Удар шаровой молнии - Ковалев Анатолий Евгеньевич. Страница 37

Кладовку пришлось полностью освободить от банок, чтобы поставить там стремянку. С инструментами проблем не возникло. В кладовке имелись отвертки на любой вкус. Сложности были с освещением, и Аида прибегла к помощи обыкновенных свечей, установив подсвечник из гостиной на одной из этажерок.

Шурупы на удивление легко поддались, потому что штукатурка наверху отсырела и отваливалась целыми кусками. Аида теперь не обращала внимания на пыль, а копоть и жир. Она заранее переоделась в халат, принадлежавший, по всей видимости, хозяйке. – Да простит меня Соня! – сказала она, оторвав от стены звено трубы, подождала, когда осядет пыль, и наконец заглянула внутрь.

Солнце клонилось к закату, а окна кабинета нотариуса смотрели на запад.

Верхнее окошко лифта, заклеенное обоями, отбрасывало на стену розовый квадрат света. Оно казалось совсем близко, но пролезть в трубу мог только ребенок.

Девушка спустилась вниз.

– Как дела? – по-взрослому спросила Дуняша.

– У меня нормально. А у тебя как?

– Они ушли в свой домик.

Это означало, что охранники теперь находятся во флигеле.

– Мне скоро понадобится твоя помощь.

– Я должна залезть в этого червяка? Там страшно?

– Вовсе нет. Наверху окошко, а в окошке свет.

– Это такие стихи?

Аида и сама не поняла, как у нее получилось в рифму.

Следующим ухищрением шпионок стала швабра со штыком, то есть ножом-хлеборезом, примотанным к швабре изолентой. Порвать этим приспособлением обои оказалось делом нелегким, потому что они были наклеены в три слоя. Это еще раз подтверждало версию, что Нечаев не подозревает об уязвимом месте своего кабинета. – Эй, шпионка, ты готова? – вытирая пот со лба, спросила она малышку.

Но требовалось еще унять дрожь, ведь предстояло держать девочку на вытянутых руках, а это килограммов двадцать, не меньше. И еще, она заметила, что Магда во дворе напряглась, вытянулась в струнку и смотрела в сторону их окна.

– Черт! Она может все испортить!

– Я сейчас!

Дуняша сорвалась с места и побежала к дверям.

– Куда ты?

– Я ей все объясню! Скажу, что мы не воры, что нам надо только позвонить, потому что папа волнуется!

– Не смей!

Но было уже поздно. Девочка вышла во двор, и Магда тут же завиляла хвостом. Они шептались минут десять, а между тем солнце уходило и в трубе становилось темнее.

– За Магду не переживай, – успокоила сестренка, вернувшись в дом, – Она разрешила нам влезть наверх.

Дуняша легко преодолела все препятствия, была легка как пушинка и подвижна. Она нырнула в кабинет нотариуса и через секунду высунула из окошка свою довольную мордочку.

– Вот ведь мартышка! – Аида едва держалась на ногах. – А теперь открой мне дверь…

Первым делом она позвонила домой. Патимат расплакалась прямо в трубку.

Сказала, что отец уехал, как и намечал, еще в понедельник. Сильно матерился, называл случившееся «цыганскими штучками». – На самом деле ему на всех наплевать, а я себе места не находила все эти дни. Не знала, что и подумать, хотела в милицию заявить, но Марк меня успокоил. Сказал, что вы целы-невредимы и скоро вернетесь домой. Да, звонил какой-то мужчина. Очень плохо говорит по-русски. Спрашивал Ингу. Я потом поняла, что это ты. А ему ответила-"Здесь такая не проживает".

– Ты за нас не переживай, мама. Мы выпутаемся. Дунька – мировая девчонка. Мы с ней горы свернем. А папаша… Да пошел он!.. Жила десять лет без него и еще проживу!

С Марком ее постигла неудача. На квартире Виктора телефон не отвечал, а на Васильевском трубку взяла жена и недвусмысленно заявила: «Не надо больше сюда звонить, девушка!»

Получается, что все их с Дуняшкой труды оказались напрасными. Хотя из рассказа Патимат можно было сделать вывод, что Марк знает, где она. Неужели ему удалось связаться с Софьей? Все они знают о ней, но никто не может помочь.

Не успела она хорошенько это обдумать, как услышала шум мотора. За окном уже достаточно стемнело, но не настолько, чтобы не разглядеть «шевроле»

Нечаева.

– Черт возьми! Он ведь должен был завтра приехать!

Не очень-то приятно быть застигнутыми врасплох. Дыра в кабинете нотариуса, полный бардак на кухне и сестренка вся в копоти, как чертенок.

Они бросились вниз, в гостиную. – Дядя нас заругает! – испугалась Дуняша.

– Не бери в голову, – посоветовала старшая сестра.

Но вместо Нечаева в дом ворвалась Соня и, ничего не объясняя, крикнула Аиде:

– Быстро собирайтесь и в машину! Сама же побежала наверх, в кабинет мужа.

Им особо нечего было собирать, только вещи девочки, купленные в дорогом магазине, да игрушки, разбросанные по всей спальне. На пороге комнаты появилась Софья с толстой папкой под мышкой.

– Постарайтесь ничего не оставлять, – сказала она. – Завтра здесь может быть обыск.

Аида ни о чем не спрашивала. Главное – убраться подальше от этого проклятого дома.

Ошеломленные охранники пытались о чем-то расспросить хозяйку, но та только отмахивалась от них. Собаки заливались лаем. Их будоражила общая нервозность.

Аида бросила пакеты на заднее сиденье и услышала знакомый голос:

– С освобождением, девочки! – Шофер сидел в солнцезащитных очках.

– Марк?

– Тише! Я здесь инкогнито! Соня торопливо забралась на сиденье рядом с Майрингом и скомандовала:

– А теперь гони!

Дуняша все-таки успела высунуть наружу руку и помахать Магде. Овчарка умолкла и проводила уезжающих грустным взглядом.

Выехав на шоссе, Марк вздохнул:

– Кажется, пронесло!

Софья закурила.

– Почему кабинет мужа был открыт? – спросила она.

– Я звонила Марку, – пояснила Аида. – Только что.

– А дверь не взломана…

– Мы вошли через знаменитый бар Юрия Анатольевича.

Никто ничего не понял, а у девушки не осталось сил что-либо объяснять.

К тому же она сама ждала разъяснений.

– Юрия Анатольевича сегодня утром арестовали, – сказала Софья.

– За что?

– Для «хорошего» человека всегда найдется причина, – усмехнулась жена.

– У Сони имелись копии кое-каких бумаг, компрометирующих деятельность нотариуса, – инициатива рассказчика теперь перешла к Марку, – и она передала их мне еще неделю назад. А когда муж посадил ее под домашний арест, я передал эти бумаги в органы. Ситуация анекдотическая. Муж арестовал жену, а жена арестовала мужа.

– Да, неожиданный поворот! – засмеялась Аида. – Но, по-моему, Соня, вы слишком рискуете. Если дело дойдет до суда, до конфискации имущества, что тогда останется от вашего наследства?

– О чем вы говорите, Инга! До какого суда? Дружки его через неделю выкупят, и дело закроют. В первый раз, что ли?

– Тогда что он сделает с вами, когда выйдет на свободу?

– А я подам на развод, как советовал Марк.

– Ничего я не советовал, – нахмурился Майринг.

– У меня есть свидетельница. Инга, вы присутствовали при этом, так ведь? Кстати, куда делся ваш литовский акцент?

– Он всегда при мне, – сказала она с акцентом.

– И снимите этот черный парик! Ваши настоящие волосы вам больше к лицу!

У них было много поводов для смеха, но сердце отчего-то щемило. Сердце предчувствовало новые катаклизмы, и разум уже метался в поисках решения, как уберечь от беды близких людей.

Квартира на Фурштадтской становилась ненадежным убежищем. А еще она чувствовала ответственность за маленькую сестренку. Папа здорово удружил. Если бы он только знал, чем она занимается!

– Борзой в городе? – поинтересовалась Аида.

– Вчера наша троица заседала, – откликнулась Софья, – кроме насущных вопросов, должны были решить, что делать с вами. Целый день штаны протирали, но так ни до чего и не договорились. Насчет того, уехал Борзой или нет, ничего конкретного сообщить не могу. Думаю, сейчас, в отсутствие Нечаева, они с Гедиминасом начнут настоящую охоту за вами. Вы у них что-то вроде переходящего вымпела.

– Скорее, талисмана, – поправил Марк и на миг обернулся к Аиде. – Тебе опасно возвращаться домой. Может, поживешь у Виктора?