложил. Боялся скандала, не иначе. Испугался, что нарушится привычный и удобный ход вещей. Ему кино нужно снять. Вот и старается убить двух зайцев. Или даже трех...

Лидия поймала себя на том, что уже несколько минут сидит на кровати с панамой в опущенных руках и плачет. Она глубоко вздохнула, вытерла лицо изнанкой шляпы. Зачем мучить себя, если через несколько часов все будет ясно. Нужно не поддаваться обидам и подозрениям, это только расслабляет, а, наоборот, собраться, успокоиться, приготовиться к предстоящему разговору. На этот раз она полна решимости и не струсит, как уже бывало не раз. Герман прав: лучше правда, приносящая страдания, чем спасительная ложь.

Она встряхнулась и отправилась в ванную комнату приводить себя в порядок. В любом случае уважающей себя женщине следует быть на высоте.

...Ресторан «Хрустальный» получил свое название из-за стеклянных стен и причудливых прозрачных сосулек, гроздьями свисавших с высокого потолка. В этом огромном аквариуме одновременно могли питаться несколько сот человек. Его так и использовали днем — как огромную столовую для отдыхающих. Но настоящая жизнь ресторана начиналась после ужина, когда убирали часть столов, когда стеклянные гроздья вспыхивали разноцветными огнями, а из динамиков на зал обрушивалась лавина музыки, от которой дрожали стены. Любителей потоптаться под этот грохот в центре зала и перекрикиваться через стол с друзьями находилось немало. Съемочной группе, намаявшейся на жаре за день и лишенной других видов отдыха, эти вечера помогали расслабиться, отойти от рабочей нервотрепки. Конфликты и недоразумения, возникшие на площадке, с помощью горячительных напитков легко разрешались за общим столом. За ревом музыки конфликтующие стороны попросту не слышали друг друга и оставались в приятном заблуждении, что соперник выслушал все неотразимые аргументы, а значит, убежден и побежден. За тем, чтобы потребление напитков оставалось в рамках приличия, специально следил директор группы и сам Михаленко.

Лидия провозилась со своим туалетом и потому опоздала на ужин. Зато когда она появилась у составленных вместе столиков в углу, за которыми сидела съемочная группа, мужчины как по команде приосанились и втянули животы. Исключение составили только Зернов да сидящий рядом и занятый едой Сан Саныч.

Легкое кремовое платье будто светилось на Лидии, оттеняя ее густой средиземноморский загар. Слегка выгоревшие волосы были, по обыкновению, собраны с одной стороны и прихвачены кремовой же тесьмой. Ресницы тоже выгорели, но ни единой частицы туши на них не было. От этого глаза казались огромными и беззащитными. Ярко-красные, неуловимо отливающие сливовым оттенком губы матово тлели.

Чувствуя, какое впечатление она произвела, Лидия приветливо улыбнулась. Говорить что-то в таком шуме было бессмысленно. Михаленко попытался было представить ее коллегам, но его не услышал никто, кроме сидящей слева Кристины. Тем не менее народ за столом оживленно зашевелился. Но Герман по-прежнему не желал замечать ее, угрюмо уткнувшись взглядом в скатерть.

Андрон указал Лидии место справа от себя, но девушка отрицательно качнула головой. Она решительно обошла стол и остановилась за спиной механика. Секунду помедлив, тот пересел, прихватив с собой свою тарелку. Лидия села рядом с Германом, который никак не отреагировал на смену соседей. Непринужденно улыбаясь, Лидия легким движением коснулась его плеча и указала глазами на свободный прибор. С кривой ухмылкой он подал ей тарелку, подвинул какие-то блюда, налил в бокал вина.

Никто бы не догадался по спокойным, уверенным манерам Лидии, какая буря бушует в ее душе, как сжимается бедное сердце при виде безучастного, нахмуренного лица любимого. Через минуту болтливая и непосредственная киношная публика, разгоряченная к тому же токайским, запросто обращалась к ней, отпускала двусмысленные шутки, многозначительно переводя глаза с нее на Германа и обратно. Те, что Лидия могла расслышать сквозь шум, она весело парировала, легко находя общий язык с коллегами Михаленко и Кристины.