Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes". Страница 22

— Еще одна? — Рита сочувственно вздохнула, глядя на Еву, запивающую таблетку водой. — Это уже третья?

Она в ответ лишь пожала плечами. А что делать, если свадьба в самом разгаре, а боль не отступает?..

За их столом сидели «холостячки», с которыми девушка была знакома, тесная дружба с Томой способствовала тому, что обе знали родственников и окружение друг друга. И присутствующие в большинстве своем осведомлены об ее статусе разведенки. Но никто не знал, что это техническая мистификация. Слишком много нюансов, которые не хочется никому рассказывать или объяснять. Так легче.

— На тебя весь вечер очень палевно пялится этот мужик… — сидящая рядом с Ритой приятельница кивком головы указывает куда-то в сторону.

Ева знает. И поворачиваться в этом направлении не спешит. И так постоянно ощущает на себе отвратительный и отталкивающий взгляд, в котором весьма очевидно выражены намерения человека.

— Кстати, ничего такой. Пузико небольшое, волосы чуть поредели… — продолжает та, — но зато солидная работа в банке, женат не был. Можешь попробовать.

— Ась, ты его откуда знаешь? — удивляется Рита.

— А его еще в начале дня отшила с такими предложениями. И посоветовала найти кого попроще, а то у меня планка завышена.

Шутка зашла. Они рассмеялись и тут же забыли.

А вот Ева застыла, стеклянным взором уставившись на свои ладони. В груди заворошилась застарелая едкая обида, смесью горечи и бессилия разливающаяся в эту секунду по венам.

Ася даже не поняла, что именно она сейчас сказала. Для нее и многих вокруг это совершенно нормально — вот так обозначить позицию относительно внешности другого человека. Потому как этот человек сознательный и сам все понимает.

И Ева прекрасно понимала. Она уступает по красоте всем без исключения девушкам, окружающим ее в данное мгновение. Куда ей со своим горбатым носом, тонкими губами, острым лицом и общей невзрачностью? Правильно, куда-то последней в очередь за «нормальными» мужчинами, где востребованы яркие и эффектные женщины.

Действительно обидно. До слез и вставшего в горле кома. Да, не красавица, но зачем так унизительно обозначать, что ее «планка» — немолодой плешивый дядька, смахивающий на борова? И плевать, что сама сейчас мысленно оскорбила товарища по несчастью. Ей слишком больно от успевшего позабыться, но так внезапно нахлынувшего чувства ущербности.

Дело даже не в Асе. Ася — собирательный образ из череды тех, кто в свое время с изумлением взирал на них с Кареном, транслируя в пространство неозвученный вопрос: «Как ОН посмотрел на ТЕБЯ»?

А она тоже не знала, КАК. Потеряла голову. Мозги отбило напрочь. Поэтому позволила себе обмануться этой иллюзией счастья. Поверить в сказку для неправильной принцессы. Считать, что заслужила, раз случилось.

Поначалу было не так остро. Ева еще с детства после рождения Элизы привыкла к тому, что красавице-сестре достается заслуженное всеобщее внимание. Особенно на улице. Она и сама обожала эту маленькую своенравную чертовку. И объективно оценивала внешние данные обеих. Ну что поделать? Так тоже бывает — не всем же появляться на свет для покорения мира. И здесь следует отдать должное родителям, они никогда не позволяли себе ставить различия между детьми, и любовь проявлялась одинаково. Поэтому свою примитивную безликость девушка воспринимала спокойно.

Безусловно, что-то неприятное шебаршило всегда, и это не зависть, а закономерная реакция психики на игнорирование тебя в пользу кого-то другого рядом. Но и к этому Ева привыкшая.

Ситуация накалилась после появления Карена в ее жизни. Жгуче. Злободневно. Как саркастическое бонмо. И только многим позже девушка осознала, насколько циничны люди, и как жестоко не прощают твоего положения, если по их мнению ты занял чужое неподходящее тебе место. Начиная от личной помощницы некогда любимого жениха и заканчивая вот такими приятелями, как Ася. Потому что каждая считала себя достойнее…

Как и сейчас.

Планка.

Не забывай, что твоя — ниже плинтуса, согласно достоверным сведениям окружения.

Ева аккуратно встала и очень медленно побрела к выходу.

Ничего, свежий воздух выбьет эту дурь и погасит желание расплакаться. Не маленькая уже давно.

Накинув на плечи палантин, девушка отошла подальше от дверей и встала у начала мощеной дорожки, где красовались вечнозеленые кедры. Вобрала побольше воздуха в легкие через ноздри и медленно выдохнула, слегка запрокинув голову и смаргивая влагу, успевшую накопиться в уголках глазах.

Всё равно мы в душе раненые дети. Какими бы взрослыми ни были. Как сурово и серьезно ни выглядели бы. Но с годами мы приобретаем навык конспирации, тщательно маскируя эти раны, чтобы никто не смел их трогать, углубляя. И, к сожалению, время от времени ввиду внешних факторов броня наша ослабевает, а триггеры свободно проскальзывают через созданную защиту.

Ева могла сколько угодно повторять, что сильна и независима, прошла эти этапы, способные разрушить личность, но в противовес этому её обуревала тупая ноющая боль. Мантра не работала.

От беседки отделилась фигура, не очень устойчиво передвигаясь. Когда до девушки дошло, что этот некто держит путь к ней, она поморщилась, тихо цокнув. А спустя пару секунд узнав в приближающемся мужчине того самого «борова», которого приписывали ей в женихи, коротко и злобно хохотнула себе под нос. Замечательно! После чего сжала в гневе челюсть и зашагала в обратном направлении. Дошла до кованых ворот и неспешно последовала вдоль них, радуясь, что полутьма скрывает её от преследователя, с которым у неё не было ни малейшего желания беседовать.

Почему-то стало очень плохо. В разы хуже, чем было.

Значит, ему отказала Ася более высокого уровня, а он решил «снизить планку», выбрав Еву? Интересно, а со сколькими этот горе-кандидат успел попытать судьбу, пока не добрался до неё?..

Или правильнее будет — скатился?

Судорожный вздох. Задрожавший от напряжения подбородок. Начавшие гореть глаза.

Ну почему не получается абстрагироваться?! Ведь уже проходила это! Переборола! Перелистнула!

Ева остановилась на мгновение и прислонилась лбом к холодному металлу, не заботясь о том, что макияж может быть испорчен. Прикрыла веки и стала уговаривать себя успокоиться. Не прокатывало. Дышалось тяжелее. Ком становился больше. В груди пекло ощутимее и ощутимее. Как же хотелось заорать!

Ну, или действительно выплакаться.

Снова пришлось задирать подбородок и быстро-быстро взмахивать ресницами, не давая упрямой влаге вытечь из глаз.

И в какой-то момент девушка зацепила взглядом что-то знакомое. Присмотрелась. Машина синего цвета. Металлик. Ауди. Номеров не видно, но…какие, к черту, совпадения?!

Бешенство накатило стремительным цунами. Не контролируя своих порывов, Ева побежала обратно и, миновав пост охраны, через несколько секунд оказалась у нужного автомобиля. А когда из него тут же вышел Руслан, она попрощалась со своей выдержкой сиюсекундно. С трепетом. И надолго.

— Ты! — зашипела зловеще, сделав ещё шаг. — Ну, сколько можно?!

Толкнула его в грудную клетку, припечатав обеими ладонями. Слезы брызнули из глаз вместе с мученическим утробным воплем.

— В какую игру ты играешь? Тоже хочется попробовать с замухрышкой? Диковинкой? Неопробованной зверушкой? Надоели красавицы? Что с тобой не так? Зачем ты увязался за мной?! Зачем притворяешься? Зачем пытаешься дать мне надежду?!

А потом резко отвернулась и схватилась за волосы у корней, зажмурившись и зарыдав в голос. Что им всем от неё надо? Лишний раз показать, что она — ничто?.. Это такое развлечение у состоятельных людей? Снова разбить и оставить у края, откуда трудно подняться и собрать себя заново? Где каждый смеет тыкать пальцем и выплевывать: «А чего ты ждала, как могла поверить?», «Всё было ясно с самого начала», «Ты дура, раз действительно видела его рядом с собой»…

Её одним молниеносным рывком прижали спиной к мужской груди и крепко обняли. Невероятно крепко. Настолько, что ни один удар девушки, ни один крик, ни одна попытка вывернуться не увенчались успехом и не возымели эффекта. Ева боролась долго, продолжая плакать ещё горше, впадая в отчаяние от происходящего. И в какой-то момент у неё закончились запасы энергии. Практически повиснув на парне, она закрыла лицо ладонями и задрожала по новой. Чудовищно болела голова, виски разрывало, а челюсть сводило от напряжения.