Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор. Страница 50

Несколько устрашающих, хотя и по-прежнему ни разу полноценно не участвовавших в битвах големов были выставлены через равные промежутки вдоль площади. Мало кто из орков догадывался о чисто психологической роли этих громоздких механизмов. Напротив, неизвестность от ожидания столкновения с этим «чудо-оружием» заставляла зеленокожих созданий инстинктивно держаться от големов подальше.

Недостатка в желающих поглазеть на битву двух вождей среди орков тоже не оказалось. На внутренних стенах, как и прямо под оными, яблоку было негде упасть: орки буквально сидели друг у друга на головах! Никакого порядка, в отличие от лихнистов, у этих зрителей не наблюдалось и близко.

Не сумевшие урвать себе «козырное место» орки толпились позади стен, ежеминутно требуя от остальных новостей. Никого не заботила потенциальная опасность столпотворения — поединок вождей обещал стать эпическим и войти в легенды на много поколений вперёд. Каждый хотел впитать себя частичку истории: если не увидеть воочию, то хотя бы первым услышать о великой победе. Испытать ликование, восславить верховного хана. Слиться в экстазе бурной радости с огромной толпой.

Горрык с величественным видом ехал на варге через расступающуюся перед ним массу. Отполированный латный доспех с головы до пят покрывал его тело вторым слоем кожи из стали. Лишь остававшееся пока открытым забрало являло миру зелёную морду с расплывшимися в усмешке губами. Верховный хан казался неуязвимым в броне, а большой овальный щит ещё больше подчёркивал надёжность защиты. Горрык отказался от двуручной секиры в пользу проверенного в боях шестопёра: с этим оружием он был уверен, что с его-то силищей пробьёт любую броню. У Торина не было ни единого шанса ни поразить верховного хана, ни отразить его натиск. Так, по крайней мере, думали все недалёкие орки.

Зеленокожие, обладавшие чуть большей дальновидностью, после известия о «случайной» гибели старшего шамана, якобы навернувшегося с крыши ратуши, всё быстро поняли и незаметно покидали Арнарофер через единственный незаблокированный узкий проход в юго-восточной части руин. Аккуратно пройдя пару миль вдоль русла реки, они быстро перебегали открытое пространство до ближайшего леса, в котором намеривались скрыться от возможных преследователей. Пока на отщепенцев не обращали внимания ни свои, ни чужие, следовало отдалиться от проклятого каменного мешка на как можно более дальнее расстояние.

Сумевших сопоставить дважды два орков оказалось немного, но они всё же были. В основном из числа шаманов, участвовавших в приснопамятном ритуале в башне Гэльфштейна. Плюс несколько недовольных своим положением вожаков отдельных племён. И даже одна эльфийка, руководившая некогда остроухими магами…

Илона не поверила ни слову Брехлисиуса. Упал с крыши ратуши, как же! Рычачу убили, и момент был выбран отнюдь не случайно. Каким-то образом Гэльфштейн уловил изменения в настроениях орка и чужими руками избавился от потенциальной угрозы. Как собирался теперь устранить ставшую ненужной Орду.

Дисциплинированные гномы, готовые безропотно исполнить абсолютно любой приказ товарища Торина, оказались в конечном счёте предпочтительней людей, эльфов и орков. Именно им предстояло принести самую масштабную в истории жертву. Великая честь! Если бы только эта самая честь имела для общества хоть какой-то смысл и ценность…

Однако этим событиям предстояло произойти в пусть не столь отдалённом, но всё же в будущем, а здесь и сейчас мир сошёлся клином вокруг битвы великих вождей. Илоне и шаманам дали возможность уйти. Ведь это всё равно ничего не решало, но лишь ненадолго откладывало неизбежную «победу добра». Конечно, добра, ну а кем ещё гномы должны были считать свою сторону?

Уже заранее ощущая себя триумфатором, Горрык медленно выехал на нейтральную площадь. С презрением оглядел выстроившихся на другом конце коротышек. Слез с варга, погладил животное по густой чёрной холке:

— Скоро принесу тебе покушать свежую гномятину, Мохнатик. Жди меня здесь.

Увидев, что ряды лихнистов почтительно расступаются, верховный хан улыбнулся — явился его визави. Практически одновременно два вождя двинулись навстречу друг другу, присматриваясь к выбранному противником снаряжению.

Если Горрык казался издали ожившим огромным доспехом, то его оппонент представлял собой приземистую почти квадратную конструкцию. Сложная система дымящихся трубок, вращающихся шестерёнок, поршней, шарниров и других непонятных деталей помогала товарищу Торину передвигать неподъёмную даже для самого сильного орка броню. Толщина его воронёных доспехов действительно впечатляла: такой слой железа вполне мог защитить целый таран! Не менее массивный прямоугольный щит прикрывал тело от пола до глаз.

В качестве оружия вождь гномов тоже предпочёл топору нечто более бронебойное, а именно молот. Если быть точным — клевец, но таких названий орки не знали.

Острый клювовидный выступ, спаянный с молотком, на стальной рукояти — оружие не выглядело особо пугающим, но сразу не понравилось Горрыку. Его враг, как и он сам, готовился пробивать тяжёлый доспех. Как неожиданно!

С широких плеч, ещё более увеличенных массивными ядрами, служившими гному наплечниками, почти до земли свисал чёрный плащ. Не самая практичная в бою деталь гардероба, но благодаря исходившему из труб пара, казалось, что плащ состоит не из ткани, а дыма. Помимо зрелищности, это странным образом несколько размывало очертания Торина, что уже не являлось для Горрыка плюсом. Шлем гнома, как и следовало ожидать исходя из соображений здравого смысла, не украшали никакие рога, крылья и другая экзотика, препятствующая соскальзыванию удара. Лишь рёбра для придания жёсткости, отверстия для глаз и вытянутый подбородок для бороды — в остальном стальной «эллипсоид» казался практически монолитным.

И тем не менее не узнать товарища Торина даже под этим нагромождением металла было решительно невозможно.

Глаза. Эти почти чёрные глазища, которые, казалось, втягивали в себя всех, на кого посмотрели. Холодный проницательный взгляд не был особенной редкостью среди власть имущих, но у товарища Торина способность влиять на окружающих, не произнося ни единого слова, достигла своего апогея. Вождь гномов мог просто хищно сощуриться, чтобы заставить дрожать от страха самого отважного воина. Мог, наоборот, медленным морганием вдохновить лихнистов на подвиги. Всего один взгляд, но если он решал судьбы, то становился с годами сакральным. Становился силой сам по себе.

— Я думал, что выхожу биться с воином, а не механическим полуголемом, — съязвил Горрык, остановившись посреди площади.

От тяжёлого топота приближающегося противника слегла дрожала земля. Металлическое добро на товарище Торине весило, должно быть, центнер, а то и все два.

— Я тоже считал, что вызвал на бой вождя орков, а не рыцаря в латных доспехах, — пророкотал густым басом Торин. Из-за шлема голос звучал несколько приглушённо, но по-прежнему достаточно громко и властно. Умение говорить таким образом во все времена являлось для лидера крайне важным.

— Иду в ногу со временем, — ответствовал Горрык. — На «воинов» в облегающих кожаных курточках я насмотрелся во время похода на эльфийские острова. Кстати, привет тебе от Факандры, эта змея о тебе не сильно высокого мнения.

— Как и я о ней, — сказал Торин. — Но судьба эльфов заботит меня в последнюю очередь. Свою роль в нынешнем конфликте они уже отыграли. Остались лишь гномы да орки, остальные расы слабы и склонят головы перед любой властью. Кто победит сегодня, тот станет править всем миром! Ты понимаешь ответственность момента, а, Горрык?

Верховный хан усмехнулся, закрывая забрало своего шлема:

— Не переживай так, «товарищ». Исход сражения уже предрешён.

Вождь гномов развернулся к противнику левым боком, выставив вперёд щит:

— Я тоже так думаю. Ну что, начали!

Оттягивать неизбежное действительно не имело особого смысла. Все переговоры давным-давно завершились: орки обманули эльфов, а гномы орков. Люди никого не обманывали, а потому потерпели поражение первыми. Последние пару лет всё решала именно грубая сила, дипломатия служила лишь прелюдией к бойне.