Нестандартный формат (СИ) - "De Ojos Verdes". Страница 23

— Как я вас всех ненавижу! — выдала сипло. — Мне никто не нужен! Понял?!

Неуловимым движением её развернули в стальных объятиях, позволив уткнуться куда-то в плечо, прислонив макушку к мужскому подбородку. Тут же к затылку прикоснулись чужие пальцы, бережно поглаживая и попеременно перебирая волосы.

Казалось, у неё внутри помещена цистерна с соленой водой. Слезы не кончались. Может, дело в плохом самочувствии и переутомлении? Или в том, что Еву реально изморили эти терзания по поводу желанного материнства? Ведь её состояние можно назвать мытарством. А ещё Руслан…

Постепенно сознание прояснялось, и вместе с этим стрекучий приступ стыда обволок нутро. Нестерпимо. Остро. До очередного мощного выброса непрошенных слез, но уже от досады.

Вот как так получается, что уже который раз этот парень попадает под руку, когда ей невероятно тяжко? Что за гадство с ней происходит, раз она с таким рвением выплескивает на него весь негатив?..

Эти простые истины жалящей крапивой наседали на сознание.

— Успокоилась? — выдал он с явным беспокойством.

Смущение и неловкость не позволили ей ответить. Девушка попыталась отстраниться, но Руслан не отпустил. Вместе с ней в объятиях сделал шаг к машине и открыл водительскую дверь, а потом она вдруг оказалась сидящей в кресле, и он, потянувшись куда-то за её спиной, выудил коробку салфеток. Спокойно вытащил пару штук и…принялся обмакивать её щеки.

Разреветься захотелось с удвоенной силой.

Ева поджала губы, хмурясь, и неотрывно смотрела ему в глаза. Тревога в них было очень правдоподобной, но поверить в это она не могла.

— Тебя кто-то обидел? Здесь? Или тот…с которым ты говорила после корпоратива?..

Мельком стрельнув в неё тяжелым взглядом, в котором плескалась сосредоточенность и тихая ярость, парень скомкал использованную целлюлозу и вооружился свежими листами.

А у неё никак не получалось осознать и переварить происходящее. Зато с парализующим изумлением девушка поняла, что голова больше не болит. Абсурдно, но будто Руслан вобрал пальцами эту адскую муку. И думать теперь стало несравнимо легче.

— Извини, я была не в себе. Опять тебе досталось. Я как истеричка.

Он коротко кивнул. И Ева повела подбородком, ускользая от его нежной руки. Сама вытащила салфетки и довершила начатое им.

Ему это не понравилось, о чем свидетельствовала беззвучно застывшая на миг крупная фигура.

— Боюсь представить, на что сейчас похожа. А мне ещё возвращаться.

— Всё не так страшно, не переживай.

— Правильно, — саркастически хмыкнула, — меня уже ничто не испортит.

И действительно вдруг стало легко…наплевательски легко. Ниже некуда падать. По крайней мере, перед ним она предстала в неизведанной для себя ранее ипостаси. Склочной и истеричной бабы, самой натуральной взбалмошной дуры.

Руслан вдруг непостижимо долго и с особой изощренностью, будто горло увито давящим свинцом, вздохнул и покачал головой, едва слышно проговаривая протяжным шепотом:

— Бл*дь, ну просто бл*дь…

Ева выбралась из машины, игнорируя такую реакцию и вынуждая его отступить, высвобождая дорогу.

И как теперь вести себя? Она опозорилась перед ним очередной раз, и её ждет неминуемая жесткая рефлексия позже. Даже если сейчас ей кажется, что терять уже нечего…

Оглянулась в поисках урны, но он настойчиво отобрал у неё легкий мусор.

— Спасибо, — получилось выдавить гулко.

— Если хочешь, ты можешь забрать вещи и вернуться. Я отвезу.

Вспоминая, чем именно закончилась их прошлая и единственная за всё это время поездка, Ева сжалась.

— Нет, — твердо отказалась и снова взглянула ему в глаза, — нет, Руслан. Я с тобой никуда не поеду. Меня подвезут. А ты езжай домой. Не понимаю, зачем ты сюда приехал. Опять Карина Георгиевна разболтала? А ты и рад ввязываться в абсурд?..

— Ну а на ком бы ты сейчас тренировалась, демонстрируя навыки самообороны и изящной истерии? — его беззлобная ухмылка заставила девушку вспыхнуть.

Сконфуженно обхватив себя за локти, Ева обошла парня и повторила:

— Уезжай, Руслан.

— Нет. Я останусь тебя ждать.

И снова эта мужская вескость в тоне. Беспрекословность, монументальность. Вот откуда в этом беспечном веселом мальчике такая жилка?

Девушка растерянно моргнула пару раз. Ну, что, драться с ним? Смешно в самом деле!..

Стараясь сделать это как можно безразличнее, она пожала плечами и зашагала прочь с парковки.

Опять спину прожигает его пристальный взгляд. Но это пламя её не пожирает. Оно дарит тепло. Будто вновь вынуждая дать слабину, а ей этого делать категорически нельзя. Ева знает, что это выливается в нечто феерически компрометирующее…

Удивительно, но зеркало в туалете подтвердило сказанное Русланом — всё не так плохо. Да, тональный крем исчез, помада стерлась, ресницы слегка слиплись, но в целом нет ощущения, что буквально пять минут назад кое-кто ревел и выглядел настоящем пандой. Могло быть хуже. Подправить пришлось совсем чуть-чуть. Губы, нижнее веко. Сойдет для полутьмы помещения. Никто и не обратит внимания. И напоследок немного взбив волосы у корней, девушка вернулась в зал. По пути на пару слов «навестила» жениха и невесту, убеждаясь еще больше, что Тома действительно счастлива, пусть и устала.

За её столом царила тишина. Две трети была на танцполе. Наступила та фаза любой свадьбы, когда свет выключается, оставляя полумрак и бешеную цветомузыку. И дошедшие до нужной кондиции гости уже в разы увереннее отправляют в свободное плавание свои конечности, забыв о стыдливости и скованности.

— А ты где была? — запыхавшаяся Рита усаживается на свое место и жадно поглощает колу со льдом.

— О, правда, где ты была? — присоединяется Ася, зеркаля действие, но с водой в бокале. — Неужто клеила того «красавца»? Его, кажется, тоже не было в зале, да, Рит?..

Сложно определить, что конкретно заставило Еву сказать то, что она сказала дальше. Уравновешенный зрелый человек по своей натуре она вдруг по щелчку пальцев зажглась злобной идеей поставить их на место, как самая последняя малолетняя обиженка. Разум смелó жизненно необходимой потребностью утереть всем нос. Вот так примитивно. Низко. Прикрываясь приступом взыгравшей гордости.

— У меня есть свой красавец. Я была на улице, разговаривала с ним.

Девушки переглянулись между собой с явным скепсисом.

— Кстати, нам же всем в одну сторону. Хотите, мы подбросим вас по пути?

«Гляделки» повторились. Видимо, любопытство взяло верх, потому что Ася вдруг с энтузиазмом согласилась:

— Если это удобно.

— Конечно. Никаких проблем.

И только после того, как отвернулась и уставилась на танцующих, Ева со всем масштабом катастрофы осознала, что натворила. Ну не идиотка ли? Минутный порок — стремление доказать, что они заблуждаются, отправляя её на скамейку для запасных — напрочь выбил остальные инстинкты. Холодок прошелся по позвоночнику от мысли, что придется воплощать это всё в жизнь. А если Руслан послушает её и уедет?

Это будет для неё лучшим наказанием. Отрезвляющим. Показательным. На всю оставшуюся жизнь. Чтоб больше не задирала нос там, где нечего противопоставить.

Из-за творящейся внутри смуты остаток свадьбы девушка провела в нарастающей неприязни к сидящим рядом. Притом, что они почти не разговаривали, а большую часть времени танцевали. Но, видимо, масла подливало ещё и это превосходство, сквозящее в их движениях, а также манера держаться царицей с «завышенной планкой». И под конец фонящая самовлюбленность подпитала агрессивное желание уделать их. Сколь часто бы ни думала о том, что именно так должна относиться к себе каждая женщина — как к неповторимой богине, — сейчас в свете определенных событий эти качества казались Еве непозволительно вульгарными.

Никогда в своей жизни она не испытывала такого низкосортного предвкушения кого-то задеть и поставить на место. Всегда была выше любого склока. Призывала к мирному разрешению конфликтов, разговору между людьми.