Дикий (ЛП) - Пекхам Каролайн. Страница 3

— Наш сын изменит мир, он будет величайшим Провидцем своего поколения, — вздохнул Марсель, в его глубоких карих глазах не было страха, когда он прислонился ко мне, он не сомневался в своей судьбе, даже зная, что его жизнь будет отдана в уплату за нее. И завтра он будет мертв еще до захода солнца.

Он поцеловал меня, и я прильнула к нему, дрожь удовольствия пронеслась по всему моему существу, когда его язык пробрался между моих губ и он попробовал меня на вкус в этом медленном, декадентском приветствии, когда наши души наконец-то встретились, как будто они все это время жаждали этого момента.

На меня нахлынули новые видения жизни, которую мы создадим этой ночью, испытания и боль, преследующие нашего сына на каждом шагу.

— Его жизнь будет трудной, — прошептала я, обхватывая Марселя за шею и притягивая его к себе, его вес, давящий на меня, был так прекрасно реален. Горе накрыло меня с головой. Горе по этому человеку, которого я знала, но не знала. Горе за мальчика, который родится в результате этого акта и который никогда не узнает своего отца.

Слеза скатилась с моего глаза и покатилась по щеке, когда Марсель отстранился, чтобы взглянуть на меня.

— На некоторое время, — согласился он. — Но в конце концов он познает все лучшие виды любви. Даже если он никогда не узнает о нашей.

Его слова были наполнены знанием, которое, казалось, превосходило мое, как будто он видел больше судьбы, предназначенной нашему ребенку, чем я, и знал, что в конце концов с ним все будет в порядке, даже если многое другое будет не так.

Я черпала силы в этой уверенности, даже когда слезы хлынули из меня, и я наклонилась, чтобы снова завладеть его ртом, желая снова почувствовать это тепло, а не боль от того, что еще не свершилось.

Рука Марселя двинулась вверх по изгибу моего бедра, и я вздохнула ему в рот, когда он начал расстегивать кожаные доспехи, которые я носила, его пальцы двигались точными движениями, от которых моя сердцевина раскалилась, и я вздохнула от удовольствия.

Его рот соскользнул с моего, прочертив огненную линию вдоль моей челюсти и заставив меня задохнуться при воспоминании об этом. Я видела это раньше, в темноте ночи, я разыгрывала этот самый акт, пока блуждающие руки пытались высвободить потребность, которую эти видения зародили во мне. Но этого никогда не было достаточно. Никогда не удавалось удовлетворить желание, которое я испытывала к этому мужчине еще до того, как встретила его.

Руки Марселя продолжали перебирать ремни и пряжки, фиксирующие мои доспехи, пока они не рассыпались между нами, и я задохнулась, когда он стянул их с моего тела и обнажил меня для него.

Мой позвоночник выгнулся дугой, когда он провел рукой по моей челюсти, затем по горлу, между грудями и по пупку, моя кожа затрепетала и нагрелась одновременно, когда стон сорвался с моего языка.

Я никогда раньше не была с таким мужчиной. Никогда не знала таких прикосновений за пределами моего воображения, и все же Марсель, казалось, понимал, что именно мне нужно, еще до того, как я могла об этом подумать. Мне было интересно, показывает ли ему его Зрение мои реакции или это все он сам. В любом случае, я была рабыней его действий, добровольной жертвой его желания.

Ухмылка приподняла уголок его рта, когда он замедлил движение руки, кружа вокруг чуть ниже моего пупка, пока он свободной рукой расстегивал свои доспехи.

Я смотрела, сжимая горло, как он снимает их, обнажая резаные мышцы и твердые плоскости тела, созданного для войны. И я была городом, который он собирался захватить в осаду. — Ты один из племени Робариан, — сказала я, не задавая вопроса: аккуратно вырезанные шрамы на его груди подтверждали это, даже если бы мое Зрение не показало мне его ответ.

— Я пришел из самого сердца пустыни, чтобы найти тебя, Мерисса, — подтвердил он, его рука опустилась ниже с низким рычанием моего имени, сорвавшимся с его языка. — Я проделал долгий путь, чтобы обрести эту судьбу.

Моим ответом был крик удовольствия, когда его пальцы нашли мою скользкую сердцевину и провели по моему клитору, а его карие глаза встретились с моими.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, его голос был грубым от желания, а улыбка дергалась в уголках его губ, как будто он уже видел мой ответ, но все равно хотел заставить меня его произнести.

— Я хочу тебя, — выдохнула я в подтверждение, стон нарастал во мне, пока он дразнил меня дальше, наблюдая, как я извиваюсь под ним, а он не торопился, словно не собирался останавливаться.

— Ты хочешь от меня чего? — промурлыкал он, и ох, я хотела ударить его почти так же сильно, как хотела, чтобы он выполнил обещания, которые пылали в его глазах.

Я зарычала на него, прежде чем схватить его запястье своими пальцами и надавить на его руку именно там, где я хотела.

Марсель одарил меня улыбкой, которая зажгла каждую каплю крови в моем теле, когда он сдался и ввел в меня два толстых пальца, заставив меня задыхаться, а мои бедра приподнялись в такт движениям его руки, когда он двигал ею в пьянящем ритме, играя на мне, как на барабане, пока он наблюдал за мной голодными глазами.

— Пожалуйста, — задыхалась я, хотя даже не была уверена, о чем умоляю его: прекратить эти мучения или никогда не позволять им закончиться. Я просто хотела большего.

— Хорошие манеры у столь прекрасной принцессы, — промурлыкал он, отнимая пальцы от меня и просовывая их между своими губами, мужской звук возбуждения заглушил треск огня, прежде чем он снова освободил их.

Его глаза блуждали по моей наготе, и мое дыхание участилось, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня, мой собственный вкус чувствовался на его языке, когда он перекатывался по моему, а его твердый член упирался в меня сквозь плотную ткань брюк.

Я прижалась к нему бедрами, застонав от трения, погружаясь в поцелуй, его рука дразнила мой сосок, заставляя меня выгибаться на мягкой траве под моей спиной.

Марсель зажал мою нижнюю губу между зубами и прикусил достаточно сильно, чтобы я задохнулась, затем отпустил меня и опустил свой грешный рот ниже, посасывая мой сосок и щелкая языком по тугому бутону.

Я провела руками по его спине, нащупывая гребни более аккуратных шрамов, желая исследовать каждый из них, хотя знала, что у нас нет на это времени. Рассвет летел за нами на быстрых и уверенных крыльях, его судьба уже была предрешена.

Слезы навернулись мне на глаза при этой мысли, но прежде чем они успели пролиться, он сильнее засосал мой сосок, заставив меня вздохнуть, а затем отпустил его и переместился ниже, проводя поцелуями по глубокой бронзовой коже, в то время как мое сердце гулко стучало от того, что он делает и куда направляется.

Вспышка неизведанного наслаждения пронеслась в моей голове, прежде чем я успела возразить, Зрение давало обещания, которые так хотелось увидеть выполненными, и вместо этого я запустила руки в его эбеновые волосы, пока он продолжал спускаться.

Язык Марселя нашел мою сердцевину, и звук, который вырвался у меня, был скорее звериным, чем женским, мои ногти впились в его кожу, когда он мрачно засмеялся, глядя на меня, и стал лизать еще сильнее, а его рука раздвинула мои бедра.

Мои пятки вязли в грязи, я извивалась под напором его языка, его имя вырывалось из моих приоткрытых губ, когда его язык двигался этим греховным, неизвестным способом, который заставлял меня гореть изнутри жаром, которого я никогда раньше не знала.

— Марсель, — умоляла я, когда мое тело начало напрягаться, удовольствие нарастало в каждой частичке меня так яростно, что я боялась его высвобождения, падения, которое должно было произойти с такой вершины.

Его язык продолжал двигаться, руки хватали мою задницу, пока он пировал, не давая мне ни малейшей передышки, пока он пожирал меня, а я стонала и выкрикивала его имя.

Разрядка наступила так внезапно, что у меня перехватило дыхание, каскад удовольствия разлился по каждому дюйму моего существа неудержимой волной, от которой я закричала так громко, что птицы вспорхнули со своих насестов высоко над нами.