Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала) (ЛП) - Мерфи Моника. Страница 6

Он даже не смотрит на меня, а я сижу, сжавшись, так что мои плечи сгорблены, и я опускаю голову. Я не хочу, чтобы он меня увидел. Или ещё хуже - узнал меня.

Это было бы катастрофой. Он ненавидит меня.

Так сильно, как только может.

Почему я думала, что он на год старше меня? Как я могла так сильно все испортить? Я не знаю, как я пришла к такому выводу, но как только идея сформировалась в моей голове, она закрепилась.

Моя ошибка — тоже большая ошибка.

После нашей встречи той ночью, когда я спросила свою мать, кто был этот человек, и она назвала мне его имя, я погуглила его. На одном из появившихся топовых изображений были изображены Ланкастеры, все пятеро. Отец, высокий, гордый и красивый. Мать, худая, высокомерная и холодная. Две красивые девушки с одинаковыми улыбками стояли впереди в одинаковых платьях. Уиттейкер Август Ланкастер стоял рядом со своим отцом, выше его ростом. На его лице отражался едва сдерживаемый гнев, настолько сильный, что я практически могла его почувствовать. Чем больше я изучала фотографию, тем больше мне становилось любопытно.

Что это была за семья? Они выглядят идеально, как на картинке, но теперь я знаю, что фотографии лгут. В четырнадцать лет я не поверила Уиту, когда он сказал мне, что у моей матери роман с его отцом. Я даже не могла свыкнуться с этой мыслью. Я любила своего отчима, как если бы он был моим собственным отцом, и я верила, что моя мать чувствовала то же самое.

Позже я узнала, что был неправа.

Скандал быстро стал достоянием общества. В середине моего второго года обучения в средней школе о разводе Ланкастеров стало известно всему миру благодаря скандальной фотографии Августа Ланкастера в компрометирующей ситуации.

С моей матерью.

Моя элегантная, никогда не взъерошенная, всегда собранная мама.

Была застигнута на выходе из захудалого отеля в центре города с огромными солнцезащитными очками, закрывающими ее красивое лицо, одетую только в свободно подпоясанное пальто и держащуюся за руку с Августом, ветер подхватывает подол пальто и обнажает ее длинные голые ноги.

До самой тазовой кости. Трусиков как вы догадались на ней замечено не было.

Пресса пришла в ярость. Они подразумевали, что она была обнажена под этим пальто, и я предположила, что они были правы.

Как и все остальные.

В то время в мире больше ничего не происходило, так что это превратилось в национальный скандал. От которого семья Ланкастеров так и не смогла полностью оправиться. Наша семья тоже не оправилась от этого.

Как старший из трех детей и единственный мальчик, Уит является наследником семейного состояния. Ну, один из наследников состояния многих семей Ланкастеров. Но его отец - старший сын старшего сына старшего сына…

Это продолжается и продолжается из поколения в поколение. Это старые деньги — настолько старые, насколько это возможно в этой стране. Ланкастерская подготовительная школа существует здесь уже более ста двадцати лет, и каждый Ланкастер посещал эту школу, прежде чем поступить в колледж и заняться более важными делами.

Роман моей матери с Августом навсегда изменил их жизнь. Мать Уита, Сильвия, из Рода Уиттейкеров - еще одной очень богатой семьи, хотя и не такой солидной, как Ланкастеры, — получила солидную сумму при разводе. Ни одному из Ланкастеров не разрешается обсуждать условия своего развода или почему именно они развелись в первую очередь. Существует приказ о затыкании рта. Но все знают, почему их брак распался.

Из-за моей матери.

Пока у нас есть деньги, но мы считаемся совершенно бедными по сравнению с Ланкастерами, а деньги делают человека или семью неприкасаемыми в определенных кругах. Это значит, что моя мать была оставлена на растерзание волкам — папарацци, светским львицам — и они разорвали ее на части. Ее тело было разорвано в клочья и разбросано по всему Нью-Йорку. Люди перешептывались. Газеты и блоги знаменитостей радостно выкрикивали ее имя, снова и снова прокручивая фотографию ее обнаженной тазовой кости. На канале АБС был показан двухчасовой специальный выпуск, посвященный этому делу и разрушительным последствиям всего этого после того, как произошел пожар.

Я всегда стараюсь выбросить огонь из головы. Наш семейный скандал закончился трагедией, в то время как Ланкастеры остались относительно невредимыми. Деньги защищают людей.

В этой жизни всегда выигрывают те, у кого больше денег.

Да, это несправедливо, но кто сказал, что жизнь справедлива? Я поняла это на собственном горьком опыте.

Посмотрите на Ланкастеров. Несмотря на интрижку и скандал, они остались такими же золотыми, как и всегда.

Фотографии всей семьи вместе все еще время от времени всплывают. Вечно современная семья, которая все еще может ладить, даже будучи в разводе. Во всех статьях говорилось, что они делают это ради детей.

В то время как мы с мамой остаемся запятнанными и покрытыми шрамами. Сломленными и отрезанными от общества, которое раньше принимало нас — особенно ее и Джонаса — с распростертыми объятиями.

Внезапно меня осеняет мысль: сестры Ланкастер тоже учатся здесь? Скорее всего так и есть.

Сильви и Каролина великолепны. Одна из них - балерина, но я не могу вспомнить, кто именно. Но сохранение имени Ланкастеров полностью ложится на плечи Уита.

Моя голова все еще опущена, я наблюдаю, как Уит проходит перед рядами парт, устраиваясь за одной в ряду, который считается самым дальним от моего, с другой стороне кабинета.

Выражение его лица каменное, губы сложены в нечто похожее на надутую губу, когда он пристально смотрит на учителя, стоящего перед нами.

Я была уверена, что Уит старше меня. Во время нашей первой и единственной встречи, он определенно вел себя так, как будто был старше. Он был таким измученным, как будто уже все повидал и это его не впечатлило.

Сейчас у него такой же вид. Он не сильно изменился за три года. Кажется, ему совершенно наскучила жизнь.

Я просто благодарна, что он меня не заметил.

Я застываю на стуле, пока Фигероа продолжает свою лекцию, бубня об отношениях двух влюбленных подростков, которые жертвуют всем — включая свои жизни — ради того, что, по их мнению, является любовью.

– Но была ли это любовь? - спрашивает Фигероа в какой-то момент. – Они моложе, чем вы все сейчас. Историки считают, что Джульетте едва исполнилось четырнадцать. Мы можем предположить, что Ромео был старше, так что шестнадцать, максимум семнадцать. К восемнадцати годам он должен был быть женат и даже стать отцом.

– К черту это, - бормочет один из парней, заставляя всех смеяться.

– Действительно, - говорит Фигероа, хмуро глядя на мальчика, который только улыбается ему в ответ. – Но так оно и было тогда. Как это было на протяжении сотен лет. Только в последнее время мы как общество смирились с тем, что люди впервые вступают в брак в более старшем возрасте. Все больше и больше людей становятся родителями и в более позднем возрасте. Ты должен поблагодарить за это своих родителей.

– Я не собираюсь благодарить своих родителей за дерьмо.

Это говорит уже Уит.

– Мистер Ланкастер, я всегда ценю ваши красочные комментарии на протяжении всех моих лекций. Остроумно и интересно, как обычно. - Ехидство в тоне мистера Фигероа красноречиво говорит само за себя. Кто-то не ценит тезку в своем классе.

Но я полагаю, что он ни черта не может с этим поделать.

Снова разговор о Ромео и Джульетте, и я делаю большое количество заметок, не отрывая взгляда от своей тетради почти весь урок. Я не хочу привлекать ничье внимание. Ни учителя, который обижается на меня за то, что я давлю на него, когда он понятия не имеет, какая я или какие у меня оценки, ни учеников, которые усердно трудились и заслужили свое место, в то время как я просто вошла в этот класс, как будто он принадлежит мне.

Интересно, относится ли это и к Уиту?

Неужели он просто получает все, что хочет, благодаря своей фамилии? Или он на самом деле умный? Хорошо ли он учится в школе? Или он ведет себя как мудак и не прилагает никаких усилий? Он не обязан соблюдать строгие школьные правила, в отличие от всех нас.