Дитя среди чужих - Фракасси Филип. Страница 47

Кто-то нашел нас.

Не раздумывая, не планируя, Генри бросается к незапертой двери. Лиам, застигнутый врасплох стремительностью пухлого малыша, пытается его схватить, но подворачивает лодыжку, когда встает, и падает на колено.

– Генри, стой! – кричит он, когда Генри рывком открывает дверь и проносится мимо.

Генри быстро выбегает в коридор, уже тяжело дыша. Он перепрыгивает дыру в полу, и сам безумно удивившись внезапному приливу скорости и ловкости.

«Забавно, как угроза жизни помогает шевелить задницей!» – думает он несколько истерично, а потом начинает кричать, кричать во всю глотку, кричать «ПОМОГИТЕ!», так громко, как только может, кричать снова и снова. Он поворачивает за угол, держась за хлипкие перила, и спускается по лестнице. Лиам кричит где-то сзади, близко, но не слишком.

Генри слетает вниз по лестнице к входной двери дома.

Она прямо перед ним.

Часть шестая: Тело в погребе

1

– Вот черт.

Сали пятится из спальни, прикрывая рот рукой. Его не стошнит, это далеко не самое худшее, что он видел, но такая жестокость все же нервирует.

Тело мужчины бросили на кровать лицом вниз, голова разбита настолько, что видны зазубренные осколки черепа и брызги мозга.

Мальчик лежит на полу в изножье кровати, скрюченный, как будто его просто свернули и бросили, как ребенок мог бы бросить сломанную игрушку, расстроенный ее неспособностью развлечь.

На первый взгляд кажется, что мальчика задушили, и Сали не нужно переутомлять свой и так переполненный адреналином мозг, чтобы понять, что это и есть Джим Хоукс – тот самый парень, который вывел Генри из класса туда, где уборщик (предположительно) мог его схватить.

Трое полицейских в форме спецназа стоят в футе от двери с оружием наготове. Обычно Сали надевал пуленепробиваемый жилет поверх парадной рубашки, но на этот раз пришел в спортивной куртке. Он не строил из себя мачо, это просто инстинкт. Часть его знала, что их здесь ожидает, и это точно не град пуль.

– Чисто,– говорит Сали, стараясь звучать небрежно, но все еще подавляя испуг и ужас от этих тел.– Можете опустить,– добавляет он, указывая на оружие. А то кто-нибудь еще выстрелит мне в задницу.

Детектив Нопп, которая зашла в квартиру вместе с ним, протискивается в спальню, пока Сали пятится назад. Надо отдать ей должное за то, что ее не смутила вонь – тела еще не начали разлагаться, но герметичная комната, жара и открытые раны парня, которому проломили череп, придают воздуху теплый, медный привкус смерти и гнили.

– Кто-нибудь может перекрыть вход? – просит он случайного копа возле лестницы.– Это место преступления. Придется огородить периметр лентой, в том числе и первый этаж. Никого не впускать и не выпускать, пока не прибудут криминалисты. И скажите судмедэксперту.

Кнопп выходит из спальни.

– Я сообщу о Хинноме,– говорит она.– Думаю, он уже бежит вместе с сообщниками. Это плохо и для нас, и для парня.

– Да,– соглашается Сали. Он знает, что это был лучший шанс найти дорогу к Генри. И все же это не полный провал. Они нашли человека – или, по крайней мере, одного из,– ответственного за похищение, и Сали нутром чует, что он был и мозгом, и телом операции по похищению Генри Торна.

Сраный уборщик.

Уехав из школы, Сали вернулся в дом Торнов и рассказал им как можно больше и как можно меньше. Признал, что похищению Генри по крайне мере поспособствовал кто-то из школы. Сообщил им, что они не нашли следов белого фургона, замеченного возле школы в момент исчезновения их мальчика. Понимая, что ему придется сказать что-то хорошее,– то, что поддержит их мотивацию и энергию в этом бесконечном кошмаре,– он нарушил протокол и намекнул о своих намерениях касательно Фреда Хиннома.

– И все же у меня есть важная зацепка. Сейчас нам выдают ордер на обыск дома человека, который, как нам кажется, мог сыграть в похищении определенную роль. Но, если честно, это просто догадка. К тому же, у нас все еще есть один большой козырь – в какой-то момент этим ублюдкам придется с вами связаться. Так уж сложилось, что все письма, звонки и все, что можно придумать, всегда несут множество информации и зачастую помогают найти виновных и ребенка.

Торны просто кивнули и взялись за руки, силясь верить, но не в силах избавиться от чувства, которое возникает у всех родителей, когда происходит похищение,– всепоглощающей беспомощности, вины за то, что они подвели ребенка, оказались плохими родителями, не защитили самое важное в своей жизни. Он видел это на многих лицах и мог сделать лишь одно – продолжать копать, искать зацепки, подать хоть какую-то чертову надежду.

Ордер наконец выдали немногим раньше полудня, всего через несколько часов после допроса Фреда Хиннома. Сали почти сразу запросил наблюдение за домом, и детектив Дэвис вместе с коллегой с тех пор следили за всеми входами и выходами. Но без ордера они могли только наблюдать – ни аудиооборудования, ни обыска. Сали нужно было, чтобы все шло на сто процентов по правилам, на тот случай, если они найдут существенные улики в доме уборщика (или в баре под ним), а иначе дело может быть отклонено судом по какой-то технической причине или из-за нарушения протокола. Как только им выдали ордер, Сали получил отчет от Дэвиса: они не видели никакой активности с момента прибытия. Никто не входил, никто не выходил.

Сали внутренне скривился от этой новости, ведь если Фред преступник, то у него было маленькое окно, чтобы замести следы. Чтобы убедиться, что он на верном пути, Сали позвонил в школу и попросил поговорить с уборщиком, который, как ему сообщили, никогда не покидал территорию школы до пяти часов вечера.

Пока Сали ждал в доме Торнов, а минуты тикали, он осознал, что все пошло по наихудшему сценарию, и проклинал себя за это.

Этот ублюдок убегает.

Он передал телефон полицейскому, попросил сразу же позвонить, если Хинном обнаружится – «это вряд ли»,– подумал он,– и направился к входной двери. Дэйв Торн вскочил с кухонного стула, очевидно, увидев что-то пугающее в лице агента.

– В чем дело?

– Ни в чем, мистер Торн, но мне надо идти. Я должен кое-что проверить,– он повернул голову и заметил детектива Нопп в дальнем конце гостиной, уставившуюся в свой блокнот так, словно в нем хранились все разгадки, осталось только взломать шифр.

– Детектив,– сказал Сали громко, но не до такой степени, чтобы испугать. Она посмотрела на него широко раскрытыми настороженными глазами, захлопнула блокнот и направилась прямо к входной двери, поближе к нему. Она легко считала все с его лица, потому что, вероятно, думала об этом же: время на исходе.

Придется идти.

Придется рискнуть.

– Мне жаль, мистер Торн. Я обещаю, что вернусь позже и обо всем расскажу. Но сейчас мне правда нужно идти.

Сильная рука схватила Сали за предплечье, и он, вздрогнув, оглянулся и увидел дикие, отчаянные глаза человека, находящегося на грани потери всего.

– Возьмите меня с собой,– сказал Дэйв.– Разрешите мне пойти с вами. Пожалуйста, мне нужно… мне нужно сделать хоть что-то. Если я просижу здесь еще хоть минуту…

– Мистер Торн… Дэйв… слушайте. Я не могу этого сделать. Это невозможно. Так что, пожалуйста, останьтесь здесь, позаботьтесь о Мэри. Мне это нужно на тот случай, если они позвонят, понимаете? Это может случиться в любую минуту, мы этого ждем. Вот ваша задача – поговорить с ними.

Дэйв еще мгновение крепко держал Сали за руку, потом сжал сильнее и отпустил. Сали почти увидел, как мужчина перед ним съежился, словно надутая кукла, выпустившая весь воздух.

– Будьте сильным, Дэйв. Я вернусь,– сказал Сали и оставил его наедине с болью.

За двадцатиминутную поездку от дома Торнов до квартиры Хиннома Сали приказал окружить здание по периметру в три квартала, перекрыть все дороги, улочки и переулки, ведущие к дому или от него. Полицейским было приказано искать белый фургон, водителя или пассажира, подходящих под описание Хиннома. На место происшествия направили группу спецназа и двух спецагентов, а еще прибытия Сали и Нопп ждал хмурый, бывалый капитан полиции, возглавлявший группу полицейских в полном боевом снаряжении. Сали выслушал отчет Дэвиса и других наблюдавших, а потом проконсультировался с командой спецназа о наилучших способах проникновения на первый и второй этажи. Диксон-авеню, улица, идущая с севера на юг, была перекрыта для пешеходов и автомобилей, как и Четвертая улица, пересекающая Диксон с востока на запад; кирпичное здание бара и квартира Хиннома стояли прямо на юго-западном углу, мертвые, как ночь, и безжизненные, как труп.