Столичный доктор (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 14

Мать с дочкой переглянулись.

— Вот ищу помощника, который бы взял на себя часть моих рутинных забот, — перевязку, стерилизацию инструментов, организацию приема…

Вдова опять устроила мне допрос. А как я справляюсь со своей спиной, кто ведет карты, что вообще за публика приходит на прием. Нарисовал картину натуральной пасторали. Белые пони и единороги ходят по зеленому лужку, какают радугой… Единственная проблема — маленькие карманы. Некуда складывать деньги.

В глазах Елены Константиновны зажегся интерес. И опять он был с циферками и ноликами. Она внимательно посмотрела на дочь, потом начала перекатывать в чашке кофейную гущу.

Дожимать вдову не стал. Почва унавожена, что-то да вырастет. Сослался на боли в спине, откланялся. Обратно уезжал аж с двумя чемоданами писем, статей, что мне собрали женщины из архива Талля. Вот будет теперь чем заняться на досуге.

Утренняя эрекция! Вот не передать мои эмоции, когда я проснувшись, обнаружил не привычные прострелы в крестце, а приподнявшиеся чудо в районе паха. Значит все работает — травма не повредила нервы, которые ведут к детородному аппарату. Радостей жизни сразу прибавилось.

Этот позитив я сумел пронести через весь день. Сначала заразил им Ли Хуаня — даже его покерфейс не устоял перед моей улыбкой, китаец начал зеркалить в ответ смешинками в углу глаз.

— Очень, очень хорошо! — после массажа доктор похвалил мой прогресс, сказал, что в иглоукалывании уже необходимости нет, а вот в чем есть потребность — так это в специальных упражнениях на спину. Показал парочку. Все это напоминало медленные движения из одной боевой стойки в другую. Типа «всадник» становится «лучником», а «орел» «драконом».

— Похоже на ушу! — вырвалось из меня после попыток повторить стойки.

— О, вы слышали про благородное искусство китайских монахов?

— Не только слышал, но и не против ему поучиться.

— Тогда вам повезло, — усмехнулся Ли Хуань. — Я два года провел в монастыре Шаолинь. В России о нем ничего не знают, но…

— Почему же не знают? — перебил я китайца. — Старый даосский монастырь, где монахи изучают не только священные тексты и занимаются медитациями, но и учатся боевым искусствам. Рукопашный бой, посох, копье… Я прав?

— Полажен вашим знаниям! — китаец разволновался и начал опять путать «л» и «р». — Откуда вы можете знать о Шаолине?

Играл в молодости за Куна Ла и Лю Кана в «Mortal Kombat», чуть не ляпнул я.

— В университете был вольным слушателем на лекциях по буддизму и востоковедению, — соскочил я с опасной темы. — Был бы очень благодарен, если бы смогли поучить меня основам ушу. Разумеется, за деньги.

— Для этого нужно помещение, — развел руками Ли Хуань. — Здесь, в спальне, не получится.

Кузьма сразу был послан за домохозяйкой и спустя четверть часа торга, обсуждений, я арендовал пустующий во дворе каретный сарай. Сорок квадратных саженей вполне устроили китайца, и я тут же поручил Кузьме сходить на рынок и купить дров, чтобы отапливать помещение. Похоже, занятия ушу мне станут в копеечку.

Второй позитив обнаружился в письмах Талля. Я бегло просмотрел их, рассортировал. Из самого важного — профессор переписывался с Эмилем фон Берингом, который недавно представил свой антитоксин против дифтерии. И теперь призывал медиков в разных странах участвовать в его испытании — в том числе и Талля. Тут можно было сразу включиться в исследования, зарекомендовать себя парочкой статей — материал богатый. Антитоксин в итоге окажется не так эффективен и можно к этой мысли аккуратно подвести европейские медицинские круги. Разумеется, ни с кем не ссорясь.

Кроме того, Талль громил в своей корреспонденции Коха. Будущий Нобелевский лауреат сел в лужу с лекарством против туберкулеза. Который он сам ранее и открыл. Туберкулин Коха не только не лечил болезнь, а еще ее и усиливал. Все научное сообщество бурлило возмущением — захотел по-быстрому срубить много денег, нормальные исследования не провел, да еще и вколол лекарство своей семнадцатилетней возлюбленной. Отношения пожилого мужика и немецкой «лолиты» отдельно доставляли. Возраст согласия? Нет, не слышали.

Адреса ученых были у Талля заботливо выписаны на отдельном листке — все, что мне оставалось, это написать на английском стандартное письмо, сделать несколько копий. Так мол и так, профессор трагически погиб, я его ученик, готов подхватить упавшее знамя… и все в таком духе. Первое знакомство, считай, состоялось.

Неделя перед рождеством пролетела в заботах. Сначала меня порадовал Кузьма. Который по моей просьбе в Зарядье разыскал магазин готовой китайской одежды, и купил несколько белых халатов — их мастера Поднебесной еще не успели расшить. Спецодежда встала мне в копеечку, но я отнесся к этому, как к вложениям в собственное дело. Ведь врачебная практика — это и есть бизнес. Только медицинский. У меня даже рукописные расценки появились на самые ходовые манипуляции. Вскрытие гнойника — пятьдесят копеек, гипс наложить — рубль и так далее по списку…

Приходящей к хозяйке портнихе, заказал десяток масок из марли, купил в соседнем магазине очки без диоптрий. Стерилизацию пока решил проводить банальным кипячением на спиртовке — тут трудностей не намечалось.

Приближающиеся праздники принесли облегчение и в практике. Отходники потянулись из города, поток пациентов резко спал. Сложных случаев не было, самое тяжелое — обезболивание последствий удаления зуба мудрости у чиновника канцелярии генерал-губернатора. Дантист пытался вырвать его долго, со слов болезного. Качал его, качал. Потом сломал. А затем уехал. Вот тут то я и понял. Туберкулез, полиомиелит, что угодно ждет. А вот человеческая боль, увы, нет. Срочно нужен новокаин. Моя секретная тетрадочка будущего нобелевского лауреата пополнилась новой записью. А челюсть обезболили кокаином, предварительно промыв содовым раствором.

С перчатками решил просто. Никакого латекса в московских лавках не было и в помине, купил пару десятков белых нитяных перчаток, предназначенных для офицеров и жокеев. Разумеется, менять их после каждого пациента было нереально — но раз в день отдавать в стирку прачке в соседнем переулке — оказалось вполне возможно. И даже не очень накладно.

Белый халат, перчатки, маска — все это привело к тому, что по району поползли про меня разные слухи. Дескать, а доктор-то с придурью, странноватый. Людьми брезгует, пациентов боится. Вон, в хирургических театрах врачи просто закатывают рукава и засовывают мытые руки в рану — и ничего, все довольны. А тут какой-то доцент выдумывает свои правила. Сначала на прием явился Серафим. Нет, не шестикрылый, а обычный, из церкви Афанасия и Кирилла на Сивцевом Вражке. Осмотрелся, позадавал невинные вопросы — как мол дела, есть ли трудности с практикой. Напомнил, что теперь надо являться к исповеди-причастию, и на этом отбыл.

Сразу после «шестикрылого» в приемный покой заявился пузатый чиновник из МВД. Представился Назаренко Никодимом Петровичем. Отряхнулся от снега, сходу захотел чая — обозначил, значится, себя как главного. Выдув два стакана, потребовал журналы учета, карты. Было сразу видно, что не особо то он ими интересуется — бегло ищет компромат. Документы я вел аккуратно, поэтому тут было не придраться. В ход пошла жалоба. Оказывает асессор накатал на меня телегу — мол, я виноват, что у него потом возникло гнойное воспаление. Так сказать «поимел на меня зуб».

— Что будем делать? — Назаренко возвел глаза к потолку, почмокал губами

— Судиться, — пожал плечами я. — Если господин Трубин имеет претензии к моей работе — пусть нанимает адвоката. Все врачебные документы по этому случаю я вам предоставил, принесу их в суд.

Никодим Петрович погрустнел. Во врачебный кабинет засунул голову Кузьма. Показал мне, как трет палец о палец.

— Также рекомендую отвизитировать пристава. Господин Блюдников даст на мой счет рекомендации.

Мадам Блюдникова пошла на поправку, кашель у нее был уже остаточный, температура спала — в своих позициях «на районе» я был уверен на все 100%.