Колесники - Стюарт Йен. Страница 19

Да, я не буду возражать против Терминатора, но только тогда, когда Моплу станет совсем плохо. А пока он счастлив.

Пустобрех помогал удерживать газовый стручок, в то время как Полудержатель нажал на пузырь против спины и подождал, пока высохнет клей. Взрослый должен это сделать, когда пузырь пуст, и поставить левисферы в последний… Вот так!

Мне нравятся цвета Мопла, они напоминают фейерверки… Когда мы снова увидим фейерверки, Пустобрех?

О, малыш! Это станет для него крупным разочарованием.

Пшшшш… Сомневаюсь, что мы увидим их в ближайшее время.

Почему? Разве мелкие обломки перестают падать?

Нет… вряд ли у нас будет возможность отправиться на парад.

Почему?

Если сомневаешься, скажи правду сразу, иначе впоследствии она доставит куда больше бед.

Старейшины запретили фейерверки. Не смотри на меня так, у них была серьезная причина. Они пришли к выводу, что подходить к фейерверковому параду опасно. Недавно в результате ошибки городских властей поранился один дижабль, — хотя вероятность подобного события одна триллионная. Так что больше никаких фейерверков не ожидай!

Но мне нравятся фейерверки!

Они нравятся многим дижаблям, Полудержатель. Нельзя всегда делать то, что хо…

Ненавижу Старейших!

Ты не одинок, малыш… Впрочем, говорить об этом преждевременно.

Никогда даже не упоминай о подобных вещах, Полудержатель. Старейшины пекутся об общественных интересах.

Полудержатель вежливо кивнул.

Обещаю, Пустобрех…

Когда клей подсох, Мопла пересадили в виварий. Он перевернулся, однако когда добрался до потолка, его хвостовые плавникибезвольно поникли.

По-моему, следует удалить несколько левисфер, Полудержатель. Тогда Мопл сможет подплыть к приятелям. Газовые стручки обожают общение.

«А я обожаю фейерверки, — подумал Полудержатель. — К сожалению, мне не получить того, что хочется. Мне непозволительно смотреть фейерверки, но никто не запретит о них помечтать… Ненавижу Старейшин!»

Глава 5

ДОЛИНА ОЛАМБТЕ, 2210-й

В тени скального козырька Карлсон и Кандински терпеливо ждали, когда же наконец солнце начнет клониться к закату. В экипировку Охотников входили тяжелые ботинки, брюки цвета хаки и камуфляжные куртки военного образца. За спину были заброшены арбалеты вроде спортивных, из тех, что используются на международных соревнованиях.

Карлсон протянул компаньону фляжку с водой. Тот обтер рот рукавом и сделал несколько глотков.

— По-моему, в аду прохладнее!

— Экономь воду. Это все, что у нас есть. До следующего источника десять миль.

Кандински скривился — уж слишком Карлсон прямолинеен.

— Лучше пусть она покоится в наших желудках, чем во фляжке.

Все понятно — это его первая охота. Кандински вспомнил свою первую охоту: нервы напряжены до предела, губы высохли, пот струится по всему телу…

— Как же, в желудках!..

— Да не переживай ты так. Я выпил только свою долю, Хенрик.

— Извини, Петр, — устало ответил Карлсон. — Во всем виновата неопределенность, я какой-то взвинченный.

Он осторожно потрогал пальцем лезвие ножа, висящего на поясе. Хороший нож, с острым как бритва зазубренным лезвием.

— Нож нужен лишь затем, чтобы завершить работу, начатую арбалетом, — сказал Кандински. — Результат зависит не от остроты лезвия, а от того, насколько ты хороший охотник.

Он смотрел, как по песку движется тень от скалы. Карлсон наблюдал за товарищем.

— Направь стрелу верно — и нож не потребуется. Как только тень коснется вон той кучи камней, мы отправимся в путь. Не против?

Карлсон промычал что-то нечленораздельное и вернулся к своему ножу. Многое зависело от него. А также от умения владеть им.

Издалека донесся противный вой.

Кандински закрыл глаза и прислонился к скале.

— Ненавижу гиен. Как жаль, что на рынке не толкнешь их шкуры, а то могли бы хорошо заработать. — Он облизнул губы, сразу вновь ставшие сухими. — Должно быть, нашли львиную заначку, скорее всего зебру… Что-то стервятники разлетались! До чего же умные птицы, эти грифы. — Кандински считался специалистом по бушу, хотя частенько его информация была неверной. — Знаешь, многие из ребят считают гиен трусливыми, но я своими глазами видел, как они сумели отогнать от туши зебры полудюжину голодных львиц.

— Обычные повадки дикой стаи, — сказал Карлсон снизу.

— Только не в данном случае.

— Тебе виднее. — В голосе партнера вновь прозвучали язвительные нотки.

Кандински стало это раздражать. Он проконсультировался с уникомпом, чтобы выяснить, когда должен пройти очередной спутник. И хотя над Охотниками кружилось всего несколько спутников, оптика каждого из них с высоты двухсот миль способна проследить за малейшим движением внизу и даже зафиксировать на снимке презрительную ухмылку своего визави. Имея это в виду, Охотники предпочитали ухмыляться не на открытой местности, а вне поля зрения орбитальных соглядатаев.

Подобно уникомпам всех Охотников, его уникомп был подключен к сети Экстранет анонимно. Защитившись от подглядывания спутников, опасаться следовало только полиции.

Ага, в орбитальном наблюдении просвет длиной в двадцать минут!

Кандински поманил пальцем напарника, в смысле «поднимайся следом, нужно осмотреться», и в обход козырька полез на скалу высотой около пятнадцати футов. Он легко находил на шероховатой стене опору для ног и без особых трудностей вскарабкался на плоскую вершину. Там вынул из кармана куртки бинокль и внимательно оглядел окрестности. Грифы парили низко над землей и были готовы приземлиться в любой момент, хотя ни гиен, ни их добычи не было видно из-за слишком густой травы.

Уловив краем глаза какое-то движение, Кандински довольно присвистнул.

— Хенрик, никак не могу разобрать, что за добыча нам попалась, но готов побиться об заклад, что мы отхватим кучу бабок. Ну-ка, посмотри сам.

Карлсон взял бинокль.

— Гепарды.

— Точно. Самка с детенышем.

Карлсон почувствовал, как напряглись мускулы — частично из-за волнения, частично из-за мрачных предчувствий. Взрослый гепард в Шанхае стоит четверть миллиона долларов; из них двести двадцать тысяч стоят кости, а еще тридцать дают за шкуру. Детеныш же потянет ровно в два раза больше. Дело вовсе не в размерах кошки, а в возрастных особенностях, из-за чего цена на юного гепарда выше. Кости отделят от мяса, высушат на солнце и измельчат. Порошок смешают с тальком, с мукой и назовут… дайте-ка сообразить… что-нибудь экзотическое, с неуловимым привкусом восточной магии. Принимая во внимание деньги, которые они готовы выложить за сырье для своих снадобий, очевидно, что продавцы получают колоссальнейшие доходы, ведь цена костей гепарда на оптовом рынке намного превышает стоимость героина или кокаина. А розничная цена и вовсе запредельна! Все из-за того, что пресыщенные шанхайские толстосумы искренне верят, будто это средство способно усилить потенцию. Идиотизм. Для этой цели существуют специальные препараты, они действительно помогают. Но с Экотопией Свободный Китай официально не торговал, а прием таблеток варваров не вписывался в традиции так называемого Старого Пути, из-за чего страждущие оставались наедине со своим недугом.

Из-за подобного невежества тигры, леопарды и остальные большие кошки оказались на грани вымирания. Точно так же были почти истреблены слоны и носороги.

Карлсон не считал себя человеком высокой морали, однако порой его охватывало смутное чувство неловкости. Конечно же, он любил животных. Но еще больше он любил растущий счет в банке, который ему обеспечивала нелегальная профессия. В этом мире выживают самые приспособленные, считал он, и если большие кошки не в состоянии противостоять людям… Что ж. Во всяком случае, существуют определенные законы, которые оставляют диким животным шанс, а для того, чтобы сохранить ту или иную популяцию, периодически в них вносятся поправки, обязательные для Охотников, которые опираются на международное право двухвековой давности. (Тогда, в частности, для охраны малочисленных рыбьих косяков наложили вето на промысловый лов.) Красной нитью через эти правила проходил мораторий на применение огнестрельного оружия.