Жена самурая (СИ) - Богачева Виктория. Страница 26

Под шум дождя поединок казался почти умиротворяющим, и Наоми залюбовалась, прислонившись к дверному проему. Ее вскоре заметили: она увидела, как начали переговариваться самураи, до того наблюдавшие за своим господином в молчании. Она не знала, заметил ли ее Такеши; даже если да, то присутствие жены никак его не потревожило, не отвлекло от главного — схватки. Она закончилась, лишь когда все три его соперника оказались обезоружены и повержены. Самураи поклонились ему, и Такеши кивнул. К нему подбежал какой-то мальчишка, которого Наоми раньше не видела, и протянул куртку, но тот отмахнулся.

Дождь постепенно сошел на нет. Такеши переговорил о чем-то с самураями и отпустил их. Яшамару ушел последним, единожды оглянувшись на своего господина. Наоми смотрела, как ее почти-уже-муж медленно идет к дому через тренировочную поляну. Она изо всех сил старалась отвезти взгляд от его обнаженной груди и поднять его выше: так, чтобы видеть только лицо.

На перилах деревянной веранды, укрытой от дождя навесной крышей, дожидались своего часа сложенные купальные простыни. Такеши взял одну из них и промокнул лицо, когда поднялся по ступеням. Он ничего не сказал Наоми, хотя теперь их разделяло лишь несколько шагов.

— Я была не права, — собравшись с духом, начала она. — Я не должна была с тобой так говорить.

Такеши отжал с волос воду и впервые посмотрел на Наоми.

— Прости меня.

Он накинул купальную простыню на плечи. Ее взгляд против воли скользнул по уродливому клейму у него под грудью.

— Я не потерплю такое от своей же жены, — спустя долгую, наполненную молчанием минуту сказал Такеши.

По его голосу нельзя было сказать, злился ли он еще, или уже нет.

Наоми зябко повела плечами. Дождь оставил после себя прохладную свежесть и тихий перестук капель, падавших с крыши.

— Я не… — она заговорила, но осеклась.

Лучше не начинать сейчас, чтобы вновь потом не пожалеть.

— Я прикажу, чтобы Яшамару и Масахиро присоединились ко мне утром за трапезой, — сказал Такеши, поймав взгляд Наоми. — Ты придешь к нам и расскажешь, почему хотела отменять подати для крестьян.

— Не отменить, а смягчить, — она повторила то, что говорила несколько дней назад, и Такеши дернул уголком губ, усмехнувшись.

— Смягчить, — повторил он.

— И что ты решишь? — Наоми подняла голову, чтобы смотреть ему в глаза.

— Зависит от тебя, — Такеши пожал плечами и провел пальцами по ее щеке, заставив Наоми вздрогнуть от нечаянной ласки. — Убеди меня.

Глава 10. Клятва

Наоми решила сделать по-своему. Она опозорилась публично в тот день, когда Масахиро обратился к Такеши на крыльце поместья, в окружении самураев. И постоять за себя она должна так же, в присутствии людей, а не во время тихого ужина для четверых человек.

В ту ночь Такеши вернулся в свою спальню, но утром она все равно проснулась одна. Она знала, что сразу после рассвета и до первой трапезы ее будущий муж проводит с самураями утреннюю тренировку, и решила воспользоваться этой возможностью.

На смену вчерашнему дождю пришло солнце, и сквозь приоткрытые ставни на татами падали его первые лучи. С особой тщательностью Наоми умылась и даже слегка припудрила лицо. Она ведь собиралась на своего рода битву, и должна подойти к ней со всей ответственностью. Уже не первый раз она пожалела, что у нее совсем нет никаких украшений. Все, что когда-то было, осталось в поместье отца. Ее старые заколки и гребни из черепахового панциря, ленты и отрезы ткани являлись ее приданым наряду с множеством другим вещей, и отец был обязан направить его в поместье нового мужа своей дочери, даже если и не хотел.

Но из поместья Токугава до сих пор ничего не пришло, и Наоми терялась в догадках. Быть может, Такеши не раскрыл ее отцу своих планов, и тот все еще считает, что его дочь стала наложницей? Тогда его мотивы просты и понятны: наложницам не полагается приданое, и все чудесные вещицы, которые достались Наоми от ее матери, теперь принадлежат ее младшей сестре.

Для сегодняшнего дня Наоми выбрала единственное светлое кимоно среди тех, что пошили для нее мастерицы по приказу Минамото. Светло-розовое, нежное, как утренняя заря, с узором из бутонов сакуры и тонких веточек с зелеными листочками. Мисаки помогла ей облачиться в кимоно и повязать светло-зеленый, в цвет листве, пояс оби.

— Он очень подходит к вашим глазам, госпожа, — осмелев, сказала девочка, и Наоми одарила ее благодарной улыбкой.

Она вышла из поместья и направилась через сад к тренировочной площадке, где собирались обычно самураи Такеши. Все вокруг дышало свежестью и прохладой после дождя, и молодая листва на деревьях казалась насыщенно-зеленой, еще более сочной, чем накануне. Солнце подсвечивало сотни крошечных капель на траве и деревянных беседках, и они мягко сверкали в его лучах. Где-то вдалеке журчал ручей.

Пройдя сквозь сад, Наоми вышла к тренировочной площадке и, к своему удивлению, не обнаружила Такеши среди сражавшихся самураев. Сегодня он наблюдал за ними со стороны, стоя вместе с Яшамару и еще несколькими мужчинами в отдалении на самом краю поляны, под высокими раскидистыми деревьями. Он заметил ее почти сразу и ухмыльнулся. Что же, они заранее договорились, что Наоми придет сюда утром, но какая-то часть него не верила, что у нее хватит мужества предстать перед десятком его лучших самураев.

— Не отвлекаться! — рявкнул Яшамару, когда заметил, что некоторые из сражавшихся в парах стали поворачивать головы вслед Наоми.

Впрочем, ей сполна хватало взглядов тех, кто сейчас отдыхал. Такеши не заставил ее проходить весь этот путь в одиночку. Вскинув руку и велев самураям продолжать, он зашагал ей навстречу. Как и всегда, для утренних упражнений он надел темно-синюю короткую куртку из грубой ткани и широкие штаны-хакама. Левой рукой он придерживал катану, висевшую в ножнах у правого бедра.

— Такеши-сама, — Наоми поклонилась ему, как того требовали традиции. — Сегодня в поместье ждут старост ближайших поселений. Они привезут рыбу, соленья цукэмоно, водоросли и овощи для трапезы после свадебной церемонии.

Такеши прикрыл глаза и кивнул, показывая, чтобы она продолжала.

— Я хотела бы объявить им о смягчении податей в честь грядущего празднества.

Минамото, конечно, предоставил ей второй шанс. Но он не обещал, что согласится с ее предложением лишь потому, что оно исходит от Наоми.

— Я посмотрела хроники клана, — она слегка приглушила голос, — перед каждым значимым событием крестьян старались поощрять. Так было и когда проводили свадебную церемонию твои родители, и когда объявляли о скором рождении наследников.

Она намеренно не назвала имен. Понимала, что даже малейший намек на старшего брата заставит Такеши рассвирепеть.

— Масахиро говорил, что наши хранилища опустеют, ведь тот год был неурожайным?

— У нас хватит запасов, — отозвалась Наоми, и ее голос звучал как никогда твердо. — Мы уменьшим подати лишь для ближайших к поместью деревень. У клана обширные земли, небольшое смягчение пройдет незамеченным.

Она договорила и, не сдержавшись, бросила на Такеши вопросительный взгляд. Эта короткая беседа далась ей невероятно тяжело. Она совсем не привыкла решать такие вещи. И к тому, что ее мнение может хоть что-то значить, тоже не привыкла. Наоми чувствовала, что самураи смотрят на нее и прислушиваются к тому, что она говорит, и это заставляло ее нервничать.

Она привыкла в родовом поместье, что от нее отмахивались и наказывали за любое своеволие. Привыкла и смирилась. Здесь же Такеши требовал от нее совсем иного, и порой она сомневалась, а по силам ли ей это?

Такеши тем временем смотрел на стоявшую перед ним Наоми. Вопросительный залом бровей, легкий румянец на бледных щеках, пальцы, сжимавшие подол кимоно, и пронзительный взгляд. Он видел в нем и надежду, и страх, и робость, и уверенность в собственной правоте. Невероятная смесь и целая буря чувств.

И она старалась. Действительно старалась. И стояла сейчас перед ним, переступив через себя уже множество раз; отказавшись от тихого разговора за ужином и решив, что правильно будет поговорить в присутствии других людей.