Необычное задание - Бортников Сергей Иванович. Страница 6

Казалось бы, они только-только собрались с мыслями, сосредоточились, чтобы вместе придумать какую-то оригинальную теорию, а то и вовсе сделать сенсационное открытие, могущее тянуть если не на вожделенную Нобелевскую, которая, как известно, не присуждается за особые достижения в области исторической науки, то хотя бы на какую-то иную, менее престижную премию; ан нет: вскоре кто-то настойчиво постучал в дверь и тихим старушечьим голосом наказал покинуть помещение, мол, рабочий день закончился, пора разбегаться по домам, дорогие товарищи.

Что ж, до скорой встречи…

Завтра явимся аккурат к началу работы книгохранилища и… С новыми силами за старое!

— Ну что, будем прощаться? — предложил Ярослав уже на улице. — Или…

— Или! — утвердительно кивнул Рыбаков.

— Давай немного прогуляемся — так сказать, проветрим мозги, а потом на несколько минут заскочим ко мне домой. На чай с пирогами. Супруга в этом деле величайшая мастерица, — предложил Ярослав.

— Серьезно?

— Серьезней не бывает.

— Возражать не стану, — облизнулся его собеседник.

Они дружно ускорили шаг, направляясь, опять же по предложению Плечова, в сторону станции метро, как вдруг со стороны раздался чей-то звонкий, до боли знакомый голос:

— Яра?

Агент повернул голову налево и узрел под сенью одинокого деревца, растущего прямо за остановкой общественного транспорта, опирающегося на костыль высокого и крепкого молодого, но уже седовласого мужчину в военной форме с непонятными знаками различия.

Тот явно кого-то ждал.

"Черт побери, это же Альметьев, староста нашей группы в МИФЛИ и одновременно наставник по спорту, приведший меня в секцию самбо! Столько лет в соседних комнатах общежития кантовались — и вот на тебе: не узнал!"

— Ты, Борис Александрович, переходи улицу, я тебя позже догоню, — доверительно прошептал Плечов, бросаясь в по-прежнему крепкие и — что самое главное — надежные, дружеские объятия.

— Понимаю. Только недолго! — обернувшись, прокричал Рыбаков.

— Коля, родненький… Что с тобой случилось? — с ног до головы окидывая взором осунувшуюся и слегка исхудавшую фигуру, первым делом поинтересовался Ярослав, следом за товарищем опускаясь на еще пахнущую краской скамью.

— Чепуха, — как прежде лучезарно улыбнулся тот. — До свадьбы непременно заживет. — Похоже, оптимизма Альметьеву по-прежнему было не занимать.

— Ты так и не женился? — спросил Плечов.

— Нет.

— Приходи в гости. У нас полный двор красавиц. Писаных и не очень.

— Обойдусь, — отмахнулся Альметьев.

— На тебя это непохоже… Что, уже есть на примете та единственная, с которой хочется связать всю оставшуюся жизнь?

— Ты, как всегда, зришь в корень, старина! Вот… Жду… Но Евгения — так ее зовут — привычно опаздывает. А вы куда так разогнались?

— Домой. Надо обсудить кое-какую научную теорию.

— О! Если б бы только знал, как я успел соскучиться по этому нудному, неблагодарному занятию…

— Так давай с нами. Посидим. Потолкуем. Вспомним заодно комсомольскую юность!

— Нет, ребята. Мне за вами не угнаться.

— А знаешь что… Я теперь каждый день буду подолгу копаться в библиотеке.

— Понял.

— Завтра в это же время, на этом же месте — придешь?

— Обязательно. Только ты подожди, если что, минутку-другую. Пока доплетусь…

— Договорились.

— В общем, до скорого!

— Жду!

Плечов еще раз горячо обнял старого товарища и только тогда бросил очередной взгляд на другую сторону улицы. Одинокие прохожие то тут, то там попадались. Только Рыбакова среди них почему-то не было. Не заметить даже в толпе его долговязую, немного сутуловатую фигуру было никак невозможно…

Что-то снова шелохнулось в душе, предупреждая-подсказывая: стряслась если не беда, то какие-то неприятности — точно.

А раз так, значит, надо брать ноги в руки — и привычно спешить на помощь!

* * *

Борис вошел в подземный переход и был немедленно "атакован" небритым парнем лет двадцати пяти, от которого за версту разило перегаром.

— Слышь, дядя, дай закурить!

— Не балуюсь и тебе не советую.

(Странно… Уже несколько лет на необъятных столичных просторах — не то что в самом сердце Москвы! — ему не попадались на глаза столь мутные типы. Как-никак — война. Великая. Отечественная, если кто забыл! "Эй, парниша, ты почему не на фронте?")

— Интеллигент, да? — продолжал гнуть свою линию незнакомец, нагло сверля "намеченную жертву" жаждущим крови взором.

— Потомственный, — спокойно парировал Рыбаков, оглядываясь по сторонам в поисках потенциальной поддержки.

Но…

Нигде… Никого…

Что же, с таким отребьем он может легко управиться и сам. Разведчик как-никак. Хоть и бывший. Впрочем, всем известно, что бывших в этом непростом деле не бывает!

Ученый уже собрался грубо оттолкнуть хулигана, когда услышал позади себя грозный окрик:

— Ваши документы, товарищи!

Военный патруль…

Вроде бы обычные ребята. Но, по большому счету, все же немного странные.

Слишком вялые, словно неживые… Перепуганные, что ли?

Один человек в штатском без каких-либо опознавательных знаков. Другой — в военной форме. Китель, галифе, фуражка с темно-синим околышем…

— Профессор Рыбаков! — высокомерно пробурчал Борис Александрович, протягивая какую-то внутреннюю бумаженцию с выцветшей фотографией: то ли пропуск в закрытый университетский архив, то ли библиотечный абонемент.

— Паспорта или, может быть, какого-то служебного удостоверения у вас с собой, случайно, нет? — недовольно покосился служивый, совершенно позабыв о другом участнике конфликта, который о чем-то мирно шептался с его напарником.

— Нет.

— Плохо.

— А что вас не устраивает в предоставленном документе?

— Все! Во-первых, здесь нет даты, до которой он действителен.

— Пожизненно.

— Во-вторых, меня смущает печать на уголке снимка.

— МГУ. Московский государственный университет. Что здесь непонятного?

— Слишком она тусклая, невыразительная. Некоторые буквы вообще невозможно разобрать.

— А вы знаете, сколько пережила эта неприглядная книжица? Одна только эвакуация в Ашхабад — практически через всю страну под непрестанными обстрелами врага — чего стоит?! — завелся ученый.

— Ну… Это… Всем сейчас непросто!

— К тому же для того, чтобы разобрать все буквы, надо для начала хотя бы знать алфавит!

— Издеваетесь?

— Пытаюсь.

— Что ж… Тогда — пройдемте.

— Куда?

— В ближайшее отделение. Проведем с вами воспитательную беседу.

Рыбаков растерянно повернул голову назад — туда, где располагался метрополитеновский переход, в котором разворачивались вышеописанные события, и в это время мимо него промчался вихрь, нет — настоящий ураган, имя которому Ярослав.

Не признав сгоряча сразу своего именитого коллегу, которого он так рьяно пытался найти в подземном каменном мешке, агент пролетел по инерции несколько лишних метров вперед и только тогда остановился.

Как всегда, вовремя сработала знаменитая профессиональная и в то же время его персональная фирменная чуйка!

— Так… Вы не видели… — Плечов перевел взгляд на повернутую к нему спиной фигуру сотрудника правоохранительных органов и вдруг заметил выглядывающую из-за его широких плеч знакомую физиономию. — Боря, что стряслось?

— Да вот… Товарищам не понравились мои университетские документы.

— Чего вдруг? — Ярослав приблизился вплотную к обидчику своего приятеля и угрожающе фыркнул. — Этот человек — великий советский археолог.

— Ну, не такой уж и… — неуклюже возразил скромный "виновник торжества".

— Между прочим, доктор исторических наук.

— А вы кто будете, товарищ? — злобно прошипел военный, по обыкновению, как и многие его сослуживцы, не испытывавший никакого пиетета к выдающимся деятелям отечественной науки и искусства.

— Я? Я его коллега.