Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор. Страница 48

Однако, отдать приказ было проще, чем выполнить. Каждый день Третья Орда несла большие потери.

Разлетающееся во все стороны каменное крошево и щепки поражали едва ли не больше орков, чем сами снаряды. Попытки во что бы то ни стало удержать ту или иную позицию, вели к неоправданной гибели многочисленных, но вовсе не бесконечных бойцов. Каждая вылазка заканчивалась кровавой резнёй, ибо лихнисты уступать захваченные позиции категорически не хотели.

Тем не менее зеленокожие бойцы постепенно учились. Выбирали для укрытия самые крепкие домики, присматривались к траектории ядер. Различали свист несущейся в их сторону смерти, низко пригибались, защищая голову всеми доступными средствами.

Цена за подобное обучение показалась бы чудовищной кому угодно, но только не оркам. Степные воины привыкли сражаться и убивать, они не боялись расстаться с собственной жизнью. Пока рядом с ними был верховный хан, орки безропотно шли в бой, боясь упустить одну лишь возможность прославиться.

— Орда — это Горрык! Не станет Горрыка, не будет Орды! — озвучил вдохновлённый подвигами хана Брехлисиус лозунг орков.

Фраза быстро разошлась среди воинов, придясь им по вкусу. Лишь старый шаман не одобрял подобный расклад, но когда вы видели, чтобы Рычача был кем-то доволен? Остальные орки изо дня в день боролись не на живот, а на смерть, воодушевляющий пример вожака был нужен простым ордынцам как воздух.

Это понимал даже Брехлисиус. По крайней мере, ему казалось, что это понимает именно он…

Горрык действительно бился храбро, совершая дерзкие вылазки вместе с отрядом столь же отчаянных орков на варгах. Гвардия верховного хана быстро редела, но столь же стремительно пополнялась желающими порубиться плечом к плечу с вожаком. «Мохнатый отряд», так прозвали наездников гномы, всегда появлялся на самых тяжёлых участках фронта и яростно атаковал неприятеля. Часто такой наскок спасал положение орков, готовых вот-вот сдать позиции, и уж точно ни одна успешная контратака не проходила без участия Горрыка.

Рычаче регулярно приходилось вытаскивать из тела верховного хана острые предметы, промывать многочисленные порезы и перевязывать раны. Мохнатику доставалось не меньше хозяина, но бешеный варг и сумасшедший орк из раза в раз рвались в гущу боя словно одержимые. Никакие слова не могли образумить ежедневно рискующего головой лидера.

Чем дальше, тем больше битва за руины превращалось в войну до последнего орка или гнома. Орду это в целом устраивало, но товарищ Торин обескровливать свою расу решительно не хотел.

О переговорах никто не задумывался, но в нескольких умных головах вызревал иной вариант.

* * *

Даскалос Балинович подобрал с земли очередное ядро. Бросил в стоявшую рядом тележку и вновь принялся копошиться в каменном крошеве. Норматив требовал собрать за день минимум пять телег, так что отдыхать было некогда. Не выполнивших план наказывали показательно жёстко…

Бывший учитель перестал реагировать на раздававшиеся в опасной близости звуки битвы. Убежать от обезумевших варгов, случись им прорвать оборону, он всё равно не сумеет. А прятаться от каждой шальной стрелы значило заведомо провалить план по сбору снарядов. Будь что будет, убьют так убьют. Если повезёт, сделают это быстро, так что мучения Даскалоса наконец прекратятся. Жизнь среди лихнистов — не жизнь, а каждодневная каторга. Нет смысла дорожить такой «жизнью».

Единственным делом, придававшим Даскалосу хоть какой-то смысл к существованию, стал присмотр за Мавриком. Паренёк определённо делал большие успехи в лихнизме, но всё ещё оставался полным профаном в бытовых вопросах. В одиночку такой пропадёт. А настоящие друзья у него вряд ли будут.

Бывших принцев, за редким исключением, не бывает. Они все мнят себя созданиями высшего сорта, притом что сами не способны даже подтереть себе зад. Принимают любую помощь как должное, не торопясь ничего предоставить взамен. Хамят и задирают нос, если кто-то пытается их чему-нибудь научить. Иметь дело с подобными небожителями, даже когда жизнь заставляет их опуститься на землю, то ещё удовольствие.

Однако, в отличие от окружающих, Даскалос Балинович изначально не ожидал никакой благодарности, заботясь о мальчике. Гном просто выполнял данное Афелису обещание. Вот этого шустрого юношу Даскалос действительно уважал и не хотел подвести. Хотя и понимал, что скорее всего, больше никогда истинного принца севера не увидит…

Бригадир с привычным недоверием осмотрел привезённые Даскалосом ядра. Мол, знаем мы вас, не усмотришь, сразу напихаете в тележку вместо чугунных снарядов бесполезные камни. Но несмотря на внешнюю суровость, сегодня старший лихнист придираться не стал. Неожиданно приказав Даскалосу оставить телегу и привести себя в подобающий вид, он отправил не выполнившего норматив даже наполовину гнома в лагерь за стенами города:

— К нам прибыли высокопоставленные товарищи, так что, будь добр, сделай так, чтобы от тебя не воняло за километр. Всё, марш умываться!

В кои-то веки Даскалосу не хотелось противиться. Без малейшего сожаления бросив телегу, он медленно побрёл в тыл принимать походную баню.

Высокопоставленные, так высокопоставленные, никакого пиетета ни к каким «товарищам» Даскалос в душе не испытывал.

Но вот банька — это всегда хорошо!

К вечеру весь лагерь стоял на ушах. Слух, что в лагерь прибыл не просто важный товарищ, но сам Торин, едва не свёл обычно скупых на эмоции дисциплинированных лихнистов с ума.

— Товарищ Торин — твой приятель! Товарищ Торин! Товарищ Торин… — запевали у походных костров.

Даскалос Балинович с усердием скалил зубы в улыбке, мимикрируя под всеобщую радость, хоть и не понимал, в чём тут дело. Ну почтил своим присутствием вас диктатор и что? Надеетесь, вам станет после этого легче жить? Да скорей, после подобного посещения полетят чьи-то головы, и лишь единицы извлекут из близости тирана какую-то выгоду. Эх, ребята, зря радуетесь. Не успеете глазом моргнуть, как слёзы счастья сменятся слезами горя и боли.

Но растянуть рот в широкой лыбе на всякий случай, конечно же, стоит…

— Товарищ Торин! Товарищ Торин! — Великий вождь, думающий исключительно о народе.

— Победоносец! Полководец победы! — И неважно, что первый удар величайший стратег нанёс, вопреки всем договорённостям, в спину.

— Поднявший гномов с колен! — Не стоит упоминать, в какую позу именно он поставил гномов до этого.

— Гений! Творец! Мастер пара! — А вот насчёт технических достижений спорить было действительно трудно. Изобрести все эти механизмы мог только настоящий гений. Правда, что-то подсказывало Даскалосу, что имена истинных изобретателей широкой публике неизвестны.

Но кем был «освобождённый» из Эльфланда гном, чтобы посметь усомниться в величии товарища Торина? Да и кем бы подобный гном ни был, жить, после высказывания столь вопиющей крамолы, ему предстояло очень недолго и крайне мучительно. В лагере лихнистов даже тихий шепоток мог обернуться для говорившего катастрофой.

— Товарищ Торин! Товарищ Торин! — кричал вместе со всеми Даскалос. Всё равно это было лучше поиска снарядов на руинах некогда прекрасного города. — Товарищ Торин! Товарищ…

* * *

Воздушный шар парил в опасной близости над крышами уцелевших домов. Несколько отважных орков даже попытались сбить вражеское устройство, забравшись на осадные башни и самые высокие здания, но управлявшие аэростатом лихнисты всякий раз успевали вывести летательный аппарат из зоны досягаемости орочьих луков.

Звучный голос одного из «товарищей» в корзине аэростата разносился над руинами города:

— Горрык! Товарищ Торин вызывает тебя на дуэль! Бой один на один! Горрык…

Воздушный шар методично облетал Арнарофер по сужающейся спирали, явно поставив целью оповестить о вызове всех и каждого в городе. Мало кто из разъярённых дерзостью коротышек орков обратил внимание, что стих даже ставший таким привычным гром пушек. Лихнисты всё рассчитали.