Дикий (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 2

Я полагаю, что не мне задавать такие вопросы.

Я наклонилась, чтобы поднять кинжал, которым Летия собиралась убить меня, и метнула его в небо со смертельной целью. Лезвие рассекло листву над нами, прорезав небольшую щель, из которой открылся вид на небо, за которым охотилась Летия, прежде чем исчезнуть в джунглях из виду.

— Надеяться на светлую судьбу — это не трусость, — сказала я низким тоном, пока она задыхалась и плевалась, ее глаза были устремлены на звезды, пока она искала покой в их объятиях. — Иногда мы должны заглянуть в самую темную ночь, чтобы найти величайшие сокровища. Я не уклоняюсь от этого пути, Летия. Я просто решила преследовать судьбу, которая превышает мою собственную.

Я оставила ее умирать с этими словами в тишине, окружавшей ее, и не оглядываясь пошла прочь, все еще крепко сжимая окровавленное копье, судьба звала меня по имени при каждом дуновении ветерка.

* * *

Прошло три дня, и чаще всего мое Зрение уводило меня от опасности или помогало выжить в этом аду, когда на моем пути встречалось невиданное чудовище, заставляя меня бороться за выживание.

Жестокость этого ритуала была вплетена в структуру моего народа, империи, в которой я выросла. Я никогда не задавалась вопросом о жестоком начале жизни тех, кто благословлен быть одним из самых могущественных фейри в нашем обществе, пока сама не попала сюда. Все это звучало несколько романтично, когда мой отец и фейри его двора описывали Брачные Испытания. Способ отсеять слабейших из нашего поколения и гарантировать, что только сильнейшим будет позволено продолжить магическое образование, вступить в политически оформленный брак и в конечном итоге претендовать на власть на этой земле. То, что мы должны пройти это испытание судьбы, было правильно. В конце концов, звезды позаботились о том, чтобы из джунглей вышли только самые достойные.

А вот пережить это испытание — совсем другое дело. Видеть, как убивают фейри, с которыми я выросла, слышать крики боли и смерти сквозь деревья в любое время суток, жить в постоянном страхе и изнеможении несколько дней подряд. Действительно ли судьба вела нас через это место? Без моего дара Зрения я не была уверена, что смогла бы выжить. Должна ли я была предположить, что мои способности ясновидения были дарованы мне, чтобы я могла претендовать на судьбу выживания, или это просто удача, благодаря которой я еще дышала, в то время как другие вокруг лежали мертвыми?

До этого момента я никогда не сомневалась в пути звезд. Никогда не сомневалась, что они лучше всех нас знают, в какую сторону должна быть проведена линия судьбы, но теперь я начала сомневаться в этом. Теперь я начала задумываться…

Треск ветки. Темные глаза, проглядывающие сквозь деревья. Решимость, стойкость, страх.

— Звезды послали меня найти тебя, — его грубый голос сопровождался прижатием чего-то холодного и острого к моему горлу — видение, настигшее меня во сне, пришло слишком поздно, чтобы пробудить меня вовремя и избежать этого.

Мои глаза распахнулись, холодная вспышка ужаса пронеслась по моим конечностям, прежде чем мой разум успел осознать, что происходит, и кто стоит надо мной.

Его лицо являлось мне в снах и видениях на протяжении последних нескольких месяцев, его имя шептал ветер каждый раз, когда я обращала свой взор к югу от дворцовых стен. Мы никогда не встречались до этого момента, но когда я подняла голову и вгляделась в суровые черты его лица, я узнала его.

— Я узнала тебя, Марсель, — вздохнула я, удивление промелькнуло в моем тоне, хотя я понимала, что эта встреча была неизбежна уже некоторое время. Я видела, что он придет. И с этого момента моя жизнь изменится безвозвратно. Это была ужасающая мысль, и все же ни одна часть меня не хотела уклоняться от судьбы, которая, как я чувствовала, ожидает нас.

Ветерок шевелил угли небольшого костра, который я зажгла, чтобы согреться перед сном, поднимая их к лиственному навесу над головой, и я могла поклясться, что увидела в пламени мальчика, когда мой взгляд переместился на него. Мальчик с такой же резкой челюстью, как у мужчины, который стоял надо мной, и с улыбкой, которая озарила меня так, как я никогда не знала.

Он вырастет храбрым и сильным, его дары превзойдут мои и того человека, который держал меня на острие своего копья в настоящий момент. Судьба мальчика была гораздо более великой, чем я посмела даже желать, но и ужасной в своем роде. Это дитя страсти и огня, агонии и потерь.

Моя грудь вздымалась, когда я видела вспышки той жизни, которую он проживет. Сердечная боль, которая почти уничтожит его, отчаяние, которое я не могла понять и которое казалось неизбежным в то же время. И любовь. Он будет любить со страстью, с которой не сравнится никто и которую почувствуют все, он будет падать сильно и стремительно, болезненно и неотвратимо в любовь столь великую, что она потрясет основы мира, который мы знали, и за его пределами.

Его жизнь являлась самым важным, что я когда-либо слышала, о чем меня звал голос звезд.

Габриэль.

Мой сын с темным сердцем, предназначенный для очень, очень многого.

— Я умру завтра, — сказал Марсель, его голос был низким и спокойным, в нем чувствовалось принятие и зрелость, превосходящие его годы. — Я собираюсь обменять свою жизнь на твою и жизнь нашего сына.

Габриэль.

Я тяжело сглотнула, видя это теперь так ясно, видения, которые проносились передо мной во сне и бодрствовании в течение нескольких недель, собрались воедино. Судьба Марселя была предрешена. Смерть придет за ним завтра, независимо от того, какой выбор мы сделаем здесь и сейчас. Единственное, что можно было изменить, — это жизнь того мальчика, которого я так ясно видела в огне.

Габриэль.

Я сама была едва ли старше девочки, восемнадцать лет, принцесса, обреченная выйти замуж за человека, которого не имела права выбирать сама. Мне не пристало брать на себя роль матери. Я понятия не имела, как это делается, тем более что меня даже не воспитывала собственная мать, мое детство прошло под присмотром нянь. Но, несмотря на все это, ни одна часть меня не хотела отказываться от этой судьбы.

Этот ребенок, этот мальчик… я уже любила его. Я любила его так сильно, что мне казалось, будто мое сердце разрывается на две части, когда я смотрела на мужчину, который станет его отцом и умрет, так и не успев узнать его во плоти.

Я могла видеть так много из той жизни, которую проживет наш сын, видения давили на меня так сильно, что слезы гордости наворачивались на глаза, но я заставила себя моргнуть, отодвинуть свои дары и сосредоточиться на настоящем.

У меня не было слов для такого поворота судьбы. Никаких слов, которые могли бы прояснить ситуацию, помимо моих собственных действий, но в глазах Марселя был вопрос. Это было предложение, а не требование. Он тоже видел эту возможность, видел сына, которого мы могли бы создать этой ночью между нами, прежде чем смерть придет за ним с рассветом, и он спрашивал, хочу ли я претендовать на это.

Это был мой выбор, и он казался слишком легким в этот момент, несмотря на всю его тяжесть. Я была принцессой, предназначенной для брака ради политики и власти, обязанной служить своей империи с непоколебимой преданностью. Но это дитя, рожденное по прихоти судьбы, было тем, что будет полностью принадлежать мне. И каким бы страшным ни было это решение, каким бы огромным оно ни казалось, в душе я знала ответ. Я хотела этого, хотела его, и поэтому моим ответом на жгучий вопрос в глазах Марселя было громкое «да», которое, я знала, заставит дрожать сами звезды, когда это свершится.

Я поднялась и оттолкнула копье от своего горла, глядя на Марселя, который позволил мне отвести копье в сторону, а затем и вовсе уронил его, и тяжелый удар копья о землю эхом отдался в моей плоти, когда я потянулась к нему. Он был огромным мужчиной, невероятно высоким и мускулистым, его искусно выточенные черты лица завораживали меня, и жар поднимался в моей плоти при одной только мысли о том, что его тело овладеет моим. Я не знала его. Это было безумием. Но когда его колени уперлись в землю рядом со мной, и он протянул руку, чтобы сжать мою челюсть своей мозолистой ладонью, я поняла, что не смогу отказаться от этой участи.